Заметки путешественника - Анна Чеботарева Страница 4

а точнее у резиденции митрополита Ионы Сысоева, воздвигшего сие место в XVII веке. Говорят, что больше всего оставляет впечатление вид на Кремль с озера Неро. Здесь он предстает как светлый Небесный Град, к которому причаливаешь с «житейского моря». А где исконный кремль с градозащитными функциями? Видимо сокрыт под спудом тысячелетий. Внутри Ростовского кремля здания опоясывают человека, перед взором видно только небо и храмы. Не зря про здешнее место ходит поговорка — «приехал черт в Ростов, да испугался крестов». Все схоже с монастырским бытом, но усыпленное музейной обстановкой. Все говорит о том, что «было»…Тишину замкнутого пространства нарушают резвые крики детворы, катающихся с деревянных горок, поставленных в ближайшие года. Настроение задора касается и нас — начинаем играть в снежки, ловя и увертываясь от липкого, теплого снега. Мы обошли лишь половину достопримечательностей митрополичьего двора, так как поспешили, многое внимательно не рассмотрели…

Особняком стоит могучий Успенский собор, схожий с Успенским собором Московского кремля. Но лишь внешние стены сохранили былое величие и основательность, внутри черные следы революции. Рядом с собором прославленная ростовская звонница в пятнадцать колоколов, каждый из которых имеет свое причудливое имя. Пишут, что играют они в до мажорной гамме, разносят хвалебные трезвоны по округе, гудит добротным басом двух тонный седой Сысой. Но услышать это удалось лишь дома в аудиозаписях. Рядом со звонницей мастерская черно-лощенной керамики. Здесь глина, пропитанная дымом, становится черной, словно угольной. А перед этим ее лостят небольшой палочкой, придавая характерный блеск. Черная утварь схожа с изделиями народов Кавказа. Странно, но больше нигде не удавалось встретить такой технологии, в основном глину любили за ее теплый, земельный цвет.

Ростов Великий на три года младше Великого Новгорода, но не сильно протопана к нему туристическая тропа. В округе малые деревянные домики с огородами, где зреют знатные ростовские огурцы, выращенные на сапропеле из озера Неро. На центральных улицах купеческие двухэтажные дома с магазинчиками, как бы продолжающими свою торговую роль. Но сейчас все спит под снежным покровом и ждет летнего тепла, когда вместе с кочующими птицами прилетят и путешественники по городам Золотого Кольца.

Но чтобы узнать город ближе надо побывать в нем ни один раз, пообщаться с местными жителями, побродить в утренние и вечерние часы по улочкам, порисовать его вдохновленные места. Может быть только тогда Ростов Великий раскроется в полноте самобытного существования.

Теперь мы возвращаемся домой, небо опять закрывает темное ватное одеяло и лишь солнечная полоса на горизонте меняется из лимонно-желтого цвета в оранжевый, потом в алый, малиновый и постепенно потухает…

Отчий дом

Жил Отец в златозарном доме, окруженным прекрасным садом. За садом были стены с воротами, за которыми в ином мире жили Его дети. Миллионы, миллиарды самых разнообразных детей…

Каждому дитя была дана свобода в выборе пути, в поступках к добру и злу.

Кто-то из детей не верил, что есть его Отец. Он глушил свое сердце, так как ему казалось глупым слушать его. Ведь люди и звери, окружающие его, были лишь существами из молекул и атомов. Никакой тайны для этого дитя с микроскопом не существовало. Томик стихов никогда не лежал в его кармане. Все было возможно объяснить и если не сейчас, то в ближайшем будущем…

Другой ребенок всегда сомневался, что есть Отец. Иногда он подходил к небесной дорожке, но что-то отвлекало его из округи и стремление идти вперед исчезало. Рядом с ним существовали реальные радости и он погружался в них всей душой — теплый вечер, домашние животные, еда, любимое дело, друзья, близкие люди. Он радовался всему насущному и его душа не нуждалась в иной радости, забывала о возможной встрече с Отцом. Этот ребенок хотел быть самодостаточным и земная собственная дорога была для него привычней.

Был еще ребенок добрый и воспитанный. Он помогал ближним, старался любить всех. Это дитя было близко к Отцу и в тоже время очень далеко от Него. В нем было много стремления к самостоятельности. Это слово состоит из двух частей — «сам» и «стою». Отец не мог вести его за руку, так как он хотел все делать сам. Ему было довольного своего собственного света. Он сам шел по своей земной тропе и не нуждался в словах и помощи Отца.

Но был ребенок, который на кого-то иногда ругался, кого-то осуждал, ворчал и был недоволен. А потом горько плакал от самого себя и бежал в печали к златозарному дому, чтобы успокоится в неземном Свете Отца Небесного. Он видел свою пустоту, темноту и ему так хотелось осветить ее, наполнить самым чистым источником. Он радовался искренно встречи с Отцом и только этим утешался. Мир нападал на него, он сам сдавался, слабел и опять делал плохие вещи, но вспоминал об Отце. Его душа теперь всегда стремилась к родному Свету, падая и вставая, падая и вставая…Он читал письма, которые оставил Отец на земле, читал и освещался Светом слов Отца. Когда он умер, то душа, так же, как и при земной жизни, устремилась в тот прекрасный сад к вечному Отцу Небесному. «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие небесное» (От Матфея, 5:3)

КАМНИ и ОБЛАКА

Широкое синие море казалось таким же бескрайним, как небо. Две величественные стихии сливались в одно целое на горизонте.

По небу проплывали облака. Белые, легкие, беззаботные. У берегов моря лежали камни. Темные, тяжелые, задумчивые…

Одно облачко, засмотревшись на молчаливого каменного великана, остановилось.

— Скажите, как вам не скучно здесь лежать? Однообразная картина может утомить. Мы засыпаем, проплывая над пустынной морской гладью. Иногда устраиваем бурю вместе с ветром и проливным дождем, чтоб хоть немного развеять тоскливость путешествия. Вам, наверно, надоело смотреть на холодную синеву моря? — спросило с нетерпением маленькое облачко.

— Нет, беззаботное воздушное дитя, — ответил камень-валун с гладкой от морских волн поверхностью. Мы каждый день черпаем что-то из морской стихии. Утро, день, вечер для нас как времена года, каждый приносит свой стих о бескрайности моря. Каждая его строчка говорит о прекрасном и вечном…

— Но у моря есть конец! Вот там, за горизонтом, где заходит солнце, — возразило облачко.

— Да, конечно, море имеет границы. Но мы, лежа неподвижно на берегу видим его неимоверно глубоким и бескрайним. Корабли не всегда возвращаются на пристань…

Небо и море рассказали нам, что значит слово «вечность», поэтому наши каменные спины мужественно переносят непогоду.

— Ладно, мне пора улетать. Не вечно же мне с тобой беседовать об однообразии морских волн, — второпях пролепетало облачко и полетело