Ксения Дубровская - Письма издалека (эра одиночек). Книга 1 Страница 4

– Не побрезгуй, начальник.

Никифор, постелив на мокрые деревянные брусья газету, стал выкладывать соленые огурцы, помидоры, копченое сало, черный хлеб, вареные яйца. Очистил две луковицы и, порезав их на четыре части, сыпанул жменьку соли.

– Ха! Вы что продсклад ломанули?

– Не, начальник, – добрые люди помогли.

– Тогда не побрезгую.

Мы закусили и снова закурили. Тепло так было, хорошо. Как будто с отцом сидел рядом.

– Что дальше намерен предпринять, служивый?

– Смешно, но уехать хочу к арабам и бедуинам. На Синай. Там море, горы, пустыня…

– Ну, так и езжай. Ты же с детства этого хотел, и в прежней жизни там жил. Вот и езжай. И она туда к тебе приедет. Не сразу, но приедет. С бухлом завяжи, чтобы не так ломало, начни книги писать. Пиши все, что душа подскажет, а она у тебя – ох, какая! Засиделась. Ей сейчас только дай.

– Откуда ты все знаешь? Ну – про душу, про Катю, что она приедет?…

– Оттуда. Не надо оно тебе. А приедет она, и вместе вы будете потому, что браки на небесах заключаются, а не на земле. Слыхал, небось, да не верил в это. А не верил потому, что слаб человек в понимании своем, а особенно в вере. Ох, как слаб. Ну, вот ты, скажем. Попробуй сейчас, через год, через пять лет, представить рядом с собой другую женщину – хрен, что у тебя, полковник, получится. Не заменить тебе ее никем. И член свой ни в какую другую не засунешь, потому, что вместо той, кого трахаешь, будешь Катю представлять и видеть. А та, которую иметь будешь, это сразу почувствует. Вот и думай, что тебе надоть. А вас там, наверху, давно друг к дружке вели. От того и судьбы ваши похожи. От того и отпали все ваши прежние мужья и жены, партнеры и партнерши, как осенние листья с веток, что вам вместе определено быть. Для счастья. А выберете несчастье – его и получите.

– Никифор, ты прямо Настродамус. Право слово…

– Нострадамус? Гы. Вот уж не думал. Он тоже боков напорол. Боженька ему дар, как и мне, как и тебе дал. Жизнь называется. А он ее на необъяснимые комментарии потратил. Все будущее пророчил, людям мозги засрал. Да и я хорош. Если бы тогда не сорвался, мы б уже давно в шоколаде жили, и не мы в Европу, а они к нам просились бы. Ну да ладно. Пей, полковник. Пей. Но вскоре завяжи. Негоже человеку себя в этом дерьме топить.

– Спасибо, Никифор. Что еще посоветуешь?

– А что тебе советовать? Ты сам все знаешь. Через любовь все в этом мире дается. Полюби себя, полюби жизнь. Катю полюби по-новому. Не как собственник, а как хранитель, как ценитель. Береги ее. Вас действительно не зря свели вместе. Пусть злится, пусть не подпускает тебя. Пусть молчит, не отвечает на звонки, на смски эти, что шлешь поутру. А ты терпи. Тебе ж она не тока в постели нужна? Когда душ слияние – вот тогда все и ладно становится. Сам поменяйся, тогда и мир вокруг тебя изменится. На вот тебе, на счастье, – он протянул мне серебристый брелок в виде дельфина. – К тому и стремись. Наливай, полковник…

Пробуждение утром следующего дня оказалось на прочуд легким. Я с наслаждением умылся холодной водой, сбрил щетину. Разогрел мясо с гречкой. Позавтракал. Собрал старую, ненужную одежду. Сложил её в рюкзак и отправился искать Никифора.

Начать решил с опорного пункта, правильно полагая, что участковый знает все. Зайдя в опорный пункт, подошел к кабинету, дверь в который была открыта. Постучал, обозначив свое присутствие. Шагнул в кабинет.

– Привет, парни. Я…

– Здравия желаем, – поднялись со стульев капитан и старший лейтенант. – Можете не представляться, мы вас знаем.

Я подошел, мы обменялись рукопожатиями. Присел на видавший лучшие времена стул. Окинул взглядом обстановку кабинета. Скромно, даже очень. Собственно, как и везде в последнее время. Нет у страны денег на содержание правоохранительного аппарата. Даже на достойную зарплату нет. Да, впрочем, так было всегда. Всегда, начиная с того момента, когда наша страна шагнула на путь независимости. Жаль. Раньше было по-другому. Ну, да то раньше…

– Что привело вас к нам? Помощь нужна?

– Да. Информация нужна, где теперь Никифор, он же «Доцент» обитает. Личность во все времена известная.

Офицеры переглянулись.

– Так помер он.

– Как помер?

– Да как обычно. Типичная для бомжа смерть. Водкой «самокатной» траванулся. Он и подруга его Верка.

– Давно?

Капитан открыл ежедневник. Перелистав пару страниц, нашел нужную запись.

– Сегодня десятый день, как помер.

