Антон Кротов - Через семь границ. Автостопом из Москвы через Кавказ, Иран в 1997 году и обратно домой через Туркмению, Узбекистан и Казахстан Страница 4

Однажды на объездной Воронежа привязался какой-то особенно настырный: «Ты откуда едешь, из Москвы? Не может быть, чтобы для меня ничего не передавали». Но и Леня не лыком шит: «Конечно передавали! Беги скорее на почту, там тебе уже по факсу тысячу долларов пересылают!»

На выезде другой специалист стоит, а Леня в ответ: «Конечно передавали, да только все на въезде отдал».

Гаишник не отстает:

– А что передали-то? – Да ба-альшо-ой привет!»

…Теперь же мы сидели на скамейке около вокзала, ели дыню и прочие фрукты и ожидали прибытия Олега с Машей.

Пока мы сидели и питались, к нам подсел худенький парниша – ингуш. По-русски он говорил очень плохо, но нам удалось понять, что он из Назрани, едет сейчас в Москву – искать там работу. Сколько стоит билет до Москвы, он не знал, – а мы тоже не знали. Видимо, он не предполагал покупать билет, а хотел договориться с проводником. Насчет того, легко ли найти работу в Москве, мы тоже не могли объяснить. Парнише было 16 лет.

Мы хотели накормить парнишу дыней, но дыни ему, по-видимому, уже надоели, и он отказался.

…Так и не дождавшись Олега с Машей, мы попрощались с ингушем и переместились с вокзала в город, где вскоре нашли себе ночлег на детской площадке под каким-то навесом. Жители нас не беспокоили.

10 августа, воскресенье

Утром, проснувшись, пошли к вокзалу. К сожалению, и на утренней стрелке (в 6 утра) наших друзей опять не оказалось, и мы, вопрошая себя об их местонахождении, направились на выезд из города.

В Нальчике

…Утренняя «маршрутка» довезла нас до местного городка Аргудан. Затем жизнерадостные гаишники взяли нас до поселка Старый Урух (граница Кабардино-Балкарии с Северной Осетией). Там для нас остановился автобус с надписью «Владикавказ».

– Здравствуйте! Бедных студентов по трассе подвезете?

– Докуда?

– До поворота на Алагир.

Мы сели. Автобус был полон разноцветных осетинских старушек. Они еще более колоритны, чем наши северные бабули. А вот лиц мужского полав автобусе было всего несколько человек. Водитель не проявлял корыстных свойств, и мы достигли нужного поворота.

В этот ранний час все было в тумане. Горы тумана заслоняли горы Кавказа. Машины нас замечали слишком поздно. Только через полчаса мы сели в автобус до Алагира.

Алагирский автобус тоже был полон местных тетушек, уже не старушек, а среднего возраста. До места доехали вскоре. Пыльный городок одноэтажных домов, окруженный горами. На выезде из города стоит большой плакат, сообщающий, как себя вести в лавиноопасных местах.

Главный Кавказский хребет пересекают две основных дороги: Военно-грузинская дорога (Владикавказ-Тбилиси), открытая в 1799 году, и Военно-осетинская дорога (Владикавказ-Алагир-Они), построенная сто лет спустя.

Сейчас дорога на Они, идущая через перевал Мамисонский (высотой 2820 м), сделалась очень плоха и проходится только пешком. Но в последние годы существования СССР к Военно-осетинской дороге было пристроено ответвление – новая трасса через Рокский тоннель до Цхинвали. По этой новой дороге (отсутствующей на старых картах) мы и собирались ехать. И вот – о удача! – на выездном посту ГАИ напротив этого плаката останавливается автобус Владикавказ-Цхинвали.

– Здравствуйте! Бедных студентов по трассе подвезете?

Этот вопрос очень полезен: водитель автобуса не может сказать «Не подвезу», так как свойства автобуса – именно в подвозе пассажиров (в том числе студентов), и он остановился именно для того, чтобы выполнить свое назначение. Ну а сказав «да», водитель тем самым подсознательно соглашается, что денег мы ему не заплатим.

– Докуда?

– Чем дальше, тем лучше, а мы вообще в Тбилиси едем через Цхинвали.

Втиснулись в набитый автобус, поехали.

Дорога поднималась все выше. Вдоль трассы виднелись старинные сторожевые башни и крепости, наполовину уже развалины. Попадались и пушки с длинным хоботом. Как потом нам объяснили, эти пушки – для отстрела лавин. Внизу, в глубоких долинах, протекали быстрые реки, а зеленые горы уходили далеко вверх. Наконец, миновали поселок Бурон. За ним – таможня, люди в зеленой форме, шлагбаум, будки пограничников, дальше подобие великой долгостройки – видимо, хотели построить новый, большой таможенный пост. Здесь мы простояли не меньше получаса.

