Борис Подовалов - …У реки Нижнекаменка, у горы Бабырган. Часть I, II Страница 4

РАДАНА:

А ученый что делал?

РОЗА:

Туалет строил. А вечером о коллайдере рассуждали, о скоплениях в созвездии Ориона… баню новую построили, видела?

РАДАНА: Нет еще.

РОЗА:

Алексей позвонки правит, Анна диагностирует. А ты как?

РАДАНА:

А я как, а вот так, выгнали меня из дома моего родного. Да я шучу, сама уехала, потом расскажу.

Прибежали дети: дочь Анны, ей десять лет, сын приемный

– ему шесть лет, и дочь Розы, учится в пятом классе.

Дочь Анны… Ее особенность такая: как только появится новый человек, она ведет его в магазинчик сельский, он тут почти рядом, и показывает на всякие стеклянные побрякушки, браслетики. Гость конечно догадывается и покупает ей стекляшку, которую она сама выберет; и покупает еще шоколадку, а так как к ней присоединяются и другие дети, то приходится покупать всем по шоколадке.

Сын Анны приемный. Его Анна взяла из детдома; его всегда можно увидеть рядом с собакой или он носится по двору, изображая шофера, это у него получается, иногда он застревает в яме и просит всех кто во дворе помочь ему, все с удовольствием включаются в эту игру.

Дочь Розы ощущает себя более взрослой и снисходительно, чуть аристократично смотрит, как дети развлекаются, но иногда не выдерживает и с удовольствием бегает за кошкой. Приехали они сюда прошлым летом из Башкирии. Им так здесь понравилось, что они видимо останутся надолго, по крайней мере Роза определила Фариду, свою дочь, в местную школу и та почти вписалась в новую среду.

Роза:

– Так, помолились, и за стол.

Дети молча постояли, про себя проговорили молитву – здесь так принято, и за стол. Им подали пирожки с капустой.

Радана:

– Я была как-то у подруги своей, Гавриловны. Она испекла пирожки и меня угощала. Приходит сын, а он нигде не работал, а в холодильник заглядывал. Подходит к столу за пирожком, я говорю: «Пять рублей». У подруги – морда тяпкой. Он смутился и вышел. Через минут десять приходит, приносит двадцать рублей. Я ему четыре пирожка подала, он вышел на улицу.

Подруга: «Радана, я испекла пирожки, это мои пирожки, а ты их продаешь моему сыну».

– Я на твоем месте и холодильник держала бы пустым, пусть поймет цену деньгам.

Прошло много лет, он устроился на работу и рассказывал эту историю родственникам, как тетя Радана продавала ему пирожки по пять рублей за штуку. Роза смеется.

– А зятя как я проучила. Это было под двадцать третье февраля. Приходит в три часа ночи, устроил скандал, и Люсю, дочь мою, несколько раз ударил кулаком. Утром я встаю, он спит. На первом этаже, в прихожей. Я беру широкий ремень, разбудила его, а он спросонья не поймет ничего. Я говорю: «Просыпайся!» и ремнем его, ремнем. «Вот тебе мое поздравление с праздником двадцать третьего февраля, вот тебе, вот…» Ничего, потом приходил ко мне, извинялся. Это у него по наследству. Папа его пил, а работал директором училища. Как его там держали, не пойму. Вот такая у них семейка. А приходят к нам, претензии ко мне выставляют. Это я во всем виновата, что у них жизнь не ладится, и всяко-разно кляли, обзывали меня… били себя в грудь, что они преподаватели, два высших образования, и что большой стаж. Я на них смотрю и удивляюсь… Я людей всех принимала и впервые в жизни поняла, что не нужны мне эти люди на моем пути.

Конец ознакомительного фрагмента.