Марина Хамицевич - Уроки кариоки Страница 5

Добавила рефлексивной тоски ещё и воскресная утренняя служба в русской православной церкви. В тот день, праздничный для церкви, было много гостей, в их числе епископ Аргентинский и Южноамериканский и российский консул. Говорили про «симбиоз церкви и государства», про то, как отрадно, что два этих института сейчас на одной стороне и схожи в понимании ценностей и вызовов современного российского общества… Потом был праздничный обед, церковные служители и представители государства сидели за отдельным столом, выпивали. Было в этом что-то странное и в то же время какое-то до боли характерное. Вовка потом говорил: успокойся, мол, имели в виду семейные ценности, и вообще не нагнетай, позитивнее надо быть. И в этом он прав, конечно. Заунывный настрой до добра не доводит – это факт. В завершение дня Стефан задал нам жару и разболелся по полной программе. Пришлось выходить на новый уровень общения, объясняясь с докторами и фармацевтами. В очередной раз ощутила всю относительность ценностей. Что там написано в Конституции, что творится с курсом доллара – ничто, когда болеет ребёнок.

Следуя совету моего мудрого мужа, воспитываю в себе позитив и завершаю эту заметку тогда же услышанными словами епископа: «Желаю всем вам здоровья и оптимизма». Вот с этим на сто процентов согласна.

Про бразильский Сен-Тропе

В прошедшие выходные впервые выбрались за пределы Рио. Дорога туда выдалась изнурительная, терзало желание плюнуть и поехать домой спать, но воля к победе окупила себя сторицей.

До курортного городка Бузиос всего сто восемьдесят километров, на которые мы потратили пять с половиной часов езды. Вовка специально ушёл с работы пораньше, чтобы поехать по светлой дороге. Расчёт не оправдался: на оформление машины в прокат ушло часа два, навигатор беспощадно врал, мы обколесили весь город, побывав в таких районах, с которыми совсем не хотелось знакомиться. В тёмное время суток, к слову, автомобили в Рио до сих пор не останавливаются на красный, дабы не искушать судьбу. Пролетая один из таких светофоров, ужаснулись, увидев полыхающую на горе фавелу: нет там никакой пожарной безопасности, не проехать пожарным…

В пятницу вечером Рио настигает автомобильный коллапс. Нам предстояло переехать через залив Гуанабара по единственному мосту, длина которого превышает тринадцать километров, и это самый протяжённый бетонный мост в Южном полушарии. На подъезде к мосту и на нём самом процветает всевозможное предпринимательство. Жуть в том, что двери в чудо-автомобиле не закрывались изнутри, а проскочить двадцать километров пробки, как на красный – никак. Атмосфера накалялась ещё и потому, что Вовке предстояло рано утром бежать эстафету, и не ясно, за сколько часов до её начала мы такими темпами прибудем на место.

После пары, к счастью, не случившихся аварий, дюжины чертыханий и взаимных упрёков мы добрались наконец до изумительной, врачующей все психи, красоты. Бузиос расположен на холмистом полуострове, берег которого течение Атлантики одарило множеством живописных бухт и райских белоснежных пляжей. Когда-то за полуостров боролись португальцы и французы, затем место облюбовала Бриджит Бардо, после чего городок прозвали «бразильским Сен-Тропе».

Виллу, в которой мы поселились с остальными коллегами-бегунами, построил архитектор-итальянец родом из Флоренции. Сам он со своей бразильской супругой жил в хозяйском «доме мечты» по соседству. Хозяин расположился к нам настолько, что провёл экскурсию по своему удивительному разноуровневому дому, ставшему как будто естественным продолжением ландшафта. Показал свои картины, портрет красавицы-дочери, драгоценную коллекцию православных икон, предметы интерьера, привезённые со всего света, а главное – умопомрачительный вид на весь полуостров и сразу на два его противоположных берега, омываемых океаном. Далеко он забрался из Флоренции, но это место того определённо стоило.

Потом был забег. Вовка бежал в интернациональной компании, ребята поделили между собой марафонскую дистанцию. Для людей, регулярно спорт практикующих, дистанция в десять с небольшим километров была скорее весёлым тимбилдингом, поскольку проходила по холмам, песку и прибою. Вовка завершал дистанцию, прибежал бодряком, грациозно помахивая всем ручкой. Тем не менее вся компания считала своим долгом спросить у Стефана: «Are you proud of your daddy?!»2 И Стефан, интуитивно понимая смысл вопроса, исправно отвечал: «Yesss!!!»

