Тур Хейердал - Путешествие на "Кон-Тики" Страница 43

Таким образом, белые "большеухие" люди Кон-Тики, с большим искусством создавшие колоссальные каменные статуи, ушли из Перу на запад, а белые "длинноухие", подданные того же Тики. прибыли на остров Пасхи с востока. Причем они были прекрасными мастерами в той же области искусства и работали с первых шагов безукоризненно. На крохотном острове Пасхи нет ни малейших следов, которые указывали бы на то, что их мастерство пережило там длительную стадию развития, прежде чем появились совершенные образцы скульптуры.

Между огромными каменными статуями Перу и некоторых островов Южных морей существует больше сходства, чем между каменными статуями на различных островах Южных морей. На Маркизских островах и Таити эти статуи известны под общим родовым именем Тики, и изображают они чтимых в истории острова предков, обожествленных после смерти. Здесь же, по всей вероятности, можно найти объяснение красным головным уборам статуй на острове Пасхи. Как уже раньше упоминалось, на всех островах Полинезии встречались отдельные жители и целые семьи с белой кожей и рыжеватыми волосами, и сами островитяне утверждают, что они происходят от первых белых людей, прибывших на острова. На некоторых островах устраивались религиозные праздники, участники которых окрашивали кожу в белый цвет, а волосы - в красный, чтобы походить на своих ранних предков. На ежегодных празднествах на острове Пасхи главное действующее лицо церемонии стригли наголо, чтобы окрасить его голову в красный цвет. Огромные красные парики на колоссальных каменных фигурах были высечены в стиле принятой на острове Пасхи мужской прически - волосы на макушке связаны в узел.

У каменных фигур на острове Пасхи были длинные уши - такие же, как и у самих скульпторов. На голове - красные парики, потому что у самих скульпторов были рыжеватые волосы. У них был сильно выдающийся вперед острый подбородок, потому что у самих скульпторов была борода. У них типичная для белой расы физиономия с узким, длинным носом и тонкими, узкими губами, потому что сами скульпторы не принадлежали к коричневой расе. У каменных фигур были огромные головы, коротенькие ноги и сложенные на животе руки. Это произошло потому, что именно такими привыкли создавать свои гигантские скульптуры мастера в Перу. Единственное украшение статуи острова Пасхи - высеченный вокруг живота пояс. Такой же символический пояс имеют каменные статуи, найденные в древних развалинах города Кон-Тики у озера Титикака. Это мистическая эмблема бога солнца - пояс радуги. В мифе, бытующем на острове Мангарева, рассказывается, что бог солнца расстегнул свой магический пояс-радугу и спустился по нему с неба на Мангареву, чтобы населить его там своими белокожими детьми. Солнце считали некогда своим праотцем как жители всех островов Южных морей, так и жители Перу.

Мы сидели на палубе под звездным небом и пересказывали друг другу своеобразную историю острова Пасхи, хотя плот уносило прямо в самый центр островов Полинезии и вместо загадочного острова мы могли увидеть лишь его название на географической карте.

Остров Пасхи появился на географической карте в связи с тем, что нескольким голландцам случилось "открыть" его в день христианского праздника пасхи. Мы, к сожалению, забыли, что у местных жителей существуют собственные имена для своей родины, более значительные и поучительные. Любимому ребенку дается обычно много имен, и этот остров имеет по меньшей мере три полинезийских названия.

Первое имя - "Те-Пито-те-Хенуа", что означает "Пуп островов". Это поэтическое название подчеркивает, очевидно, своеобразное расположение этого острова по отношению к островам, находящимся дальше на западе, и, по признанию самих полинезийцев, является самым древним. На восточном берегу острова, недалеко от облюбованных "длинноухими" пристаней, находится тщательно обточенный круглый камень, называемый "Золотой пуп" и считающийся центром самого острова Пасхи. Нет никаких сомнений, что имеется определенный символический смысл в том, что предки полинезийцев с их поэтическим складом ума воздвигли на восточном побережье своего острова каменный его пуп - "Пуп островов", - связующее звено с прежней родиной жителей острова.

