Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле, и Индо-Китайском архипелаге - Петр Васильевич Добель Страница 5

Нередко случается, что при чтении сочинения многие любопытствуют узнать автора. Посему я, с дозволения самого г-на Добеля, извлек, как из дневников, так и из слов его, краткую его биографию, могущую послужить некоторым образом объяснением сей книги.

Г-н Добель был три раза в Китае и во второе посещение свое оставался там более семи лет; следовательно, имел время делать свои наблюдения, тем более что, зная медицину, он нередко подавал безвозмездную помощь страждущим китайцам и имел случай близко ознакомиться с ними и пользоваться входом во внутренность их домов. Европейцам доступ сей был не только весьма труден, но почти невозможен; посему они не имели тех же случаев наблюдать образ жизни китайцев. То же самое можно сказать в отношении к прочим странам, кои посещал автор в продолжение тридцати лет, с 1798 по 1828 год.

Петр Васильевич Добель родился в Ирландии, в графстве Корк, где и получил начальное воспитание; потом родители его переселились в Северо-Американские Штаты и, дав ему средства усовершенствовать свое воспитание в Филадельфийском университете, скоро окончили земную жизнь свою. После сего он вступил в армию волонтером и был в нескольких походах в западной части Пенсильвании и в областях индейцев; кроме сего, он много путешествовал по Америке, и вскоре потом мореплавание, по избранию его, сделалось главным поприщем его жизни, в продолжение коей он объехал многие страны земного шара. Во время пребывания своего в Кантоне, наслышавшись о прекрасном характере и добродетелях блаженной памяти императора Александра I, он решился вступить в российскую службу. В непродолжительном времени судьба доставила ему неожиданно счастливый случай удостоиться внимания его Величества. По прибытии первой российской морской экспедиции в Кантон, под командой известного капитана Крузенштерна, ныне вице-адмирала и почтенного директора Морского кадетского корпуса, г-н Добель имел счастие оказать оной немаловажную услугу, за что государь император, в ознаменование своего благоволения, прислал ему в Кантон богатый бриллиантовый перстень. Таковая неожиданная милость царская усугубила желание его посвятить жизнь свою на службу российскому монарху. Между тем, получив уверения, что он может оказать существенную услугу и пользу России, снабдив Камчатскую область необходимыми припасами, он снарядил и вооружил на свой счет два судна и в августе 1812 года прибыл, через Манилу, в Авачу[4] с грузом разных предметов, в коих крайне нуждалась в то время сия отдаленная страна, ценою на 1 200 000 рублей, не считая цены самих судов. Товары, по выгрузке, поручены были двум приказчикам, коих он привез с собою с тем, чтоб они продавали по той цене, в которую оные обошлись ему самому с провозом, а отнюдь не выше; ибо он не искал своей прибыли, а желал оказать услугу бедным жителям сего недостаточного края. К несчастию его, для начатия продажи требовалось получить из С.-Петербурга дозволение, которое, хотя и получено впоследствии, но между тем прошло так много времени, что большая часть груза пришла в негодность от недостатка хороших магазинов, от жестокости морозов и от жадности крыс, коих в Камчатке водится бесчисленное множество. Из представленных ему счетов оказалось, что одного рому потеряно 3000 галлонов[5], потому что либо крысы прогрызли бочки, или оные лопнули от жестоких морозов. Остаток сей важной собственности едва мог быть продан за 35 000 рублей, из которых еще должно было вычесть разные издержки.

По прибытии в Россию в 1817 году давнее желание г-на Добеля исполнилось, и он принят был в российскую службу с чином надворного советника и с назначением его императорским генеральным консулом на Филиппинских островах. Вскоре потом, учинив присягу на подданство России, он отправился через Сибирь в Камчатку, куда прибыл осенью 1819 года; но, к несчастью, не застал уже там фрегата «Камчатка» под командою капитана Головнина, коему приказано было отвезти г-на Добеля в Манилу. Посему он нашелся принужденным исправить и вооружить, как мог, свой собственный бриг в 250 тонн, остававшийся в Петропавловской гавани и уже трижды ссужаемый правительству для перевозки муки и соли из Охотска в Камчатку. С великим трудом и беспокойством успел он собрать там 7 или 8 человек матросов, половина коих были жители Сандвичевых островов, и двух штурманов и с сим недостаточным экипажем, приняв сам команду над своим бригом, отправился к Сандвичевым островам. Прибыв туда, он успел, как то читатель увидит в XV главе сей книги, приобресть к себе и вообще к русским благорасположение короля и жителей, кои во время его прибытия не слишком нас любили по причине некоторых недоразумений с Российско-Американской компанией, так что приставший вскоре после г-на Добеля к сим островам российского флота капитан Васильев принят был ими весьма хорошо, в чем он в 1821 году, лично удостоверял автора. Здесь г-н Добель принужден был расстаться с главным штурманом своим, который неумеренно предавался пьянству, и вместо его взять неопытного молодого человека, да и того едва мог отыскать. Это заставило его самого содержать двойные вахты во все время плавания до Манилы и сделало переезд сей чрезвычайно для него трудным и утомительным, но зато ему удалось нанять пятнадцать добрых и здоровых английских матросов, кои помогли починить судно и доехать до Манилы. Я должен бы был наперед уведомить читателей, что автор, на проезде своем, женился в Сибири на русской и имел теперь с собою жену и девятимесячную дочь.

Хотя он прибыл к Сандвичевым островам в декабре, но починка и исправление судна задержали его там два месяца, так что вместо попутного пассатного ветра он встретил только слабые ветры и шквалы и едва в марте достиг до острова Тиниана, из Марианской группы, где бросил якорь, чтоб снабдить себя водою, говядиною, свиньями, птицами, овощами и плодами.

На другой день по оставлении Тиниана подул бурный ветер с S. W., продолжавшийся с великою зыбью до вечера другого дня; вдруг сделался штиль, и бедный бриг начал качаться и крениться ужасным образом. Через четверть часа замечен был прямо перед носом корабля густой туман, рассекаемый вьющейся, подобно змеям, молниею, которая ударялась в море, и вместе с тем казалось, будто легкий ветер веял оттуда, как бывает при начале бури после продолжительной тишины. Он в то же мгновение взял грот на гитовы и, коль скоро судно поворотилось через фордевинд, старался взять и фоксель на гитовы и отдать марса-фалы, с