Жюль Верн - Миссис Брэкинен Страница 5

Надо заметить, что о таком положении дел Лена Боркера не подозревал решительно никто из его знакомых. В торговых и промышленных сферах не подозревали даже, что этот искатель приключений быстрыми шагами приближался к гибельной развязке. И когда развязка наступила бы, весьма вероятно, что общественное мнение отнеслось бы сочувственно к бедствиям Боркера и приписало бы катастрофу не его нечестности, а неблагоприятно сложившимся обстоятельствам!

Таким образом, хотя Джон и не питал к нему чувства глубокого расположения, тем не менее никогда не сомневался в его добропорядочности.

Он был уверен в том, что Лен убережет Долли во время ее одиночества, что дом Боркера будет всегда открыт для Долли и она найдет в нем радушный прием как родственница и подруга Джейн.

Лен Боркер не только не мешал дружбе двух молодых женщин, но даже всячески поощрял ее, смутно сознавая те выгоды, которые она могла для него представить в будущем. Он хорошо знал и то, что Джейн не проболтается и сохранит в тайне от сестры и недочет в их домашнем обиходе, и запутанность в его делах.

Хотя Джейн и убедилась в совершенном отсутствии совести у своего мужа и в его способности на самые низкие поступки, она тем не менее всецело находилась под его влиянием. Боясь его, она являлась совершенно послушным его воле ребенком, всегда готовым, повинуясь его жесту, всюду следовать за ним, в какой бы части земного шара ему ни пришлось спасаться, ища убежища. И, наконец, просто из самоуважения Джейн никогда бы не решилась жаловаться Долли на свои жизненные неудачи. И хотя Долли смутно подозревала, что Джейн далеко не счастлива в своей семейной жизни, она не слышала от нее самой ни одной жалобы.

Глава третья. ПРОСПЕКТ-ХАУЗ

Тридцать лет тому назад Нижняя Калифорния – приблизительно третья часть штата Калифорния – имела не более тридцати пяти тысяч жителей. Ныне же в этой местности население возросло до ста пятидесяти тысяч. К указанному выше времени вся Нижняя Калифорния, расположенная на крайнем западе Америки, была совершенно необработана и пригодна лишь для скотоводства. Кто мог бы в то время предвидеть, какое блестящее будущее ожидало эту местность, столь уединенную, единственные пути сообщения с которой ограничивались на суше немногими грунтовыми дорогами, а на море – одним лишь рейсом, обслуживавшим береговые пристани. И тем не менее, начиная уже с 1769, к северу от бухты Сан-Диего, на расстоянии нескольких миль, на материке, существовало городское поселение, что дает Сан-Диего право на признание за собой древнейшего населенного пункта в Калифорнии.

В то время когда население Северной Америки героическим усилием сбросило с себя владычество Англии и образовало союз Северо-Американских Штатов, Калифорния принадлежала мексиканцам, но в 1846 Сан-Диего выступил в защиту своих гражданских прав и, освободившись от власти Мексики, присоединил Калифорнию к союзу Штатов.

Бухта Сан-Диего превосходна. Иногда ее сравнивают с бухтой Неаполя, но правильнее будет сравнивать ее с бухтами Вито или Рио-де-Жанейро. Площадь ее – двенадцать миль в длину и две мили в ширину – совершенно достаточна как для стоянки коммерческого флота, так и для маневрирования военной эскадры, ибо Сан-Диего считается одновременно и военным портом. Почти овальная по форме, с узким выходом в открытое море, на западе стиснутая между стрелками Айленд-Лом и Коронадо, эта бухта укрыта от ветра со всех сторон. Волнение в ней бывает редко и незначительно, и не представляет ни малейшей опасности для судов; глубина же ее позволяет укрываться в ней судам с осадкой в двадцать три фута. Этот порт по своим удобствам является единственным на всем западном побережье, к югу от Сан-Франциско и к северу от Сан-Квентина.

Очевидно, что, обладая такими преимуществами, старый город не мог долго пребывать в прежних границах. Вскоре в окрестностях, доселе покрытых кустарниками, пришлось приступить к постройке бараков для размещения кавалерийского отряда. Там же благодаря почину Хортона возник пригород, который к настоящему времени вошел уже в черту самого города, расположенного на холмах, к северу от бухты. Рост города совершался с обычной у американцев быстротой. Израсходованы были миллионы долларов, и выросли дома частных лиц, общественные здания, конторы и виллы. В 1885 г в Сан-Диего насчитывалось уже пятнадцать тысяч жителей, ныне же – тридцать пять тысяч. Первая железная дорога была проложена к городу в 1881. Ныне же железная дорога, соединяющая Атлантический и Тихий океаны, предоставляет городу возможность сообщения с материком, тогда как учреждение Пароходного Общества по Тихому океану вполне обеспечивает сношения с Сан-Франциско.