Другим названием острова Пасхи является "Рапа-нуи", что означает "Большая Рапа", в то время как "Рапа-ити", или "Малая Рапа", - это другой такой же величины остров, расположенный далеко к западу от острова Пасхи. У всех народов существует такой обычай: если он называет первую свою родину, например, "Большая Рапа", то следующее место его поселения будет называться "Новая Рапа" или "Малая Рапа", даже если обе местности одинаковы по своим размерам. И правильным является поверье среди жителей Малой Рапы, что первые поселенцы этого острова прибыли сюда некогда с Большой Рапы - с востока, с острова Пасхи, ближайшего к южноамериканскому континенту.

Третье и последнее название этого ключевого острова - "Матакитеранги". что означает "Глаз, смотрящий на небо". На первый взгляд название может показаться сомнительным, так как низменный остров Пасхи может видеть небо отнюдь не так ясно, как гористые острова - например, Таити, Маркизские или Гавайские. Но слово "Ранги" - "небо" - имеет для полинезийцев двойное значение. Оно было первой родиной предков, святой землей солнечного бога, покинутым царством Тики. И поэтому особенно показательным является то, что из всех тысяч островов Тихого океана только их форпост - остров Пасхи - называется "Глазом, смотрящим на небо". Это еще более поразительно потому, что сходное название "Матаранги", что по-полинезийски означает "Глаз неба", дано древнему перуанскому местечку на побережье Тихого океана, находящемуся напротив острова Пасхи и у самых развалин города Кон-Тики в Андах.

Один лишь остров Пасхи давал нам множество тем для бесед, когда мы сидели на палубе под звездным небом и чувствовали себя участниками доисторических приключений. Нам казалось, будто мы только тем и занимались еще со времен Тики, что плавали по морям под солнцем и звездами и искали землю.

У нас уже больше не было того уважения к морю и волнам, которое мы чувствовали раньше. Мы знали их и их отношение к нам и к плоту. Даже акула стала для нас обыкновенной частью пейзажа. Мы знали и ее и все ее повадки. Мы уже больше не хватались за ручные гарпуны и даже не двигались с места, если она появлялась рядом, когда мы сидели на краю плота. Наоборот, мы готовы были позлить ее немножко и хватали за спинной плавник, когда она невозмутимо скользила вдоль бревен. Это понемногу развилось в совершенно новый вид спорта-единоборство с акулой без лесы.

Начали мы весьма скромно. Надо сказать, что мы вылавливали золотых макрелей больше, чем могли съесть. Мы не хотели лишиться любимого развлечения, и в то же время жаль было губить зря рыбу на наживку, а потому мы изобрели ужение без крючка, доставлявшее удовольствие и нам, и макрелям. Мы просто привязывали неиспользованную летучую рыбу на шнурок и заставляли ее танцевать на поверхности моря. Золотые макрели взвивались вверх и хватали рыбу, а мы тянули; тянули и макрели - каждый в свою сторону, причем начиналось настоящее цирковое представление - одна макрель сменялась другой. В конце концов мы получали удовольствие, а макрель - летучую рыбу. Затем мы затеяли такую же игру и с акулами. Мы крепко привязывали на шнурок кусок рыбы или даже кулек с остатками обеда. Вместо того чтобы, как обычно, перевернуться на спину, акула просто высовывала рыло из воды и приближалась к куску с широко открытой пастью. Не успевала она сомкнуть челюсть, как мы дергали за шнурок, и обманутая акула с непередаваемо озадаченным и покорным видом снова открывала пасть, но каждый раз, когда она готова была проглотить приманку, кулек выскальзывал у нее из глотки. Дело кончалось тем, что акула плыла прямо к бревнам и прыгала, как голодная собака, за едой, которая болталась над самым ее носом. Это походило на кормежку в зоологическом саду разевающего пасть бегемота. Однажды в конце июля, через три месяца после нашего выхода в море, я записал в вахтенный журнал: