Ирландия. Прогулки по священному острову - Мортон Генри Воллам Страница 53

Если начнешь расспрашивать крестьянина, почему он не срывает холм, он будет уклоняться от ответа и редко признается, что на его земле живут фейри. Многим детям кладут в карман кусочек угля в качестве оберега от фейри. На западе люди до сих пор верят в ведьм. Верят также в «безголового всадника», словно тень проезжающего по дороге. Он предсказывает смерть, но чаще всего верят в баньши — привидение-плакальщицу. Это не персонаж ирландского фольклора, а реальная и живая вера.

Я встречал многих людей, говоривших, что они слышали об этом привидении, причем некоторые из них были людьми образованными, но только однажды я познакомился с человеком, который уверял, что видел его воочию. Он говорил, что баньши возле реки расчесывала свои волосы, то и дело останавливалась и опускала руку в воду.

Я могу понять человека с запада Ирландии, который верит в сверхъестественные явления. Несправедливо называть его невежественным и суеверным, пока вы сами не почувствовали неописуемую жуть дикой западной местности.

Один старик, проживший в Мэйо всю свою жизнь, пришел со мной в Малларанни к холму. Поговорив о странных событиях, случающихся в жизни, он сказал:

— Правильно говорят, что в этом месте было много лепреконов. Так было перед «беспорядками». Но они отсюда убрались…

(Человек в Керри сказал мне то же самое. Он не говорил, что фейри больше нет, сказал, что они «убрались» в другое место!)

— Но старики все еще о них говорят, — продолжил он, — и многие в Малларанни их видели. Это маленькие человечки, они водятся в глухих горных местах. Сам я их не встречал. Они выходят по ночам, но не каждому дано их увидеть.

Он повернулся к холму и очень серьезно заговорил:

— Странную историю рассказывают об этом холме… Жил на свете молодой человек, который не боялся ни волшебников, ни привидений, и в это самое место ходил с рыбалки посреди ночи без малейшей дрожи. Однажды ночью по дороге домой он увидел троих высоких людей в черных одеждах. Они несли гроб. Он подумал, что это странно: почему нет четвертого? Вот он и подошел к ним, подставил плечо, и они продолжили путь не говоря ни слова…

Ну так вот, прошли они с гробом, может быть, милю. И тут трое мужчин в черных одеждах спустили гроб с плеч, чтобы передохнуть, но, едва гроб коснулся земли, они исчезли! Молодой человек снова удивился и снял с гроба крышку…

— Что он сделал?

— Он осторожно открыл крышку, заглянул внутрь и увидел там красивую молодую девушку. Она лежала с открытыми глазами и улыбкой на лице. «Выходи, — сказал он. — Ты ведь жива!» И молодая девушка вышла из гроба, но не сказала ему ни слова… Она была немая, понимаете? Молодой человек привел ее домой, к отцу и матери.

С той ночи прошло двенадцать месяцев. Молодой человек возвращался с рыбалки мимо этого места. Когда проходил мимо холма, то услышал внутри голоса. «В эту ночь двенадцать месяцев назад, — говорил мужской голос, — он взял у нас девушку». Затем послышался другой голос. Он сказал, что девушка принесла молодому человеку мало пользы, потому что она немая, а он не догадался вынуть из-за ее уха серебряную булавку. «Да, — сказал первый голос, — она много бы ему порассказала, если бы он это сделал…»

Итак, он идет домой, смотрит ей за ухо. Верно, у нее там маленькая серебряная булавка. Он ее вынул, и девушка заговорила. Она рассказала, что двенадцать месяцев назад ее украли фейри. «Принеси мне шерсть, — сказала она, — я свяжу тебе жилет». И она связала ему жилет. «А теперь, — сказала она, — иди на ярмарку, остановись в таком-то доме. В него войдет старик. Когда он увидит на тебе этот жилет, он, возможно, разозлится, а, возможно, — нет…

И на следующее утро молодой человек отправился на ярмарку, и вскоре к нему подошел старик и спросил, как ему достался этот новый жилет, потому что только одна женщина на свете могла его связать. Двенадцать месяцев назад ее украли фейри…

Молодой человек привел старика домой, и, как только девушка увидела его, она заплакала и засмеялась от радости, потому что это был ее отец! Молодой человек и девушка поженились, и отец подарил им большие деньги — двести фунтов, — и они сказали, что с этого дня более не будут нуждаться в деньгах…

Вот одно из событий, которые, по слухам, случились на этом самом месте! — заключил мой собеседник и зажег трубку, которая погасла за время рассказа.

