Марк Пуссе - Семь походов по Восточному Саяну Страница 4

Мы налегли на все три весла, и через несколько минут зацепились за прибрежные кусты прямо против Ванькиной избушки — прибежище верх-гутаринцев, забирающихся сюда поздней осенью на промысел соболя. Сразу же приступили к пересортировке снаряжения.

Приняли меры предосторожности. В три пустых рюкзака уложили резиновые мешочки с аварийным запасом продовольствия, боезапас, документы. Для увеличения плавучести, устойчивости шлюпки, и предохранения ее от ударов о камни собрали из заранее сшитой сатиновой «трубы» и надутых волейбольных камер предохранительный пояс. Его привязали к уключинам и на носу. Одно ружье и спиннинг привязали также к уключине. Так мы готовились к плаванию по весеннему Казыру.

Первый день сплава мы провели без особых приключений. Вода в реке уже поднялась и многие опасные перекаты и камни преодолели «поверху». На отдельных бурных участках нас несколько раз сильно захлестнуло, но приятно греющее солнце скомпенсировало эту мелкую неприятность. «Изба!..»

Пока друзья сушились у костра, я быстро сходил вверх по бурному правобережному притоку — он впадает в Казыр ниже избы. Что это за приток? Как все-таки плохо без карты!

На следующий день плыть стало труднее и рискованнее. Крутые повороты чередовались с бурливыми шиверами. Местами река буквально кипела. На берегах много причудливо ощетинившегося наносника. Мы не отдыхали ни мгновения. Чтобы избежать многочисленных опасностей, гребли непрерывно. За крутым поворотом, на сыром мысу, видели лосиху с двумя нескладными лосятами. На стремительно пронесшуюся лодку звери не обратили никакого внимания.

К концу третьего часа плавания нас стало так захлестывать, что волей-неволей решили остановиться на сушку. Но и это не просто! Так несет, что, схватившись за куст, рискуешь быть выброшенным из лодки. Приходится тормозить постепенно. Схватишь — отпустишь. И так несколько раз.

Бугор, на который мы сегодня вышли, очень крут. Хозяйничать здесь неудобно. Резиновый куль порвался и добрую треть намокших продуктов вываливаем на землю. Та же судьба и у подаренных нашим проводником оленьих шкур. Они намокли, стали пудовыми и просушить их до начала плавания нет никакой возможности. До самой темноты над рекой мотаются гуси.

Наступило четвертое июня. От берега оттолкнулись в полдевятого. Через двадцать минут на крутом правом берегу показалась еще одна охотничья изба. Ниже ее в Казыр впадал бурный приток. Попытки пристать к берегу, и обследовать избу оказались безуспешными. Река совсем взбесилась…

В одном месте повезло. Заворот течения поджал нас к берегу. Решили посмотреть, что за поворотом, и увидели два огромных камня посреди реки. О них с грохотом разбивалась струя. Еще немного, и нам бы довелось испытать судьбу. Перетащили лодку берегом. За каким-то из бесчисленных поворотов нас прибило к сырому острову, и посадило на отмель. За весла браться не торопились, заметили уже, что заворот течения нас скоро потянет дальше.

Неожиданно метрах в десяти слева, в чаще, я почувствовал медленное шевеление. Медведь, медведь!!! Рука потащила из шлюпки двустволку. Мишка медленно двигался к берегу и через мгновение вышел на открытое место. Выстрел эхом ушел в горы. Медведь осел задом и, подняв правую лапу, круто повернулся к нам. В этот момент поток подхватил лодку и быстро понес ее от острова. Греби!» — отчаянно закричал я. Изо всех сил налегли мы на весла. Прыгаю прямо в воду. Привязав лодку, бежим вдоль берега, потом через ручеек. В чаще не можем найти нужное место. Изготовившись к выстрелу, продвигаюсь вперед. Вот он! Задом к нам лежит небольшой мишка. Много ли нужно для счастья городского охотника? В другое время я, наверное, заплясал бы, но очевидно сказывается усталость. После фотографирования занялись разделкой туши. Все сходятся на том, что по случаю такой удачи необходимо сделать генеральный привал. Надо только сменить место, на сыром острове с приятностью не отдохнешь. Бурный поток снова подхватил лодку, и уже через минуту остров остался за поворотом.

