Антон Кротов - От -50° до +50° (Афганистан: триста лет спустя, Путешествие к центру России, Третья Африканская) Страница 44

Молодой парень лет 17-ти, без водительских прав и вообще без документов, вёз по горным сим дорогам в своей полунеисправной легковушке молодого буржуина-англичанина, который щедро проплатил ему всё путешествие из Хорога в район Лянгара и обратно. Наверное, легковушка была родительская, а может и его собственная; отсутствие документов мешало на постах, но парень отделывался мелкой взяткой: ведь буржуин заплатил за всё. И тут такое счастье: ещё два буржуина!

Машина притормозила; мы обратились к водителю по-русски, но тот принадлежал к юному поколению, не знал «великого и могучего». Парень вылез из машины, взял палочку и нарисовал на придорожной пыли цифру «100».

— Сто сомони?? Какой ужас! — подумал я: маршрутка должна стоить 10, да и всё равно ведь он в Хорог едет. Но мы были буржуинами, поэтому сторговались только до пятидесяти (= 450 российских рублей на двоих). Поехали!

Итак, справа горы, слева Пяндж, дорога петляет вправо-влево и вверх-вниз, едем быстро — 50–60 км/ч, здесь сохранился битый, но всё же асфальт. На другом берегу Пянджа, справа — афганская дорожка, дубликат нашей, но узкая, шириной ровно в один джип, грунтовка, мостов через речки не наблюдается, машин на ней — тоже. Вчерашняя идея О.Моренкова простопить по другой стороне Пянджа за ночь до Хорога была, конечно, трудно осуществима. На афганской стороне изредка попадаются маленькие кишлачки из нескольких домов; на нашей, советской стороне, всё более заселено, и даже на самой дороге стоят, сидят и даже лежат-отдыхают памирцы и их коровы. Водитель, громко ругаясь и гудя, чуть не сбивает некоторых из них: ведь граждане, встречая День независимости, расслабились и даже забыли, что могут быть здесь и машины. На федеральной трассе М-41!

На паре постов нас останавливают, проверяют документы у пассажиров; водитель уходит на пост и что-то там полюбовно решает. Тот, кстати, с удовольствием переговаривается с нами по-английски, ведь на Памире англоговорящие люди — редкость. Так к вечеру достигли уже Хорога. Буржуй отправился в гостиницу, а мы оставили в гостинице рюкзаки и отправились решать свои хорогские дела.

Вообще-то, мы поздно прибыли в Хорог, дела делать было уже не время, да из-за праздника везде было малолюдно. Сам город длинною колбасою (на пять-шесть километров) растянулся вдоль речки Гунт, впадающей в Пяндж. Главный проспект застроен цивильными домами, в среднем в пять этажей, среди которых — и жилые, и учреждения, и почта-телефон-телеграф. Имеется электричество, маленькие магазинчики, и даже Интернет-кафе. Есть несколько авиакасс, которые продают авиабилеты из Душанбе и Москвы в любую точку мира, но не из самого Хорога: купить билет из Хорога здесь, в центре Хорога, нельзя! Билет Душанбе—Красноярск — пожалуйста, а вот Хорог—Душанбе продаётся только в самом аэропорту и только перед отлётом самолёта, в том случае, если таковой прилетит. А прилетит самолёт или нет, известно только в момент прилёта самолёта: ведь нередко облачность в горах препятствует авиасообщению. Так что, если мы хотим улететь из Хорога, надо ехать в аэропорт и узнавать всё там.

Главным местом города является базар, где можно обменять деньги, купить еду и другие товары, отсюда поутру отправляются маршрутки (в форме уазиков) по мелким сёлам Хорогского района, а также до Душанбе. Все маршрутки отправляются утром в 6–8 утра, а днём и вечером нет никакого транспорта. Только есть маршрутки по городу, стоимостью 1 сомони. Цивилизация! Здесь же, на базаре, тусуются таксисты и разные подозрительные личности.