— Вы в это верите?

— Есть люди, которые верят каждому слову.

— Да ведь этого не было! — рассмеялся я и уселся на холм.

— Бывали случаи и более странные, чем этот, — заявил старик почти серьезно. — Не сойдете ли с холма, а я расскажу вам об одной ведьме.

И он рассказал и о ведьме, и об одном хромом мальчике, который предвидел появление в Малларанни железной дороги.

Лучше всего слушать такие истории на ветреном морском берегу, когда компанию вам составляют притихшие синие горы.

Если человек некоторое время жил в Ирландии, он вполне может составить коллекцию ярких местных высказываний. Они слетают с уст ирландцев, когда те чем-то взволнованы. Фразы, произнесенные на английском языке, пронизаны гэльским обаянием.

Я и сам их слышал, однако они не столь хороши, как те, что были записаны до меня. Я имею в виду не комические высказывания, известные как «ирландские нелепицы», а живые, колоритные фразы, точно характеризующие человека или некий инцидент. Один рабочий, давая показания в местном суде, так высказался о доме, в котором гуляли сквозняки: «Дикая утка схватит в нем ревматизм». Стивен Гвинн рассказывает об ирландской поварихе. Когда пересох колодец, она примчалась к своей хозяйке и объявила, что «в доме не хватит воды, чтобы окрестить колдунью и сварить к обеду картошку!» Он также упоминает старого ирландского лодочника, с которым вместе рыбачил на озере Уэстмит. Зашел разговор, появилась ли бабочка веснянка, которую используют в качестве приманки. Неожиданно одна из них пролетела в сумерках.

«Смотрите! — воскликнул лодочник. — Видели, как она промчалась мимо вас, точно терьер?»

Падрейк Колум высказывает интересные наблюдения по поводу различий между английским и ирландским английским языком. Возьмем, к примеру, простой вопрос: «Вы сегодня продаете лошадь?»

Человек, говорящий на правильном английском языке, ставит ударение на одном из четырех слов, чтобы донести до собеседника смысл фразы. Четыре разных ударения сообщают разные значения задаваемому вопросу. У ирландцев, говорящих на английском языке, нет надобности в таком ударении. Ирландец спрашивает: ( а) «Это вы продаете лошадь?», или ( b) «Эту лошадь вы продаете?», или ( с) «Вы сегодня продаете лошадь?» Другими словами, там, где английский пурист, желающий донести до слушателя смысл своего высказывания, делает ударение на том или ином слове, ирландец для той же цели использует грамматическую конструкцию, причем куда более эффективно.

В ответ на вопрос «Здесь идет дождь?» местный житель скажет: «Тута» или «А то». Он хочет выразиться как можно точнее.

Я только что прочитал интервью мистера Арнольда Беннета одной английской газете. В нем писатель упоминает о том, что поразило его во время посещения Ирландии. Это «серьезное, только что начавшееся и продолжающееся усилие» восстановить старый ирландский язык и снова сделать его живым.

Такое заблуждение, детское пренебрежение уроками истории меня просто шокировало. Как могут умные ирландцы затевать подобное предприятие или позволить ему начаться? Почему общественное мнение не осмеяло его еще в зародыше? Имеет ли страна какое-либо понятие о том, что представляет собой литература, если позволяет вовлечь себя в трагифарс? Может ли на этой почве вырасти литературный гений?

Полагаю, что под словом «страна» господин Беннет подразумевает Дублин. Но если бы он действительно поездил по Ирландии, то узнал бы, что «старый ирландский язык» по-прежнему жив.