Зегидур Слиман - Повседневная жизнь паломников в Мекке Страница 5

Обрив голову или обрезав прядь волос, паломники направляются в Мекку для совершения последнего обхода Каабы, по правилам, о которых уже говорилось выше. Те из них, кто не проводил умра в начале паломничества (хадж ат-таматту), совершают ритуальный бег между холмами Сафа и Марва. Эти обряды длятся с 11 по 13 зу-ль-хиджа. В религиозном календаре ислама их называют «днями сушения мяса (айям ат-ташрик). По давней традиции в конце этого праздника было принято вялить на солнце разрезанное на ломтики жертвенное мясо, которое заготавливалось впрок с тем, чтобы снабдить паломников провизией на долгий обратный путь. В наши дни скоростного транспорта в этом уже нет нужды, но название и вяление мяса по традиции сохраняются. В эти три дня паломники продолжают совершать жертвоприношения, посещают долину Мина, где бросают камешки теперь во все три столба, занимаются собственными делами. Совершивший хадж получает звание хаджи и право носить зеленую чалму.

Таковы вкратце обряды паломничества и их последовательность. В заключение необходимо сделать одно небольшое, но важное уточнение. Для Слимана Зегидура Мекка — это город без времени. На территории, ограждающей святыни хаджа и строго охраняемой сегодня властями Саудовской Аравии, оно остановилось навеки. Эта мысль рефреном проходит сквозь всю книгу. Похоже, здесь Зегидур ошибся. Его блестяще сделанный репортаж свидетельствует против такого заключения. Мекка меняется, пусть незаметно для окружающих ее современников, но ощутимо для истории и потомков. И дело здесь не только в современном антураже, технике и комфорте путешествия в нее, который, по верному замечанию автора, облетает как шелуха, как только паломники облачаются в белые одеяния ихрама. Вместе с паломниками в Мекке и в мире меняется общее восприятие святынь прошлого и религии в целом. Перемены эти пришлись на вторую половину XX века. Через двадцать лет после выхода книги Зегидура стало понятно, к чему они привели.

Так случилось, что многие герои Зегидура скончались вскоре после выхода в свет его книги. В 1989 году не стало Катеба Ясина. В том же году умер вызвавший столько гневных филиппик автора аятолла Хомейни в Иране. Скоропостижно скончался президент Турции Эврен. В том же году была окончена афганская война и начался вывод советских войск из страны. В 1990 году пришел конец режиму апартеида, а еще через год распался Советский Союз. В 1992 году не стало израильского политика Менахема Беггина, а в 2004-м его давнего врага лидера палестинского сопротивления Ясира Арафата. «Холодная война» ушла в историю. Положение мусульман в мире и сам мир сегодня уже не те, что были двадцать лет назад. Ваххабитское учение, долгое время определявшее государственную доктрину Саудовской Аравии, с воцарением в 2005 году брата покойного короля Фахда Абдаллаха ибн Абдель-Азиза приняло более умеренные формы. Власти страны от него отмежевались, и сегодня резкая критика Зегидуром ваххабитского королевства не более чем постепенно забывающееся прошлое. Произошли и более серьезные перемены.

Ниспровержение религиозных авторитетов, начавшееся в Европе в эпоху Просвещения XVIII века, достигло своего апогея в XX веке. В исламском мире эти перемены произошли позднее и пришлись в основном на конец позапрошлого и первую половину прошлого столетия. Ярким свидетельством подобных настроений служат слова классика алжирской литературы Катеба Ясина, которыми Зегидур начинает свою книгу. Они говорят о потере веры и разочаровании в ее идеалах. Сегодня все это в прошлом. Уже в конце минувшего столетия люди разуверились в светских ценностях западной цивилизации и в поисках спасения обратились к религии. Начался бурный исламский подъем, начало которого отмечено Исламской революцией в Иране 1979 года. Довольно долго религия считалась делом готовящихся к смерти стариков. С Ирана (а чуть позднее и афганской войны) исламское возрождение все более становится делом молодежи. Зегидур сам замечает это в начале книги, рассказывая, как быстро молодеет состав паломников в Мекку.

Уже через несколько лет после выхода книги Зегидура исламский подъем охватил восточные окраины распавшегося в 1991 году Советского Союза, прежде всего Северный Кавказ, Среднюю Азию, Поволжье. Из закрытой для посторонних глаз сферы частной жизни ислам вышел в общественную, приобрел важное политическое значение. Резко выросла численность мусульманских общин, мечетей и медресе. Что говорить, если в одном небольшом Дагестане год назад, в 2007 году, было 1756 зарегистрированных мечетей и 1910 мусульманских общин. С 1991 года из республик бывшего Союза и социалистического блока возобновилось массовое паломничество к святыням ислама в Саудовскую Аравию, причем на протяжении ряда лет все расходы советских паломников оплачивал король. Дипломатические отношения между обеими странами, кстати, были восстановлены еще 17 сентября 1990 года. Во время последнего хаджа в декабре 2007 года количество российских хаджи составило примерно 26 тысяч человек. Для сравнения отметим, что в 1987 году Мекку могли посетить всего 17 советских хаджи, более чем в тысячу раз меньше!

Возвращение ислама в Россию и российских мусульман в Мекку не означает, что надежды ваххабитов на возврат к «чистому» исламу времен пророка сбываются. Не говоря о том, что невозможно строить жизнь мирового сообщества современной уммы по образцу небольшой общины раннесредневековой Медины. Сегодняшние мусульмане уже не те. Формы и роль ислама сильно изменились под влиянием секуляризации и массовой культуры. Арабский сохранил роль языка знания и власти лишь на Ближнем Востоке. Не случайно Слиман Зегидур издал свою книгу именно по-французски. Еще сильнее оказались сдвиги в сознании и обычаях российских мусульман. Появились новые виды мусульманской школы, такие как исламские вузы, развивается русскоязычный исламский Интернет. Все это подтверждает известную мысль древнегреческого философа Гераклита о том, что нельзя войти в одну реку дважды. Это относится и к реке хаджа, которой вместе с исламским миром суждена не неподвижность смерти, но беспрестанное меняющееся движение жизни.

Предисловие

Вряд ли можно согласиться с алжирским писателем Катебом Ясином,[1] который, совершив хадж в 1949 году, предположил, что паломничество в Мекку лишь «жульничество». Осознание неизмеримого стечения верующих, движимых благочестивым энтузиазмом, чувство глубокого волнения, пережитое каждым паломником, все равно смоет любую клевету с этого ежегодного возвращения к Богу, в котором мне выпала честь участвовать в июле 1988 года.