– Десятый значит… Понятно.

– А что? Начудил что-то? Он вроде безвредный был.

– Да нет, встретил как-то в городе. Хотел по старой памяти вещичек ему подбросить, – я кивнул на рюкзак. – Да, видно, не судьба. Спасибо, парни. Пойду я, не буду отвлекать. Удачи вам.

– Спасибо. И вам всего хорошего. Заходите. Всегда рады вас видеть.

Я поднялся со стула и вышел из кабинета. Постоял на крыльце. Возле небольшого рынка увидел супружескую пару с двумя детьми. Взрослые одеты были более чем скромно. Дети чуть лучше. Старший стоял, держа женщину за руку, и сосал «Чупа Чупс». Младший сидел в коляске. Я направился к ним. Подошел, поздоровался и протянул рюкзак.

– Здесь одежда, возьмите, пригодится, – отдал мужчине рюкзак с одеждой и пошел домой. Вслед понеслись слова благодарности, но я не слушал. Мысли были заняты другим: что это было вчера? «Белочка приехала»? Сон? Не похоже. Пить я начал на остановке, это стопудово. И не ночь была на дворе, а серый пасмурный день. Рука нащупала в кармане куртки металлический предмет. Я достал брелок и стал его рассматривать. Улыбающийся дельфинчик с изогнутой спиной, на короткой цепочке с кольцом.

«Ты же с детства этого хотел, и в прежней жизни там жил. Вот и езжай. И она туда к тебе приедет. Не сразу, но приедет!», – прозвучал в ушах голос Никифора.

– Спасибо, Никифор. Спасибо…

Письмо издалека

…Посмотри-ка на дождь! Небо тоже потеет.

А еще там, напротив, этот кусок жизни, в распахнутом халатике, с ослепительными зубами, полный смеха! Что мы тут делаем?

Интересно, почему мы не взрываемся, как фейерверк?

Если бы мы хоть раз по-настоящему поняли, что такое жизнь, мы бы взорвались.

Почему я торгую надгробными памятниками?

Почему я не падающая звезда?

Почему мы должны жить в Верденбрюке и драться в кафе «Централь», вместо того чтобы снарядить караван в Тимбукту, и с носильщиками, чья кожа цвета красного дерева, пуститься в дали широкого африканского утра?

Почему мы не держим бордель в Иокагаме? Отвечай!

Почему мы не плаваем наперегонки с пурпурными рыбами, в алом свете таитянских вечеров? Отвечай!

… почему мы не находимся сами на островах Надежды и не спим с женщинами, которые пахнут корицей и чьи глаза становятся белыми, когда мы их оплодотворяем под Южным Крестом, и они издают крики, словно попугаи и тигры? Отвечай!

Дождь шумит, как море…

Душа Моя! Дорогая Моя Катрин! Да, именно – Катрин, как иногда называет тебя Мама. Вот уже месяц как я живу здесь. Хлопоты с переездом закончены. Я взял с собой Рема, сейчас он лежит, развалившись у моих ног, иногда поглядывая, как я пишу тебе. Он легко перенес перелет, правда, был сильно возмущен тем, что в самолете ему пришлось сидеть в клетке багажного отсека. Вместо Фили у нас другой жилец – рыжий наглый котенок, которого зовут Туарег. Это худющее, голодное чудище Рем нашел возле мусорного бака, когда мы с ним возвращались из магазина. Увидев врага, котенок, несмотря на свое плачевное состояние, выгнулся дугой, моментально став пушисто-колючим как ветка сосны. Он устрашающе зашипел, а Рем облизал этого смельчака от хвоста до носа и посмотрел на меня, мол: «Хозяин, давай возьмем его с собой!». Котище был мной пойман, посажен в рюкзак и принесен домой.

Теперь он уже обвыкся и чувствует себя полноправным жильцом. Моментально проглотив свою порцию корма, несется к Рему и, нагло урча, опустошает еще и его миску. Он полностью соответствует своему имени – ворует еду, дерется со мной и Ремом, а иногда, сидя ночью на крыше, воет как подземный дух. Котище оказался великолепным охотником. Пойманных мышей он складывает у порога, отчитываясь передо мной за ночное бдение. По утрам они влетают ко мне в спальню – Туарег верхом на Реме. Наверное, это происходит именно так, потому что появляются они одновременно. Рем стаскивает с меня покрывало и начинает лизать пятки, а Туарег запрыгивает на кровать, чтобы потереться о щеку и вылизать мне ухо или нос своим шершавым языком, безостановочно мурлыкая. Вот такая у нас компания. Хотел еще добавить попугая – здесь попадаются великолепные экземпляры – но, боюсь, это будет перебор. Тем более, что птиц я никогда не держал и не представляю, как за ними нужно ухаживать. Но, возможно, со временем и попугай появится. А вот с енотом беда. Климат здесь слишком жаркий и я думаю, что этой ходячей меховой шапке здесь будет совсем некомфортно. Зато тут есть чудные пустынные лисицы, не менее наглые и шкодные. Ладно, обживемся, а потом посмотрим, кого добавить в наш зоопарк.