По Северо-Западу России. Том I. По северу России - Константин Константинович Случевский Страница 4

и долгое время никому не известное, хранилось в Сенате, в запечатанном конверте. Высочайший указ об этом хранении предоставлял завещателю право внести от себя в Сенат другой запечатанный пакет с обозначением имени избранного им наследника, но этого второго пакета граф Аракчеев Сенату никогда не предъявлял. В 1824 году высочайше утверждены некоторые распоряжения графа на предмет вечного поминовения в грузинском соборе императора Павла I; ходатайствуя об этом утверждении, Аракчеев писал государю, что Грузино «единственное мое утешение, доставляющее мне покой приятный после трудов деятельных и несказанное удовольствие заниматься благосостоянием крестьян, вверенных моему попечению». Слишком наглядно и ярко начертаны в истории как «труды деятельные», так и то, что разумел граф Аракчеев под словами «удовольствие заниматься благосостоянием крестьян».

Когда по смерти Аракчеева, в 1834 году, хранившийся в Сенате пакет был вскрыт, то оказалось, что графом сделано распоряжение о нераздельном владении и наследовании Грузинской волости, и что завещатель, в случае неизбрания им достойного наследника, предоставляет это право государю. Так как второго пакета с именем наследника представлено не было, то Николай I признал наследником его новгородский кадетский корпус. Тогда же повелено было утвердить в полной силе все распоряжения покойного, изложенные в черновой собственноручно писанной тетради, «хотя они не были облечены установленными законом формами»; такое же значение, опять-таки по высочайшему повелению, придано было «особому словесному завещанию» его относительно денежных награждений, удостоверенному лицами, находившимися при смерти графа.

Последние распоряжения Аракчеева, миновавшие обычные формы воплощения в закон, были впоследствии нарушены. Грузино, равно как и его капиталы, то и дело дробились и точно перебрасывались из рук в руки, назло той вечной устойчивости, которую думал создать граф. В 1834 году село поступило в военное ведомство, в 1845 году перешло в ведение министерства государственных имуществ, в 1857 году — в удельное, в 1859 году часть его, мыза и парк, переданы духовному ведомству для учреждения там миссионерского училища и, за неосуществлением этого, поступили в ведение министерства государственных имуществ в 1866 году.

Сомнительные данные о печальной судьбе сына графа Аракчеева, флигель-адъютанта Шумского, окончательно выяснились только несколько лет тому назад, обнародованием одного из архивных дел Соловецкого монастыря, за № 756. Оказывается, что сын Аракчеева, когда-то офицер гвардии, флигель-адъютант с 1824 года, был за неприличные поступки в 1826 году переведен во владикавказский гарнизон, с лишением звания флигель-адъютанта; что он находился в многочисленных схватках и сражениях до 1829 года и уволен от службы в 1830 году. После различных странствований, Шумский временно, хотя и насильственно, успокаивается в Юрьевом монастыре, Новгородской губернии, из которого, по высочайшему повелению и согласно собственной просьбе, переведен в Соловки в 1836 году. В Соловках он содержался не как арестант, а жил свободно, только без права выезда, сначала вел предосудительную жизнь, но затем, в ноябре 1836 года, просил архимандрита о принятии его в штат послушников. С высочайшего соизволения, это было ему разрешено. В 1838 году, опять-таки с высочайшего разрешения и по просьбе Шумского, ему дозволено покинуть монастырь, а в 1839, в ответ на всеподданнейшую его просьбу, государь повелел производить ему по 1,200 рублей пенсии. Заручившись этими деньгами, Шумский, против ожидания, остался в Соловках; новая попытка его стать отшельником окончилась «пьянственным питием», и когда, снисходя на новую просьбу его о дозволении переселиться на родину, в одну из пустыней Новгородской губернии, последовало соизволение, Шумский, прибыв, по пути туда, в Архангельск, заболел и умер в больнице в 1851 году, 48 лет от роду.

Боровичи.

Историческое в реке Мсте. Великая княгиня Ольга. Новгородские ушкуйники. Остатки языческих обычаев. Значение святой Параскевы-Пятницы. Свято-Духовский монастырь. Выставка. Воспоминание о Суворове.

Вокзал Боровичской железной дороги находится в весьма недалеком расстоянии от р. Мсты и от самого города Боровичи. С довольно крутого спуска у Спаса Преображения открывается вид на город, раскинутый на другом, высоком берегу Мсты. В блеске яркого утреннего солнца и при удивительной прозрачности воздуха картина пестреет всеми красками; глубокая, синеющая даль окаймляет ее богатой рамкой. На первом плане блистала быстрая Мста и, пользуясь весенним разгулом своих вод, поднимала гребни бессчетных волн, будто взглядывая вершинками их на то, что делалось на берегу. Мста в этом году была чрезвычайно полноводна, благодаря обилию дождей. В открытые шлюзы озера Пирос река стремилась быстро и шумно.

Город Боровичи, как уже сказано, очень красиво раскинут над рекой Мстой, которая берет свое начало из озера Мстино и открывает себе дорогу между двух значительных возвышенностей.

Порог Витцы (в 5 верстах от Боровичей).

Там, у истока Мсты, на одной из возвышенностей стоит каменное здание, когда-то, во время процветания Вышневолоцкой системы, служившее жилищем для местных чиновников ведомства путей сообщения. Это здание было заброшено, и только недавно уступлено Академии Художеств с целью дать возможность нашим художникам жить здесь в летнее время и работать. Это тем более важно, что Мста — одна из красивейших рек в России и представляет для художника чрезвычайно много разнообразных, живых мотивов. Притом нужно заметить, что Мста живописна не только у истока, но сохраняет свою красоту почти по всему течению.

Боровичи. Спасо-Преображенское кладбище на левом берегу Мсты.

Опеченский посад со стороны Боровичей.

Общий вид Боровичей и сельско-хозяйственной кустарно-промышленной выставки 1894 г.

Самым опасным местом на Вышневолоцкой системе являются боровичские пороги на Мсте. Они начинаются от Опеченского посада (выше Боровичей), проходят мимо города и оканчиваются у Потерпелицкой пристани, где обыкновенно исправлялись суда, потерпевшие крушение на порогах. Существовал старинный обычай в плесе ниже Боровичей устраивать пирушку, если судно проходило благополучно; этот плес получил даже название «виннаго». Сам Петр Великий, неоднократно бывавший в этих местностях, миновав боровичские пороги, приказывал подавать себе рюмку любимой своей анисовки.

Между Опеченским посадом и Потерпелицкой пристанью находятся 35 порогов и 11 островов, не покрывающихся водой. Наиболее опасными порогами считаются: «Выпь», «Вяз», «Лестница», «Печки», «Гверстка», «Были», «Гнилка», «Егла» (близ деревни Егла, в 9-ти верстах от Боровичей) и «Витцы». В полую воду, когда уровень Мсты искусственно поднимается спуском вод из озер, лежащих выше по её течению, барки на порогах мчатся, пробегая 36-ти верстное расстояние почти в один час времени. Мста не глубока, особенно на порогах, и даже в полую воду, когда вода на порогах кипит, как в котле, глубина её местами не превышает аршина. Поэтому