Стеф вообще порадовал меня своими коммуникативными способностями в эти выходные. Со всеми был большой душкой, за что я вместо него незаслуженно собирала комплименты. А на вопрос «Do you speak English, Stefan?»3 на чистом португальском ответил: «Eu não falo Inglês, eu falo Russo»4. И это при том, что мне не всегда удаётся уговорить его повторить и несколько отдельных слов по вечерам. Значит, всё-таки хватает как-то из воздуха.

После финиша часть компании переместилась на маленький пляж – не вру! – потусторонней красоты. Мне тогда принесли стакан рома и жестяную банку колы. И это была лучшая «Cuba Libre» в моей жизни.

На следующий день позавтракали в кафе на берегу у французского шефа родом из Парижа, что был женат на русской чемпионке мира по художественной гимнастике, жил в Ярославле в девяносто втором, а каждые шесть месяцев последних нескольких лет перемещается на яхте в новое место – «Не ждать же до восьмидесяти лет!» – открывает в каждом городке маленькую гостиницу и кафе во французском стиле, чтобы заработать на следующую часть кругосветки. Пожали отважному французу руку и поехали изучать местные красоты. На какой-то по счёту смотровой площадке мы даже ахать перестали, позволив себе просто блаженно улыбаться в тишине.

Напоследок наелись в рыбном ресторане – вот чего не хватает мне в мясном Рио – и покатили домой. Вернулись как будто из очень длительного и далёкого путешествия.

Про правильных попутчиков

Отвела Стефана в настоящий футбольный клуб у подножия ближайшей фавелы Санта Марта, построила там вполне нормальный диалог с тренером. Снова был эмоциональный момент, когда Стефан подсел к компании «очень загорелых» ребят в ожидании начала тренировки, а они, не слишком церемонясь, стали наперебой задавать ему вопросы, на которые мой юный путешественник не мог ответить и явно чувствовал себя неуютно. Дождался моего подзывающего жеста, прибежал, сдерживая слёзы: «Пойдём отсюда скорее, мам!..»

Мы через это уже проходили, и мне кажется, я научилась управлять такими ситуациями. Вот и тогда спокойным и уверенным, но в то же время нежным тоном я рассказала сыну, что именно сейчас будет происходить во время тренировки и как он себя будет чувствовать потом. Напомнила ему первое знакомство с дзюдо в Сочи: такой он был ещё очевидно маленький, так старался, но никак не справлялся с темпом и нагрузкой. Но выдержал до конца, а дальше стало и легче, и интереснее. Потом теннис и джиу-джитсу здесь – тоже сначала сплошной стресс, а в итоге – большая отдушина. Он вспоминал и успокаивался. Стефан – маленький боец, в очередной раз держала за него кулачки сегодня и очень гордилась потом. Подумала, что это самое важное, нужное, ценное, единственно верное, что я могу делать сейчас: помогать сыну вырабатывать уверенность в себе и не пасовать перед сложностями. Я и сама до сих пор этому учусь. Надеюсь, этот парень пойдёт куда дальше меня.

Сегодня просил брата. Сказал, что они вдвоём будут ловить обезьян, устраивая приманку из бананов. Вчера заявил, что когда вырастет, хочет стать президентом.

– Какой страны? – спрашиваю.

– Швейцарии, – говорит.

Без понятия о границах человек растёт. Пожалуй, к лучшему.

—

Верный способ распознать «своего» человека – отправиться с ним в путь. По-моему, любое путешествие – вполне правдивая модель того, как человек будет вести себя «и в радости, и в горе». И в Вовке «своего» я открыла после первого путешествия, и Стефан так не раз проверен. Это отличные попутчики. Но вот укатить надолго втроём на край света – это настолько же счастье, насколько испытание для моей нервной системы.

С одной стороны, мы никогда, кажется, не были так близки, как здесь и сейчас. У нас просто нет другого выбора. Едва ли я раньше так чутко чувствовала сына и мужа, вряд ли могла на ранних стадиях распознавать эмоциональную опасность, терпеливо подбирать правильные слова и интонации, чтобы эту опасность избежать. С другой стороны, это нехилая такая нагрузка, и моя интровертная сущность требует периодической подзарядки и нерушимого личного пространства. А в Рио с этим дефицит. Тут не убежать в уютный офис, не скрыться за массивными дверями университета, не отправиться за новыми туфлями с подружкой, не улететь к маме, даже когда прям сильно надо…