Сан-Диего, красивый и весьма удобный для жизни город, расположен в высокой и здоровой местности; климатические условия не оставляют желать ничего лучшего. В окрестностях раскинулись поля, дающие богатые урожаи. Тут же тянутся леса с фруктовыми деревьями, растут виноград, апельсиновые и лимонные деревья.

Нормандия с Провансом могли бы дать представление о климате этой местности.

Что касается самого города, то он был построен при благоприятных условиях, не стеснен пространством и не перенаселен жителями.

Наука и искусство руководили застройкой города. Роскошные здания, широкие площади, скверы и бульвары сделали его очень красивым.

В то же время все, что составляет комфорт и удобства жизни, нашло применение в этом юном городе. Телефон, телеграф, трамваи, электрическое освещение – все явилось к услугам жителей Сан-Диего.

Здания таможни, двух банков, торговой палаты, различных контор, церквей, театров, рынков украшали город.

В нем были лицей, высшая и начальная школы и, наконец, издавались три ежедневные газеты, не считая журналов.

К услугам путешественников помимо десятка второстепенных гостиниц имелись три первоклассных отеля: Гортон-Хауз, Флоренс-Отель, и Герард-Отель; кроме них на другой стороне бухты была сооружена новая роскошная гостиница с сотней номеров, расположенная на возвышенности, у мыса Коронадо.

Туристы Старого и Нового Света, которые пожелают посетить столицу Южной Калифорнии, не пожалеют о своем решении.

Сан-Диего – город, в котором, как и в большинстве американских городов, жизнь бьет ключом, отличается деловым порядком, и для людей, не занятых делом, жизнь в нем проходит довольно монотонно, если не скучно.

Эту томительную скуку пришлось узнать и миссис Брэникен по отплытии ее мужа. С самого начала своей супружеской жизни она принимала участие во всех делах мужа. Последнему приходилось, в силу своих отношений с торговым домом Эндру, быть занятым и в то время, когда он находился на берегу. Независимо от занятий по торговым операциям, в которых он принимал участие, ему приходилось наблюдать за постройкой того трехмачтового судна, которое предполагалось передать под его команду. И с каким усердием, скорее даже любовью, следил он за всеми этапами строительства!

Долли очень часто сопутствовала мужу при посещениях строительной верфи. Разве могли не вызывать значительного интереса в ней и рангоут судна, и причудливые формы самого остова, палуба с широкими прорезами для погрузки и выгрузки товаров, мачты, равнодушно лежащие до того времени, когда они гордо выпрямятся на назначенных им местах; внутреннее расположение жилых помещений, предназначенных для команды, и, наконец, каюты для командного состава? Все это в совокупности составляло жизнь Джона и его товарищей, которых в настоящую минуту оберегает «Франклин» от пучины Тихого океана! Думая обо всем этом, Долли не могла отрешиться от мысли при взгляде на каждую доску, употребляемую на постройку судна, что, быть может, именно этой доске суждено когда-нибудь послужить для спасения ее мужа. Джон вводил ее в круг производимых работ, знакомил со специальным назначением каждого из этих кусков дерева и металла, поясняя последовательный ход сооружения. Долли любила это судно, душой которого предстояло сделаться ее мужу. Не один раз спрашивала она себя, почему не собралась в путь вместе с капитаном, почему не взял он ее вместе с собой, почему она лишена возможности разделить с ним все опасности предстоящего плавания и вернуться обратно вместе с ним на «Франклине» в порт Сан-Диего? Да, она горячо желала бы никогда не расставаться с мужем! И в самом деле, разве не узаконился уже в Старом и Новом Свете обычай, в силу которого семейства моряков допускаются к плаванию на тех судах, где главы их несут службу? При таких условиях возможны совместные плавания моряков с их семьями, продолжающиеся иногда несколько лет подряд.

В данном случае был, однако, налицо ребенок, маленький Уайт; могла ли Долли поручить его всецело заботам кормилицы, лишив материнских ласк? Конечно нет! Могла ли она взять его с собой в плавание и подвергать всем опасностям продолжительного путешествия? Конечно, это было совершенно недопустимо! Она должна была оставаться при ребенке, чтобы сохранить в нем жизнь, не покидая его ни на одну минуту, окружая его непрестанными заботами и лаской, прилагая все старания к тому, чтобы он, бодрый телом и духом, мог приветствовать возвращение отца радостной улыбкой.