Как хорошо все идет! И плавание, и охота. И какая погода стоит! Глаз не открыть — такое солнце. Когда впереди снова послышался шум, не без труда зацепились за берег, и Володя Дворкин пошел посмотреть — можно ли плыть дальше. Через несколько минут он возвратился. «Ничего особенного!» Оттолкнулись и, сильно загребая на середину струи, понеслись к повороту. Шум становится сильнее. Такого мы еще ни разу не слышали! Шум перешел в грохот, и когда все усиливающееся течение поволокло нас в сужающуюся трубу, мы, наконец, увидели всю панораму порога.

Правый берег был завален наносником. Идущий под уклон, сжатый сошедшимися берегами поток с ревом мчался среди подводных камней. Их присутствие под водой угадывалось по стоячим волнам и беспорядочной их толчее.

Почувствовав, что лодку быстро разворачивает, я закричал: «Носом вправо!». Мы сделали несколько отчаянных гребков, и тут несущаяся со скоростью автомашины шлюпка влетела в толчею волн. Миг — и описав в воздухе сальто, лодка перевернулась. Я успел схватиться за расположенный в носу металлический клапан и повис под днищем низвергавшейся куда-то лодки. Холодная и отчего-то спокойная мысль: «Конец, сейчас ударит о камни», — мелькнула в голове. Не хватало воздуха. Изо всех сил загребая свободной рукой, я старался не оторваться от лодки, как вдруг почувствовал ногами дно. Течение прижало нас к берегу. Высунув голову из-под днища, я потянул лодку на мель и вдруг заметил, что сбоку за спасательный леер держится только Дворкин. «Где Венька?» — крикнул ему я. «Здесь…» Оказывается, Глебов держался за леер с противоположной стороны лодки.

Бредем на берег. Мешает бурелом, ноги скользят. Отойдя от воды на метр-другой, повалились на раскаленную солнцем гальку.

Осмотрелись. Шлюпка цела, но совершенно пуста. Снаряжение — мы раньше его привязывали — именно в этот момент оказалось не пристегнутым. Утонуло все, в том числе и оружие. На мне и Вениамине Глебове остались аварийные рюкзаки, в которых в резиновых мешках был небольшой запас самого необходимого. Долго бродили мы вдоль берега в надежде найти что-нибудь из выброшенных рекой вещей, но тщетно. Из оружия сохранились два длинных ножа. В двух резиновых мешочках, извлеченных из рюкзаков, оказалось килограмма два сухарей, четыре двухсотграммовых пшенных концентрата, десять коробков спичек и теперь уже бесполезные боезапас и пленки.

От Ванькиной избушки, по нашим подсчетам, мы проплыли километров сто. Кругом — непроходимая тайга и горы. Сколько километров еще плыть до людных мест — неизвестно. Нет подробной карты. Пятнадцать походов по Архангельской области прошли у меня благополучно, и вот первая осечка. И вспомнилась невольно чивилихинская фраза: «Эх, Казыр, Казыр — злая, непутевая река…» Молча сидели на берегу и думали, думали… Мучали сомнения. Куда идти? Плыть дальше, в расчете проскочить на «ура»? Для этого нужны продукты. Днем вода начнет падать, камни вылезут наружу, а течение весеннее, бешеное. Придется часто обходить препятствия, надувать и стравливать шлюпку. На это затратишь много дней. А если прокол? Чинить-то нечем. Еще труднее отказаться от задуманного плана, когда преодолено столько трудностей.