Евгений Крепс - «Витязь» в Индийском океане Страница 40

Вот с невероятной быстротой налетела стая кальмаров. Как стрелы кидаются они на проплывающих рыбок, летучек, анчоусов и других и хватают их своими щупальцами. Редко удается рыбе ускользнуть от стремительной атаки кальмара. Можно без конца любоваться молниеносными движениями кальмаров, когда они, выбрасывая из своей воронки назад сильную струю воды, как ракеты выстреливают в противоположную сторону. Частенько кальмар сам становится добычей более крупного собрата. Некоторое время кальмары держатся в свете подводных люстр и вдруг, так же внезапно как появились, словно по команде, исчезают. Иногда и кальмар попадает в удачно брошенный сачок или на крючок с приманкой в виде живой летучей рыбки. Вытащенный на палубу и пущенный в бадью с водой, он прежде всего выпускает обильную струю «чернил» и становится невидимым. Это один из способов головоногих спасаться от преследователей.

Вдруг спокойный, неторопливый лов нарушается стремительным бегом нескольких, наиболее азартных наших рыболовов, «ассов» этого спорта, — Касьяныча, трапмейстера Дергачева, Глебова из отряда мортехники. Сразу понимаем, что появились корифены. Стройные, крупные рыбы, как отряд миноносцев, проносятся вдоль борта. Ловцы лихорадочно насаживают куски свежепойманных летучек на крепкие крючки своих удочек и забрасывают их далеко в море, туда, где ходят корифены. Жадные, прожорливые рыбы обычно сразу реагируют на приманку и вскоре оказываются на крючке.

Корифена сильная, боевая рыба, она отчаянно бьется, дергается, выскакивает из воды, и если леска или крючок недостаточно прочны, то в руках ловца остается лишь обрывок лески. Но обычно дело кончается успехом, и крупную, тяжелую рыбу, рыбу «неописуемой красоты», как пишут о ней авторы серьезной английской книги о рыбах открытого моря, с торжеством выволакивают на палубу. И действительно, эта рыба прекрасна. Спина окрашена в темно-синий цвет, бока золотисто-серебристые, с радужными переливами. У нее высокий крутой лоб, отличающий ее от других рыб. К сожалению, чарующая красота этой рыбы быстро блекнет после ее смерти. Крупные корифены достигают 1 метра длины. Корифена хишная рыба, гроза летучих рыб. Мясо у нее очень вкусное. Корифена, она же дорада (Coryphaena hippurus), была, как помнят читатели, излюбленным объектом лова героев «Кон-Тики». Переводчик этой книги назвал ее «золотой макрелью». Эта неточность перешла и в другие книги, в том числе и в мою книжку о плавании «Витязя» в Тихом океане, за что меня неоднократно стыдил Теодор Саулович Расе.[24]

Пойманных корифен Касьяныч конфискует и складывает в холодильник. Когда общий вес их достигает 30 килограммов, что достаточно для обеда всей экспедиции, он отдает их на камбуз. Касьяныч был борцом против всяких частнособственнических тенденций устраивать «приватные» корифеновые пиры. Жареная корифена — отменное блюдо.

Однажды вечером где-то возле экватора, мимо борта медленно проплыла стайка небольших синих рыб. Бывалые рыбаки сразу стали с азартом вылавливать их, благо поймать их не стоило большого труда. Это были еж-рыбы, диодоны (Diodon hystrix). Спокойно плывущая в воде — это рыба как рыба, и никаких игл на ней не видно, они плотно прижаты к телу. Но когда ее вынимают из воды или вообще раздражают, она надувает живот водой или воздухом и превращается в шар с торчащими во все стороны иглами, длинными и острыми. Настоящий еж. Кроме того, у этих рыб непокрытые кожей челюсти выдаются как костяной клюв. Еж-рыбы, надутые и высушенные, — излюбленный сувенир всех моряков.

Двух диодонов я пустил плавать к черепахе в ванну. Сперва они плавали как сумасшедшие и, хотя черепаха очень интересовалась ими, не делали попыток надуваться. Если же я пытался поддеть их сачком, они всплывали к самой поверхности, начинали надуваться, живот превращался в большой пузырь, а вся рыба в колючий шар. При этом она переворачивалась вверх брюхом.

Несколько дней диодоны жили в ванне в добром согласии с черепахой, но, по-видимому, условия в ванне им не подходили, так как оба они погибли. Пришлось обоих надуть воздухом и высушить Диодоны ловились несколько дней, потом их больше не стало.

Во время нашего плавания в тропиках много раз возле корабля появлялись акулы. Обычно это бывали длиннорукие акулы (PterolamiGps longimanus) длиной в 2–2,5 метра или синие акулы (Prionace glauca), реже другие виды из рода Carcharhinus. Всегда находились любители половить их на уду, благо жадные, неимоверно прожорливые рыбы охотно брали приманку — кусок забракованного на камбузе сала или мяса. Об акулах и их повадках, прожорливости и нечувствительности к «травмам» можно много рассказывать, но я писал уже об этом в другой книге.[25]

Как правило, акул сопровождают небольшие, сантиметров 20 длиной, рыбы синевато-серого цвета с темными вертикальными полосами. Они вертятся возле акулы, но как-то ухитряются не попадать в ее страшную пасть. Это лоцманы (Naucrates ducior) — рыбы, относящиеся к макрелям, которые следуют за акулами и питаются остатками ее пищи и, возможно, экскрементами. Поймать лоцмана в сачок никак не удавалось даже самым прославленным нашим рыболовам.

На теле пойманных акул обычно находили по нескольку прилипал (Remora remova), которые тоже относятся к макрелям. Передний спинной плавник этой рыбы изменен в широкий, вогнутый присасывательный диск, при помощи которого она прикрепляется к коже акул, а также к кораблям. Когда акула схватывает добычу, прилипало отлипает от кожи и принимает участие в пиршестве. Прилипалы, путешествующие на корабле, отлипают oт борта корабля, когда выливают за борт кухонные помои.

Я пустил в ванну к черепахе маленького лоцмана, пойманного в пучке плывущих водорослей, и парочку прилипал. Прилипалы присосались к стенке ванны, и черепаха довольно быстро «слопала» их одного за другим. Но быстрый и верткий лоцман с легкостью ускользал от преследований черепахи. Вскоре черепаха, убедившись в бесплодности своих атак, перестала обращать на него внимание. Для лоцмана наступила спокойная жизнь. Он усиленно питался, яростно отдирая клочки от кусков рыбы, бросаемых черепахе, и очень быстро рос.

Когда черепаха начинала проделывать свои длинные круговые плавания по ванне, он, как подобает лоцману, следовал за ней на близком расстоянии. Черепаха стала его «акулой». Но в один прекрасный день, после нескольких недель совместной жизни, потерявший бдительность лоцман был схвачен и проглочен черепахой.

Неоднократно я пускал в ванну маленьких крабиков, в том числе синего крабика Planes. Как правило, они подбирались к спящей на дне ванны черепахе и забирались в укромное местечко под ее хвостом или в складке белой кожи у задней ноги. Тут они жили довольно долго и приобретали такую же бледную белую окраску. Время от времени они выходили из своего убежища на дно ванны и кормились остатками рыбного стола черепахи, пока сами не становились жертвами ее ненасытного аппетита.