Боги лотоса. Критические заметки о мифах, верованиях и мистике Востока - Еремей Иудович Парнов Страница 4

«Тантра», «нирвана», «лотос»… Сокровенные понятия индо-буддийской метафизики были низведены для пропаганды откровенной порнографии.

Для одних восточная мистика - щекочущая нервы игра, для других - смертельный прыжок в омут, откуда не бывает возврата.

Практику индийских ашрамов, где к трансцендентальному знанию добираются, так сказать, усилиями коллектива, успешно заимствует основатель «Тренировочных семинаров Эрхарда». В недалеком прошлом торговец подержанными автомобилями Вернер Эрхард с присущей преуспевающему бизнесмену энергией и сноровкой распродает ныне плоды «духовного просветления», которое пережил, по собственному признанию, в пиковой ситуации на скоростной автостраде.

За первые пять лет через его семинары прошло свыше 100 тысяч человек, а доход за один только 1975 год достиг почти десяти миллионов долларов. Просветление, которое пережил «гуру» за баранкой на Калифорнийском шоссе, воистину принесло золотые плоды. Подобные дивиденды и не снились Гарви Дженкинсу - профсоюзному боссу и математику по образованию, который разработал доктрину, известную как «Переоценка негативного опыта».

Не случайно марионетки массовой культуры уже не довольствуются вавилонским зодиаком, а перепевают на все лады древнекитайскую систему с ее анималистским набором, цветами стихий и знаками пола. «Год Синего Зайца, год Красного Тигра, год Черной Лошади… - передается ныне из уст в уста символ очередного года. - Красное платье, зеленое платье, синее…» И очень мало кто знает, что китайский лунный цикл не совпадает с нашим календарем и выбранная для новогоднего застолья расцветка платья оказывается явно преждевременной.

Но это лишь пустячки, далекие отголоски подлинного бума, где не знаешь, чему более изумляться - чудовищному апломбу новоявленных пророков или их совершенно дремучему невежеству. Коктейль из плохо усвоенной научной терминологии и случайных отрывков древнего мистицизма порой просто ошарашивает. Не верится, что люди могут клевать на столь жалкую приманку. Но, однако, они клюют. Особенно, если непонятный древний символ сочетается со столь же непонятным современным прибором. Не мудрено поэтому, что в поисках новых путей самоуглубления все чаще начинают использоваться тончайшие электронные аппараты, способные регистрировать и усиливать едва уловимые электрические импульсы, сопутствующие нервным процессам и мышечным сокращениям.

Познавая сокровенную электрическую деятельность собственного организма, человек учится управлять протекающими в нем процессами. Это, безусловно, имеет не только большое познавательное, но и чисто практическое значение. С помощью усилия воли можно сознательно контролировать давление крови, сердечный ритм, мышечное напряжение и даже характер мозговых биотоков. Такие опыты были поставлены и дали весьма обнадеживающие результаты.

Подобный метод «обратной связи» ныне широко применяется в некоторых клиниках для лечения головных болей, сердечной аритмии, лицевого нерва и всевозможных фобий.

Казалось бы, какое отношение может иметь чуткая, собранная на печатных схемах электроаппаратура к эзотерическим культам Востока?

Однако канзасские врачи Элмер и Грин, исследуя проблему взаимосвязи между мозговыми биотоками и творческими способностями человека, почему-то начали с изучения мозговой активности йога Свами Рамы, который последовательно переходил из одной стадии самопогружения в другую. Изучать, конечно, можно и должно самые различные явления. Настораживает лишь широковещательная шумиха, сопутствовавшая начинанию американских врачей. Совершенно очевидно, что сделано это было в целях откровенной рекламы, йога, точнее, ее некогда тайные мистические отделы, медитация по системе дзэн и глубокое погружение в самадхи, перестав быть занятием узкого круга посвященных, сделались ныне непреложными элементами пресловутого «маскульта», и заинтересованные в коммерческом успехе люди, в том числе и серьезные ученые, уже не решаются сбрасывать их со счетов.

Спрос, как известно, определяет предложение. Таковы, по крайней мере, законы рынка. Действуют они и в том случае, когда товаром, и, надо сказать, ходким, становятся идеи.

Созерцание и самогипноз, который отшельники и монахи веками практиковали в темных пещерах и уединенных кельях, требовали долгой подготовки. Расплатой за этот сомнительный дар служила, по сути, вся жизнь. Видения, которые извлекал из собственного мозга голый, обмазанный кизячным пеплом садху, были оплачены ценой многолетнего подвижничества. Грезящий учился дыханию и сложной науке асан, где в зависимости от принятой, часто невероятной для европейца позы менялась функция органов и отправлений тела. Он прибегал к аскетической диете и всевозможным очищениям организма, многие из которых способны вызвать, опять же у постороннего, лишь дрожь отвращения и страха. Оборвав все человеческие связи, как семейные, так и чисто дружественные, он покидал «мир», чтобы в строгом уединении научиться страну ному искусству грезить наяву, когда жизнь становится как сон, а сон неотличим от жизни. Конечная цель созерцания: постижение божества, полное мистическое слияние с ним.

Разумеется, в наш трезвый атомный век никакой здравомыслящий человек не может позволить себе подобной роскоши не только на индустриальном Западе, но и на давным-давно пробудившемся к новой жизни Востоке, где неуклонно уменьшается число истинных подвижников веры. Но в соответствии со спросом жадных до экзотики туристов растут ряды шарлатанов. Да, истинные подвижники встречаются не часто. Тем не менее миф о том, что гималайские пещеры сплошь набиты отшельниками, продолжает существовать, равно как и вера в творимые ими чудеса. Дабы лишний раз подчеркнуть коренные отличия европейского образа мысли от грез «дремотной Азии», часто цитируют Киплинга: «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут…»

При этом не только игнорируется непреложная реальность, поскольку под влиянием бурных социальных изменений нашего века все страны света давно сошли с незыблемых для викторианской эпохи мест, но и слова того же Киплинга. Ведь несколькими строками ниже прославленный поэт и ориенталист утверждает совершенно противоположное: «Но нет Востока, и Запада нет, что - племя, родина, род…»

Это, конечно, парадокс. Но то, что «медлительный» Восток устремился навстречу ожиданиям жаждущего поиграть в мистическую жуть Запада, не составляет секрета. Когда-то поездка за океан была для истинного брахмана равносильна потере касты. Пусть временной, на период командировки, но от этого не менее реальной и грозной, потому что потеря касты была много страшнее смерти.

Ведь смерть считалась лишь переходом в иное существование и подводила итог всего одному из множества проблесков - в теле человека ли, животного или мерзкого гада. Коварство смерти крылось не в бесконечных метаморфозах духа, а лишь во внезапности, ибо кончина могла подстеречь человека в тот самый опасный момент, когда он оставил свою касту. Последствия этого ужасного акта сказывались на всех последующих перевоплощениях. Вот почему просто умереть зачастую казалось легче, чем утратить некое качество, которое представлялось божественным и предвечным.

Ныне дух просвещения, скорость межконтинентальных перелетов и успехи медицины подточили и эту, далеко не последнюю, догму. Среди гуру, наивысшей касты и высокого посвящения,