Когда мы стояли возле базара, обдумывая наши действия (до аэропорта было 4 км, идти пешком не хотелось), на нас обратили внимание двое из этих подозрительных личностей, один толстый, другой тонкий. Быстро прознав, что мы из Москвы и мечтаем поскорее улететь куда-либо (да мы и не скрывали это), они нам объяснили следующее:

Самолёт на Душанбе бывает каждый день часов в двенадцать, но (см. выше) зависит от погоды, то ли прилетит, то ли нет. Цена — 100 сомони, или 120, но это для местных, а для иностранца 140 сомони, но улететь не так просто: большая очередь желающих лететь. Если нам надо лететь, то надо поехать в аэропорт, оставить там паспорт и деньги (!), и тогда их поставят, так сказать, в очередь. Если самолёт прилетает, то тогда вам выпишут билет. Так как очередь на улёт на несколько дней, то надо подойти к кому-то из работников аэропорта, заплатить несколько больше, и тогда ваш паспорт передвинут к началу очереди.

В общем, пока нам всё это объясняли, пока мы меняли деньги с помощью хелперов (Олег хотел разменять на хорогском базаре 100 евро, базар уже закрывался, евро здесь, как и в соседнем Афгане, не любили и считали его равным доллару) — уже начало темнеть. Хелперы предложили сейчас же вместе с ними поехать на такси в аэропорт.

— У нас там знакомый, Эдик, он почти что самый главный в аэропорту. Сейчас мы к нему приедем, вы ему паспорта и деньги оставите, и он всё сделает, 100 % завтра улетите — если, конечно, самолёт будет!

Вскоре образовалось такси, мы поехали в аэропорт. К счастью, я не летел, а вообще мне это всё сильно не нравилось: сначала деньги обменяли по кривому курсу, теперь едем искать по вечернему Хорогу этого Эдика, да его нет на месте (вечер, национальный праздник); подъезжаем сперва к одному, потом к другому дому, толстый хелпер выходит и спрашивает что-то по-таджикски. Наконец, из ворот (за ним — сельский одноэтажный дом с садом) выходит мужик, пьяный, шатается, это и есть Эдик, «почти что самый главный в аэропорту». Выходим, знакомимся.

Хелперы о чём-то с Эдиком поговорили по-таджикски, потом переходят на русский: давай, мол, паспорт; деньги можно потом. Олег соглашается (я мысленно его отговариваю, вот, думаю, наивная душа); паспорт О.Моренкова перекочёвывает в карман клетчатой рубашки пьяного таджикского «Эдика» и тот, покачиваясь, делает попытки улизнуть.

— Ай, а как мы вас завтра найдём? — спохватился Моренков.

— Да… да я вас сам завтра найду! Приезжайте в аэропорт, а там и я вас найду! — говорит сей Эдик и скрывается во дворе, дабы продолжить отмечание Дня Независимости.

(Я про себя думаю, что если он захочет попользоваться Олеговым паспортом, найти его будет непросто: много тут на окраине Хорога садов-огородов, одноэтажных домишек и таджиков в клеточку.)

— Не бойтесь, он не обманет, он почти что самый главный в аэропорту. Ну дело сделано, поехали!

На обратном пути в такси, едучи к базару, хелперы сделали нам и предложение о платной вписке, но мы уже хотели от них отвалиться. И покинули базар, думая, где будем ночевать и найдётся ли завтра Эдик с паспортом. Мы забрали рюкзаки в гостинице и уселись на центральной улице, распивая пачку сока и размышляя о методах сна. Проблема была в том, что подходы к сну и к жизни у нас с Олегом были разные. Я бы предпочёл подождать, чтобы нас кто-нибудь зазвал в гости. Но так как уже было темно, нас никто не замечал, а кто замечал, пугался. В таком случае приятно было бы пойти в мечеть, но так как Олег был неверующим, возникли бы всякие долгие разговоры. Можно было бы пойти на выход из города и заночевать на природе, но это совсем не устраивало Олега, не имеющего спальника.