Андрей Ланьков - Северная Корея - вчера и сегодня Страница 4

Необходимо было и навести порядок, не в последнюю очередь - среди собственных солдат. Как ни прискорбно, но поведение советских войск в начальный период оккупации было далеко не образцовым. Многочисленные свидетели отмечают, что первые дни пребывания советских частей в Корее ознаменовались рядом, мягко говоря, неприятных происшествий, и что мародерство со стороны советских солдат было если и не массовым, то весьма распространенным явлением. Эти обвинения вполне можно было бы считать тенденциозными и продиктованными пропагандистскими соображениями, если бы они не исходили частично и от тех, кто относился к Советскому Союзу и к его корейской политике достаточно доброжелательно. {* 9} Автору этих строк во время его бесед с пожилыми корейцами приходилось и самому слышать о случаях мародерства со стороны советских войск в первые недели оккупации. Однако решительные меры, принятые советским командованием уже в сентябре, позволили восстановить порядок среди своих войск.

Главными задачами для советского руководства являлись, конечно, политические. Советское командование должно было провести то, что в западной и южнокорейской литературе довольно метко называется или "коммунизацией" страны {* 10}, то есть обеспечить приход к власти того режима, который бы в наибольшей степени устраивал советское руководство. Было бы преувеличением считать, что у советских оккупационных с самого начала имелся какой-то план или программа действий. Возможно, что поначалу Москва не исключала того, что оккупация Кореи будет только кратковременной. Однако начиналась Холодная война. Логика глобальной конфронтации, равно как и стремление "помочь прогрессивным силам", не оставляли творцам советской политики особого выбора: уже к началу 1946 г. стало ясно, что и интересы Советского Союза, и "прогресса" (как их понимали тогда в СССР) требовали создания в Северной Корее просоветского режима. Корея всегда воспринималась как потенциальный плацдарм для атаки на Советский Союз со стороны Японии. После 1945 г. Япония превратилась в передовую американскую базу, и это сделало создание "защитного буфера" в Северной Корее весьма актуальным. Разумеется, Советский Союз не возражал бы и против установления дружественного (желательно коммунистического) правительства на всем Корейском полуострове. Однако было ясно, что США вряд ли допустят подобного поворота событий. Посему Советский Союз уже зимой 1945/46 гг. приступил к созданию сепаратного северокорейского правительства. Справедливости ради надо отметить, что и американские власти на Севере занимались примерно тем же самым, и примерно в такие же сроки.

Итак, главной целью советской политики было создание дружественного СССР режима. Строго говоря, такой режим вовсе не обязательно должен был быть коммунистическим и, уж тем более, не было особой надобности копировать тогдашние советские порядки с той тщательностью, с которой это делалось во всех странах, оказавшихся под советским контролем после победы СССР во Второй мировой войне. Однако в большинстве этих государств советская сталинская политическая и экономическая система оказалась скопированной вплоть до мелочей. Особой политической необходимости в этом не было, но само это копирование вполне объяснимо. Во-первых, те, кто реально отвечал за проведение советской политики в оккупированных странах, сами считали советскую систему чуть ли не венцом творения, а в ее наибыстрейшем утверждении во всех концах Земли видели кратчайший путь к достижению всеобщего процветания. Возможно, что не все они были искренни, но выражать какие-либо сомнения на сей счет было делом весьма опасным. Во-вторых, главной опорой советских войск почти повсюду становились местные коммунисты, для которых Советский Союз служил недосягаемым идеалом, а все существовавшие там формы политической и общественной организации - безусловно образцовыми и находящимися вне критики. Порою местные коммунисты были, так сказать, "большими католиками, чем папа римский", и копировали московские образцы даже более ревностно, чем хотелось их советским советникам. {* 11}

Ситуация в Корее не была чем-то уникальным. Похожее положение существовало не только в Корее, но и во многих других государствах, оказавшихся к концу войны под контролем советских вооруженных сил. Однако обстановка, сложившаяся в Корее к 1945 г., во многом отличалась от той, что существовала в странах Восточной Европы. Во всех странах Восточной Европы к моменту прихода туда советских войск уже существовали местные коммунистические партии. В некоторых странах они представляли из себя немалую силу, в других же были малочисленны, но существовали они везде. Поэтому в Восточной Европе при осуществлении политики "советизации" советское военное и политическое руководство опиралось преимущественно на местных коммунистов и их организационные структуры. В Корее на первых порах это было почти невозможно. Коммунистическое движение в Корее было очень слабо и, вдобавок, почти не имело связей с СССР. Компартия Кореи, созданная в 1925 г., еще в 1928 г. была распущена специальным решением Исполкома Коминтерна. Причиной этого необычного шага стали раздиравшие партию фракционные распри. Немногочисленные разрозненные коммунистические группы существовали в глубоком подпольев тридцатые году, но почти все они действовали в южной части страны. Влияние коммунистов в Северной Корее было незначительным, подавляющему большинству народа местные коммунистические лидеры были абсолютно неизвестны. Куда большим авторитетом пользовались правые националисты, но и они не представляли из себя серьезной сплоченной политической силы. В силу этого советским властям пришлось создавать себе искусственную опору. Они не могли ограничиваться поддержкой местных коммунистических групп, но был вынуждены активно формировать эти группы сами. Одновременно, советские власти старались достичь взаимопонимания с местными националистами, которых поначалу казалось возможным привлечь на свою сторону.

Главным и общепризнанным лидером националистов на Севере в 1945 г. был Чо Ман Сик, которого в то время часто называли "корейским Ганди". Чо Ман Сик родился в 1882 г., в детстве получил традиционное конфуцианское образование, но позднее перешел в христианство. Он закончил юридический факультет японского Университета Мэйдзи, в Пхеньяне же он работал директором школы и активно участвовал в националистическом движении, решительно выступая за ненасильственное сопротивление колонизаторам. В двадцатые годы Чо Ман Сик стоял у истоков движения за экономическое самоусиление, был руководителем ряда крупных националистических организаций. Особую известность он приобрел во время войны, когда японские власти попытались заставить корейцев сменить свои традиционные фамилии на японские. Чо Ман Сик демонстративно отказался это сделать. {* 12}