Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников Страница 4

Тогда огромный самец задрожал. Его спина вибрировала так неистово, что покрывавшая ее вода словно вскипела и на ее поверхности появился странный сетчатый рисунок из маленьких волн, а брызги взлетели на полметра в воздух. Я стоял на берегу в полусотне шагов от аллигатора, но чувствовал волны инфразвука каждой косточкой. Спустя секунду самец качнулся немного назад и заревел – словно внезапно прогремел раскатистый гром, одновременно пугающий и восхитительно мощный. Было трудно поверить, что этот рев, похожий на грохот тяжелого танка, взбирающегося на крутой откос, – голос живого существа. Самец медленно качался вперед-назад, издавая инфразвук каждый раз, когда над водой поднимался его хвост, и рев, когда выше всего поднималась голова. По всему озеру другие аллигаторы присоединялись к нему; их голоса были чуть выше и не такие мощные, но все равно производили впечатление. Облака пара вырывались из их ноздрей (а я всю жизнь считал их холоднокровными!). Могучие болотные кипарисы, росшие на берегу, тряслись, как тростинки, осыпая воду дождем листьев и мелких веток. Я стоял и слушал, зачарованный, а между тем аллигаторы в других озерах тоже начали реветь, словно похваляясь силой и выносливостью. Целый час волны рева и инфразвука прокатывались из края в край стокилометрового болота и дальше, по лесам и озерам Флориды.

Потом все стихло. Аллигаторы снова неподвижно лежали на черной глади озера. Я наблюдал за ними еще пару часов, но ни один из них даже не шевельнулся. Вокруг вообще ничего не двигалось, кроме медленно поднимавшегося солнца и стаек белых цапель, летевших высоко в небе с ночевок в заболоченных лесах к рыбным озерам.

По пути домой я обдумывал увиденное. Судя по окаменелостям, крокодилы и аллигаторы происходят от общего предка, но разделились примерно семьдесят миллионов лет назад, еще во времена динозавров. И те и другие способны издавать рев и инфразвук, а значит, эта способность появилась у них до разделения, то есть еще раньше. Хор, который я только что наблюдал, был очень древним спектаклем. Он был также одним из самых поразительных чудес природы, какие я когда-либо видел, и одним из наименее известных. Первое описание хора аллигаторов, не являющееся полной чушью, было сделано совсем недавно, в 1935 году. Его автор, Эдвард Макиллени, был натуралистом-любителем, но его книга об аллигаторах оказалась намного точнее и достовернее, чем более ранние труды профессиональных зоологов. В 1960-х Лесли Гаррик предположил, что хор аллигаторов выполняет те же функции, что пение птиц: привлечение партнеров и обозначение занятой территории. Но это была всего лишь гипотеза; Гаррик с коллегами написали три коротких статьи по теме и больше к ней не возвращались. Позже еще два зоолога пытались изучать аллигаторовые хоры, но, как и Гаррик, они работали в зоопарках, а не в природе. Передо мной было практически нетронутое поле для исследований. Я подумал, что, наверное, я – самый везучий зоолог в истории.

Так что следующую ночь я снова провел в болотах Эверглейдс. И еще ночь. И в одну из этих знойных, душных ночей я увидел то, чего до меня не видел вообще ни один исследователь.

Аллигаторы не только исполняли свою мезозойскую версию птичьих песен. Они еще и танцевали.

Из птиц труднее всего охотиться на бекаса, потому что он прячется на самом виду

Брачный танец” миссисипских аллигаторов

Глава 2

Alligator mississippiensis: ночной танец

Флорида, пожалуй, лучшее место в мире для изучения крокодиловых. После почти полного истребления охотниками они были взяты под охрану и быстро восстанавливают численность. В штате с населением около двадцати миллионов человек сейчас живет также свыше миллиона миссисипских аллигаторов, несколько тысяч американских крокодилов и небольшое количество завезенных из Южной Америки очковых кайманов.

Хотя аллигаторы нередко живут в городских прудах и каналах, а крокодилы заплывают на людные пляжи, нападения на людей со смертельным исходом на удивление редки: за последние сто лет от зубов аллигаторов погибло меньше двадцати человек, а от крокодилов – ни одного (хотя тот же вид крокодилов иногда убивает людей в Центральной Америке, где достигает большей длины). Ожидалось, что статистика будет постепенно ухудшаться, потому что с восстановлением численности появляется все больше старых, очень крупных самцов, а они наиболее опасны. Но пока этого не произошло.

Люди нападают на аллигаторов намного чаще: с каждым годом все больше штатов разрешают охоту и сбор яиц из гнезд для аллигаторовых ферм, а “проблемных” животных удаляют из населенных людьми мест. Но в то время, когда я начинал свои исследования, легальной охоты на аллигаторов во Флориде еще не было, а крокодилы тщательно охранялись как вид, находящийся под угрозой исчезновения. Поэтому и те и другие не особо боялись человека, и наблюдать за ними было одно удовольствие.

Ободренный статистикой, я купил надувной каяк и занялся поиском уединенных мест, где можно было бы без помех наблюдать за аллигаторами. Вскоре я нашел два маленьких озерца, скрытых в густых хэммоках в разных частях Эверглейдс. Хэммоками в Южной Флориде называют островки тропического дождевого леса. Среди заболоченных травяных саванн Эверглейдс разбросаны десятки таких островков; самые маленькие состоят всего из нескольких деревьев, а самые большие и за несколько часов насквозь не пройдешь.

Оба озерца были битком набиты аллигаторами. Сухой сезон в Эверглейдс обычно с октября до середины мая, так что к апрелю уровень воды падает, и аллигаторы, у которых как раз начинается брачная пора, собираются в немногих постоянных озерах десятками, а то и сотнями. Там, где почва помягче, они выкапывают пруды сами. Такие прудики называют “аллигаторовыми дырками”. Поколение за поколением рептилии углубляют и расширяют свои пруды, постепенно превращая их в озера. Эти “дырки” очень важны для всех прочих обитателей Эверглейдс, и не только потому, что становятся постоянными источниками воды, но и потому, что в сезон дождей кучи выброшенной земли по их берегам образуют островки, на которых легче укорениться деревьям. Многие хэммоки возникли вокруг “аллигаторовых дырок”, а затем постепенно разрослись.

Километрах в восьмидесяти к северу от Майами я обнаружил красивейший заповедник под названием Локсахатчи. Там был проложен десятикилометровый маршрут для каноэ, представлявший собой узкий, заросший белыми кувшинками канал среди покрытых густыми зарослями меч-травы болот. Аллигаторов там было немного, но мне хотелось, чтобы точки наблюдений различались по растительности и прочим природным условиям.