Пассажиры вышли из автобуса и выстроились в длинную очередь к будке с окошком – проверка паспортов. Почти все пассажиры оказались жителями Северной или Южной Осетии. У южных осетин паспорта не грузинские, а красные советские; некоторые затертые, у одной женщины даже сильно обгоревший. Всех осетин пропустили, а мы застряли: пограничники долго рылись в каких-то списках, проверяли, не являются ли наши загранпаспорта недействительными, например, похищенными в Чечне? Но все в порядке, мы забежали в автобус и поехали дальше.

В нескольких километрах после Бурона – поселок Зарамаг (1800 м над уровнем моря) и вторая таможня. Здесь уже не было столь долгой проверки. Сразу после таможни трасса въезжает в знаменитый Рокский тоннель. Лежащая на высоте почти 2000 м, эта извилистая, полутемная, сырая труба тоннеля соединяет Россию с Грузией. Едем по тоннелю минут пятнадцать. В слабом свете фар и фонарей видно, что тоннель наполняют стоящие в нем большие грузовики. Ближе к выходу попались еще и коровы.

Когда тоннель миновали, нам открылась интересная картина: на извилистой, уходящей вниз дороге, с обеих сторон, стояли большие грузовики. Их было несколько сотен, и тянулись они на километры. Вокруг – готовили еду, общались, ковырялись в машинах их многочисленные водители. Ходили и коровы. «Ну и ну, – подумал я, – сколько же грузовиков!»

Потом мы узнали, что эти грузовики-спиртовозы доставляли дешевый грузинский спирт во Владикавказ. Что-то изменилось в таможенных правилах, и спирт пропускать перестали. Многие стоят здесь уже больше месяца. Но по какой причине на входе в Рокский тоннель тусовались еще и коровы – выяснить не удалось. Наверное, коровы эти были не молочные, а тоже спиртосодержащие.

Сейчас, в декабре 1997, когда я пишу эти строки, «спиртовая война» все еще идет, и в заснеженных горах рядом со своими грузовиками все еще сидят десятки, сотни водителей, жгут костры и надеются все же прорваться в Россию.

Спустились метров на пятьсот, солнце пригрело, очередь грузовиков кончилась, автобус остановился у родника. Трасса здесь шла по насыпи, а снизу вытекал обильный родник, давая начало ручейку. Все спустились к нему и столпились у воды. Напились, поехали дальше.

Южная Осетия

И вот мы в Цхинвали, столице Южной Осетии (когда-то этот городок назывался Сталинири). «Под занавес» СССР его населяло 43 тысячи человек. Сейчас город несет следы войны – каждый десятый дом разрушен, и народу, видимо, убавилось. Но сейчас никто не стреляет, все тихо и спокойно. Пыль. Солнце. За заборами частных домов – фруктовые деревья, огороды. На пустом, с выбитыми стеклами большом здании плакат: «Цвети, моя Родина!» На автовокзале стоит десяток автобусов, ожидающих пассажиров на Владикавказ, Гори, Тбилиси и Батуми.

Автовокзал в Цхинвали и постамент от Ильича. 1997

В Южной Осетии до сих пор в ходу советские паспорта, российские рубли, русский язык, советские номера автомашин с буковками «ЮО» (а не грузинские «GEO»), на дорогах – российские миротворческие войска.

Минимальная зарплата в Осетии – 20 тысяч российских рублей в месяц (4 доллара). Пенсия – 12. Цены на еду – выше, чем по ту сторону Кавказа, в Нальчике.

Мы отправились на выезд из города – и очень быстро нас подобрала проезжавшая мимо машина с двумя старичками.

– Здравствуйте! Можно с вами по трассе в сторону Гори?

– С нами? Да можно… Но откуда мы знаем, что вам можно доверять?

– Конечно, можно, мы путешественники, едем из Москвы в Тбилиси, – отвечали мы с Владом, и старичков это удовлетворило. Мы сели и поехали в Тбилиси.

Братьям-старичкам было лет под 70, однако они хорошо сохранились, как и водится на Кавказе. Старички были явно промосковской ориентации и слегка завидовали жителям «богатой России». Вот, например, они заинтересовались золотыми куполами храма Христа спасителя:

– Купола-то эти, правда, полностью золотые?

– Не полностью, а покрыты тонким слоем. 50 килограмм золота на это понадобилось.

– Да больше, больше! Для России 50 килограмм золота – что один комар. Россия – очень богатая страна.

Грузия

Миновав военный пост на выезде из Цхинвали (там стояли солдаты – «голубые каски», БТРы, небольшие противотанковые «ежики» – так, на всякий случай), мы вскоре спустились с гор еще ниже и оказались, наконец, в Грузии2. По широкому шоссе, по обеим сторонам которого поднимаются горы, мы въезжаем в вечерний Тбилиси, где и покидаем машину разговорчивых старичков.