Василий Пасецкий - В погоне за тайной века Страница 4

Непреодолимые трудности, испытанные англичанами в покушениях на море решить сию задачу, хотя и показали невозможность сих морских предприятий, но со всем тем Парри отправлен снова, однако же благоразумие и опытность внушили англичанам новое средство: для решения сего самого важного вопроса послать берегом оттуда же лейтенанта Франклина, и, кажется, от предприятия сего последнего можно надеяться большого успеха».[4]

Романов не отдавал предпочтения посылке экспедиции на кораблях, которые, судя по опыту многочисленных прежних русских и английских мореплавателей, будут рано или поздно остановлены льдами. Наибольшего успеха ожидал он от сухопутной экспедиции, которая могла бы плыть по рекам, пересекать леса и тундры, идти берегом и, если будет в том надобность, плыть на байдарах морем, когда оно окажется свободным от льдов.

Бестужев посоветовал Романову особо отметить в проекте, что успех экспедиции будет зависеть от неустрашимости и выносливости самого начальника и его товарищей по далекому путешествию, что в экспедицию надо отобрать смелых и решительных людей, которые не дрогнули бы перед лицом самых невероятных испытаний и лишений.

Базой экспедиции должен явиться остров Нучик в устье реки Медной, где имелось поселение Российско-Американской компании и где жили миролюбивые племена угалахмютов. Эти места посещались кораблями компании, которые ежегодно забирали меха, добытые русскими промышленниками. Российско-Американская компания уже дважды предпринимала попытки исследовать Медную. Еще управляющим Барановым был послан вверх по реке промышленник Баженов. Ему удалось, по его расчетам, подняться примерно на 300 верст. Он нашел на берегах медную руду, от которой река, вероятно, и получила свое название. Кроме того, Баженов принес сведения о том, что в Медную впадает река (Тлышитна), которая более удобна для плавания и берет начало из озера. По словам эскимосов, в тех местах водилось столь много оленей, что их можно добыть до двенадцати тысяч в год. Кроме того, там в изобилии обитали бобры, соболи, еноты, медведи, рыси и имелись крупные месторождения слюды. (Впоследствии большинство этих сведений было подтверждено путешествием Руфа Серебренникова). Однако Баженов не смог составить карту реки Медной. Спустя несколько лет в тех местах побывал штурман Климовский. Он подтвердил сведения, доставленные его товарищем, и привез образцы меди в самородках. У индейцев из племени атнахлютов он нашел несколько фальшивых английских гиней, которые эскимосы получили от племен, обитающих в глубинных районах Северной Америки.

«Сии гинеи не иначе могли попасть к ним, как из Гудзонского залива, от Гудзонской компании, — писал Романов, — а сие самое подает повод думать о возможности сообщения между Гудзонским заливом и Медною рекою».[5]

Экспедиция предполагалась немногочисленная. В нее следовало включить начальника, его помощника, ученого-натуралиста, живописца и 12 матросов, сведущих в кузнечном и плотничьем ремесле.

Наиболее вероятной ближайшей целью Романов считал достижение берегов Северного Ледовитого моря и их детальное исследование до «Макензиева пути, который приведет в Гудзонский залив». На обратном пути предполагалось открыть сообщение между этим заливом и рекой Медной, что должно было укрепить позиции Российско-Американской компании в глубинных областях Русской Америки, расширить область торговли Российской империи.

«Если мыс доброй Надежды и Новая Голландия обратили внимание Англии, — говорилось в проекте, — то северо-западная часть Америки заслуживает таковое же внимание от нашего правительства по пользе, которой можно ожидать от богатой страны, изобилующей богатыми пушными товарами, медью, и легко статься, в недрах тамошних земель заключаются и серебряные руды».[6]

22 декабря 1822 года Романов подал свое «Предначертание» начальнику морского штаба. Начались дни тревог и ожиданий, огорчений и надежд. Проект отправился странствовать в Адмиралтейский департамент, который в свою очередь отослал его в главное правление Российско-Американской компании с просьбой уведомить, «какие сведения компания имеет о том крае, где лейтенант Романов предполагает делать исследования и розыскания, равно, каких пособий можно ожидать при сем случае от Американской компании, которой колонии находятся в этих местах».[7]

Проект в главном правлении Российско-Американской компании встретили без особого энтузиазма. Ее директора, Булдаков, Крамер и Северин, были более заняты получением прибылей и личным обогащением, чем заботами о славе России и развитии науки. Они не были заинтересованы в установлении торговых отношений с Гудзонской компанией, полагая, что проникновение русских экспедиций до Гудзонова залива не принесет никакой пользы, «кроме географических познаний». Что касается интересов Российско-Американской компании в исследовании внутренних областей Аляски и северного побережья Америки, то о них-де заботился управляющий Русской Америкой капитан Муравьев — тот самый Муравьев, который предлагал Романову остаться в Америке и возглавить экспедицию для исследования Медной реки и северного побережья до Гудзонова залива.

Действительно, в 1821 году по заданию капитана Муравьева два судна отправились для исследований северо-западных и северных берегов Америки. Одним из них командовал мичман Хромченко, второе судно было поручено штурману Этолину. Эта экспедиция успешно справилась со своими задачами, но она занималась исследовательскими работами в районе Берингова пролива, на расстоянии многих сотен верст от тех мест, куда предлагал Романов снарядить сухопутную экспедицию.

Однако это обстоятельство было использовано в качестве предлога для отклонения проекта — так как он якобы «почти уже выполняется, хотя и не с торопливостью, но с должным, по местным обстоятельствам, вниманием и прилежанием…»

«Управляющий колониями флота капитан-лейтенант Муравьев, — отвечало главное правление компании Адмиралтейскому департаменту, — в последних своих депешах уверяет, что после тех исследований он отправляет опять морскую экспедицию, чтоб сделать еще опыт и внутрь земли».[8]

Адмиралтейский департамент согласился с заключением главного правления Российско-Американской компании о том, что нет необходимости «посылать в тот край особую экспедицию…»

Бестужев утешал Романова как умел. Он уговорил его вместе поехать к Ивану Федоровичу Крузенштерну. Знаменитый мореплаватель встретил их ласково и обещал помочь осуществить проект.