Эмилия Остен - Авантюра леди Шелдон Страница 43

Шли размашистой рысью, иногда переходя на галоп; всем кружил голову сладкий травяной запах, и когда поднимавшееся солнце засияло над горизонтом навстречу всадникам, то впереди, под его дрожащим диском, отчетливо нарисовалась линия гор. Они были уже совсем близко – не такие высокие, как, может, другие горы континента, но все равно внушительные, возносящиеся в румяное небо. Роуз улыбалась, глядя вперед. Джеймс ехал с ней вместе во главе кавалькады, но никто не проронил ни слова. Природа говорила сама за себя – роскошная, незнакомая природа, к которой выпало прикоснуться.

На обед остановились в небольшом городке, но задержались там совсем ненадолго и вскоре продолжили путь. Было жарко, в вышине еле-еле ползли кучевые облака, похожие на комки хлопка. Лошади фыркали, выбивали копытами фонтанчики пыли, и Роуз закрыла половину лица шарфом, чтобы не наглотаться лишнего. Дорога вилась и начала уводить вверх – гора вдруг появилась рядом, покрытая травой и мелкими камнями, между которыми росли чахлые сосенки. Джеймс поднял руку, останавливая всадников. Каррингтоны подъехали ближе.

– Дальше нам предстоит подниматься в гору, – сказал лорд Уэйнрайт. – Берегите лошадей и смотрите, куда их направляете. Тут неплохие тропы, хотя обычно по ним перегоняют стада или бродят охотники. Но очень много камней – когда-то здесь сходили ледники, и потому Серра-да-Эштрела так выглядит.

Роуз представила, как ползли тут много веков назад огромные массы льда – медленно и неотвратимо, – и показалось, что по спине пробежал холодок.

Пока еще можно было ехать по двое, они двинулись так; дорога, на которой валялись скатившиеся со склона камни, вихляя, уводила вверх. Вскоре пришлось перейти с рыси на шаг, и Роуз с восхищением осматривалась по сторонам. Чем выше поднимались всадники, тем более красивый вид открывался внизу – плодородная долина с ее деревеньками, садами и речушками, текущими к океану. Голубой горизонт, серебристая пыль дороги, желтые и черные камни, сосны – то невинно зеленеющие, то обугленные остовы – все, что оставил стремительный пожар. Каменные реки тянулись вправо и влево, изредка проглядывала красная черепичная крыша – то ли одинокий дом, то ли сарай, где ночует пастух, если дождь идет.

Здесь паслись стада коз, выглядевших дикими, но людей не пугавшихся; стерегли их громадные кудлатые собаки, охряная шерсть которых сливалась с травой, уже начавшей выгорать на солнце. Пастуха Роуз заметила лишь однажды: одетый в темное человек неподвижно сидел на камне под сосной и, казалось, спал с открытыми глазами.

Через некоторое время Джеймс свернул с дороги на тропу поуже, и пришлось ехать уже гуськом. Пиратка присмирела, словно осознала, что непослушание будет стоить жизни или увечий и ей, и всаднице. Тропа вилась по склону, иногда становилась совсем крутой, и тогда приходилось слезать и вести лошадей под уздцы. Лорд Уэйнрайт шел к цели кратчайшим путем; если б поехали по главной дороге, объяснил он, то потеряли бы еще день, а то и два. Впрочем, все справлялись отлично.

К концу дня Роуз, до того долго плывшая на корабле, а потом путешествовавшая в карете, устала невероятно. Она давно не ездила верхом, и переход оказался довольно сложным, а потому, когда солнце начало клониться к западу, Роуз едва держалась в седле. К счастью, Джеймс не рассчитывал, что его спутники будут идти всю ночь: вскоре тропы вывели на плоскогорье, где меж зарослей тамариска, под сенью высоких пышных сосен бежал прозрачный ручей. Джеймс остановил коня на широкой поляне и спешился.

– Здесь мы заночуем. – Лорд Уэйнрайт привязал своего скакуна к низкой ветке дерева, подошел к Роуз и снял ее с седла. Она уцепилась за плечи Джеймса, чтобы не упасть. – Устала?

– Да.

– Сейчас мы поставим палатки и приготовим ужин, а ты пока можешь посидеть здесь и отдохнуть. – Джеймс подвел Роуз к плоскому камню, формой напоминавшему кресло, отцепил от седла одеяло и расстелил. – Вот так.

Она села, благодарная ему за заботу. Кузен улыбнулся и отошел, но Роуз словно согрели – усталость уйдет, а прекрасные воспоминания останутся. Пожалуй, если лорд Каррингтон действительно решится на объяснение в чувствах, нужно будет сказать твердо: ему нечего ждать. Роуз смотрела, как Джеймс распоряжается – где привязать лошадей, где их напоить, где набрать воды самим, – и понимала, что влюблена в него так сильно, как никогда не думала влюбиться.

Как она могла обрезать ему крылья?!

Здесь, на этом диком плоскогорье, среди скал и жестких трав, под громадным чистым куполом неба, Александр Джеймс Уэйнрайт находился в своей стихии. Невозможно представить его затянутым в скучный сюртук, сидящим в палате пэров. Он не для такой жизни создан. Его жизнь – это движение, дорога, и теперь Роуз гораздо лучше понимала, почему Джеймс не сразу открылся ей.

Она сама воспринимала путешествия скорее как способ убежать от того, что мучило ее: чувства вины перед Эндрю, которого так и не полюбила, странно сложившейся судьбы, для которой в Англии не оставалось места. Роуз любила свою страну, но что та могла дать ей? Только общество Эммы, а бабушка, будучи по натуре авантюристкой, никогда и никого не ущемляла в правах. Только есть вещи, которые тянут тебя назад и привязывают крепко, – например, титул графа Дарема, от которого не отмахнешься, как от назойливой мухи. И Джеймс, должно быть, чувствует себя теперь в плену. Последний глоток свободы перед тем, как окунуться в рутину, в ворох обязанностей, которых никогда для себя не хотел.

Роуз смотрела, как он смеется, шутит с миссис Браун, с Гидеоном, как у молчаливого Кунвара на лице появляется подобие улыбки при взгляде на хозяина, – и клялась себе, что не допустит, чтобы Джеймс стал несчастен. Он достоин большего, чем прозябание в неприятных обязанностях. Джеймс сделает то, что необходимо, – а потом Роуз придумает вместе с ним, как вернуть его жизнь, полную приключений.

Лорд Каррингтон, видимо, тоже весьма утомился и потому не стал на ночь глядя затевать откровенных разговоров. Роуз спала на одеялах в палатке рядом с миссис Браун, и размеренное дыхание компаньонки успокаивало. Сну не помешала ни жесткость ложа, ни непривычность обстановки – усталость взяла свое.

Миссис Браун разбудила Роуз на рассвете:

– Миледи! Лорд Уэйнрайт говорит, что пора собираться.

Роуз улыбнулась – еще один чудесный день впереди!

– Хорошо.

На костре варили кофе, и аромат растекался по поляне, как туман. Накормленные овсом лошади фыркали и прядали ушами; выпала роса, и Роуз сразу намочила край юбки. Ничего, высохнет. Миссис Браун причесала свою госпожу и Диану, принесла воды для умывания – холодной, искрящейся, – а Джеймс подошел и подал Роуз чашку с горьким напитком. Она любила кофе.