Вильям (Уильям) Виллис (Уиллис) - На плоту через океан Страница 42

Облака были разметаны по небу ветром. Белые полоски тянулись по всему небосклону. А дальше, к горизонту, сгрудились тяжелые тучи. Что-то готовилось на северо-востоке. Ветер дул с юго-востока. Появилось уже много барашков. Я ткнул пальцем в бизань, и напряжение паруса доказало мне, что ветер крепчает.

Теперь все бревна плота были густо окутаны водорослями. Железный руль также оброс водорослями и морскими уточками. На носу бревна были оплетены зелеными морскими растениями с толстыми листьями, и нос плота напоминал пышный зеленый ковер. По бокам бревна тащили за собой тонкие, похожие на волосы водоросли около двух футов длиной.

Я зачерпнул кружкой морскую воду и выпил до дна. Теперь я проделывал это ежедневно. Я выпивал не меньше двух кружек морской воды и не испытывал от этого ни малейшего вреда. Свежую воду я расходовал весьма экономно, только для приготовления кофе и мучной пасты, лишь время от времени выпивая один — два глотка.

Морская вода не вызывала у меня чрезмерной жажды. Я старался как можно больше держаться в тени, под небольшим навесом, натянутым между каютой и краем плота, и, хотя ежедневно мне приходилось работать почти до изнеможения, я избегал излишней физической нагрузки. Я все еще надеялся, что в один прекрасный день на меня обрушится шквал.

Как я был потрясен, обнаружив, что в банках осталось совсем мало воды! Как метался я по плоту в поисках посуды, в которую можно было бы перелить оставшуюся воду! Но теперь я примирился со своей участью. Я всегда мало употреблял в пищу соли. Не раз я наблюдал в ресторанах, что сидевшие рядом со мной люди съедали с одним блюдом больше соли, чем я употреблял за несколько месяцев.

Возможно, для того чтобы пить соленую воду, нужна своего рода моральная подготовка. Во всяком случае, мой опыт может принести пользу потерпевшим кораблекрушение. Люди всегда будут терпеть кораблекрушения, как это было испокон веков. Сидя в шлюпке или на плоту, они будут с тоской глядеть на беспредельный океан и думать о том, что у них в банках нет запасов воды, а солнце будет жечь им голову, как пламенеющий факел. Солнце и страх — вот главная причина гибели людей в морских просторах. Солнце за один день может убить человека, а страх медленно пожирает его изнутри.

Небольшой навес над головой, укрывающий от солнца, может спасти не одну жизнь; имеет также огромное значение сознание, что можешь пить, хоть в небольшом количестве, морскую воду. Все это может заставить человека продолжать борьбу за жизнь.

Глава XX. Борьба с дельфином

Рассветало. Я направился в каюту, чтобы завести часы и сорвать с прикрепленного над дверью календаря вчерашний листок — 29 августа. Так я делал каждое утро. Прошло почти семьдесят дней, как я покинул Кальяо, и теперь я приближался к Маркизским островам, проплыв около трех с половиной тысяч миль.

Собираясь заняться рыбной ловлей, я убрал с палубы все канаты. Обычно на ночь я раскладывал на палубе в должном порядке все расправленные снасти, чтобы в случае необходимости можно было быстро спустить рею.

Плот довольно хорошо держался на курсе, и я привязал штурвал бечевкой. За последний час океан успокоился и ветер ослабел. Было еще темно. Вскоре я услышал всплеск и убедился, что вокруг играют дельфины.

За ночь на палубу не упало ни одной летучей рыбы. Я внимательно осмотрел каждую щель и все ящики, особенно шлюпку, но вместо летучих рыб нашел двух небольших кальмаров. Вот уже несколько недель они неизменно забирались на плот, и я выбрасывал их обратно в море, ибо кальмары не годились для наживки.

Я отрезал кусок от брюшка почти высохшего дельфина, придал ему ножом форму рыбы и насадил на крючок. Микки уже проснулась и, сидя на почтительном расстоянии, с интересом следила за моими приготовлениями. Осторожность кошки объяснялась тем, что однажды она получила удар от бившегося на палубе дельфина и чуть не упала за борт. Икки тоже поглядывал на происходящее из глубины клетки. Осмотрев тридцатифутовую леску, я привязал ее к плоту. Если выбросить более длинную леску, то попавшийся на крючок дельфин достанется акулам прежде, чем я успею вытащить его из воды.

На палубе, казалось, все было в порядке. С востока над океаном струились потоки света. А вот и Длинный Том на своем обычном мосте. Он видел, как я готовился к ловле, привязывая леску к стойке мачты, и, несомненно, знал, чем я намерен заниматься. Когда я ловил с края плота, то ясно различал каждую рыбу, особенно же акул с коричневыми и белыми пятнами на плавниках, и наблюдал за каждым их движением. Они были мне видны весь день, независимо от положения солнца и почти в любую погоду. Если вокруг плота было много акул, они все набрасывались на наживку, но я почти всегда успевал выхватить ее у них из-под носа.

Возле плота плавало с полдюжины акул длиной от пяти до семи футов. Вероятно, они все постараются схватить наживку, так как еще не достигли того возраста, когда акулы становятся ленивыми и считают наживку на крючке слишком незначительной добычей. Акулы, очевидно, и не подозревали, как хорошо я их видел.

В палубе было много щелей и отверстий для килей, и я постарался их заткнуть. Если бы на плоту была обычная палуба, как на судне, я вытащил бы дельфина из воды и позволил бы ему биться, пока я его не прикончу. С моей палубы он мог легко уйти в воду. Я надел толстые перчатки (которыми пользовался только для ловли дельфинов), чтобы не поранить руки о стальной поводок лески. Когда все было готово, я бросился назад к компасу. Плот шел в нужном направлении, и я был уверен, что за несколько минут он не сойдет с курса.

Я выбросил леску под прямым углом к плоту. Наживка ударилась о воду, раздался всплеск, похожий на шлепанье летучей рыбы. Этот звук всегда возбуждал дельфинов... Поклевки не было, и я стал быстро выбирать леску, чтобы виляющая наживка казалась живой рыбкой. Затем я снова выбросил леску. На этот раз клюнуло, как только наживка коснулась воды.

Сперва леска выбиралась довольно легко, потом рыба стала неистово бросаться из стороны в сторону, пытаясь сорваться с крючка. На этот раз попалась бонита. Я стал быстро подтягивать леску. Длинный Том не схватил мою добычу. В эту минуту я не видел его. Бонита пыталась забиться под плот. Ей это удалось, и внезапно леска так натянулась, как будто к ней был подвешен груз в добрую тонну. Я продолжал тянуть изо всех сил. Вот опять стало легче, и быстрым рывком я швырнул бониту на палубу. Это была большая рыба серебряно-синего цвета; она истекала кровью — Длинный Том успел отхватить у нее хвост. Недовольный своим уловом, я снял рыбу с крючка. Бониты далеко не такие вкусные, как дельфины. Растянувшись на палубе, я перегнулся через край плота и увидел, что в тени от меня прячется Длинный Том. Он знал, что, если я замечу его, то перейду на другую сторону плота.