Александр Большаков - За столпами Геракла Страница 40

Некоторые испанские историки пытаются представить положение на Канарских островах после их завоевания как относительно сносное. Так, Р. Альтамира-и-Кревеа пишет, что «после того, как военное превосходство испанцев привело к победе и наступило замирение, на островах применялась тактика мягкого управления, что способствовало установлению дружеских отношений между испанцами и туземцами. Жители Канарских островов были признаны подданными короля Испании на равных правах с кастильцами, и скоро смешанные браки положили начало слиянию рас» [Альтамира-и-Кревеа, т. 2, с. 159].

Действительная же ситуация была весьма далека от нарисованной выше картины. Хотя положение канарцев и отличалось в лучшую сторону от положения индейцев в испанских колониях, оно все же отнюдь не было удовлетворительным. Правда, источники не позволяют нам в полной мере реконструировать положение аборигенов Архипелага.

С начала XVI века стало практиковаться освобождение за выкуп рабов из числа коренных жителей. Размер выкупа колебался от 5 до 25 тыс. мараведи. Абориген мог также откупиться, предоставив рабовладельцу черного раба. Из семи упомянутых в нотариальных записях X. Р. де Берланги порабощенных канарцев четверо были отпущены за выкуп на свободу. Коренные жители острова Пальма — рабы Камачо и Диего, согласно нотариальной книге, обязывались после освобождения работать на своего бывшего хозяина в течение одного года и заплатить ему 20 тыс. мараведи или предоставить в его распоряжение черного раба. В книге уточнялось, что в качестве денежной платы Камачо отдал доставшееся ему по наследству имущество. На Тенерифе отпуск на свободу раба гуанча иногда фиксировался в завещании, где указывалось число лет, по прошествии которых после смерти составителя должно произойти освобождение.

Особый интерес представляет сделанная в 1507 году запись, в которой сообщается, что уроженец Тенерифе меняет черную рабыню, оцененную в 20 тыс. мараведи, с доплатой 5 тыс. на белую рабыню, коренную жительницу того же острова, и обязуется жениться на ней. По неизвестной причине не состоялась сделка, в результате которой свободный гуанч за 20 тыс. мараведи должен был выкупить раба гуанча.

В книге Эрнана Герры, где собраны записи нотариальной конторы в Ла-Лагуне. сделанные в 1508–1510 годы, также приводится несколько случаев, когда свободные аборигены выкупают порабощенных соотечественников. Так, в записях от 7 августа 1509 года зафиксированы обязательство испанца выпустить на свободу рабыню Каталину ла Гуанча и встречное обязательство ее соотечественников предоставить за нее через год выкуп в размере 6 тыс. мараведи деньгами или сыром. В другой записи сообщается, что гуанч Алонсо выкупает своего семилетнего племянника. В подавляющем большинстве за этим следовало освобождение. Так, Педро Гуанче отпускает на свободу своего брата Родриго, до этого выкупленного им у испанца.

Все это подтверждает мысль о том, что между коренными жителями островов в рассматриваемый период сохранялись тесные связи. Как мы уже видели, свободные помогали выкупиться рабам. Известны такие случаи, когда свободные помогали беглым рабам скрыться, а затем их выкупали. Подавляющее большинство рабов на Тенерифе получили свободу благодаря помощи своих соотечественников.

После того как в 1495–1499 годах на Гаити Колумб впервые поделил между конкистадорами земли и порабощенных индейцев, в американских колониях Испании получила широкое распространение система эксплуатации коренного населения — repartimiento de indios. (Подробнее об этом см. [Альперович].) На Канарских островах эта система не сложилась. Хотя на Гран-Канарии, Пальме и Тенерифе захваченные земли были распределены между конкистадорами (repartimiento de tierras), люди и скот распределению не подлежали, завоеватели добывали их во время военных операций и ©блав.

Отсутствие на островах указанной системы эксплуатации аборигенов объясняется несколькими причинами.

Во-первых, упорное сопротивление, оказанное завоевателям туземными жителями, привело к истреблению большей части местного взрослого мужского населения и проблема рабочих рук решалась путем ввоза рабов из Африки.

Во-вторых, в период, предшествовавший покорению последних островов архипелага, в Испании еще не был завершен процесс реконкисты, что ограничивало возможности интенсивного освоения Канар. Так, после репартимьенто 1483 года на Гран-Канарии большая часть воинов, участвовавших в завоевании этого острова, вернулась на полуостров для участия в последних битвах против мавров в Гранаде. В последующий период интерес к Канарским островам еще более понизился, так как завоевателей больше привлекали драгоценные металлы и дешевая рабочая сила Нового Света.

Несмотря на отсутствие на Канарских островах системы, подобной repartimiento de indios, эксплуатация жителей этого архипелага на рубеже XV–XVI веков была не менее жестокой, чем эксплуатация населения испанских колоний в Америке. Но переход к феодальным формам эксплуатации, происшедший за океаном во второй половине XVI века, на Канарах осуществился на несколько десятилетий, а возможно, и на полстолетия раньше.

Основным богатством Канарских островов были скот и земля. Большая часть непорабощенного населения была лишена плодородной земли и скота и вследствие этого была вынуждена идти в батраки к колонистам или зажиточным соотечественникам. Разорившиеся гуанчи на Тенерифе продавали свои земельные участки. Чаще всего они нанимались пастухами. Контракт заключался обычно на один год, причем пастуху платили 4500–5000 мараведи и предоставляли пропитание.

С приходом колонизаторов наблюдавшееся и ранее расслоение среди коренного населения Канар еще более усилилось. Среди свободных аборигенов постепенно выделяется прослойка зажиточных лиц. Чаще всего это были те, кто помогал завоевателям покорять своих соплеменников, в том числе некоторые из бывших племенных вождей. Так, согласно одной из записей нотариальной конторы, коренной житель Тенерифе Д. Диего сдавал в аренду двух волов, получая за сезон 28 фанег[10] пшеницы. Аборигены Тенерифе отдавали на выпас молодняк мелкого рогатого скота и свиней. Расплата в таких случаях производилась приплодом. Нередки были случаи, когда гуанч брал скот на выпас или арендовал землю у гуанча, а уроженец Гомеры — у своего земляка. О значительной социальной дифференциации говорит, например, запись № 1364 в нотариальной книге, которую вел Эрнан Герра. В ней фиксируется, что Каталина де Алькасар, дочь коренного жителя Гомеры, нанимается на пять лет к своему соотечественнику, который обязуется кормить и одевать ее, а по истечении указанного срока дать приданое.