Ибн Баттута - Подарок наблюдающим диковинки городов и чудеса путешествий Страница 54

Рассказ о медном руднике

Медный рудник находится вне города Такадда. На руднике роют землю, затем отвозят ее в город и плавят в своих домах. Это делают их рабы и их невольницы. Они расплавляют красную медь и делают из нее полоски длиной в полтора шибра. Некоторые из полос тонкие, некоторые толстые. Толстые полосы продаются из расчета четыреста полос за один мискаль золота. Тонкие же полосы из расчета шестьсот и семьсот штук за один мискаль. Эти тонкие полосы служат им разменным средством, и они покупают за них мясо и дрова, а за толстые покупают рабов, невольниц, дурру, масло и пшеницу.

Из города Такадда медь вывозят в город Кубар, в стране неверных, в Загай и в страну Борну. Эта страна расположена на расстоянии сорока дней пути от города Такадда, и ее жители — мусульмане. У них есть царь. Его имя Идрис. Он не показывается людям и разговаривает с ними только из-за занавески. Из этой страны приводят красивых невольниц, юношей и окрашенные шафраном ткани. Из Такадда медь привозят также в Джауджау и в страну ал-муртабун и в другие страны.

Рассказ о султане города Такадда

В дни моего пребывания в Такадда кади Абу Ибрахим, хатиб Мухаммад, преподаватель Абу Хафс и шейх Са'ид ибн 'Али отправились к султану Такадда. А он — бербер и его зовут Изар.[268] Он находился на расстоянии дня пути от Такадда. Между ним и ат-Такаркари — а это также один из берберских султанов — произошел спор. Они же поехали ради примирения между этими султанами. Я также хотел встретиться с султаном, и поэтому нанял проводника, и отправился к нему. Названные выше лица известили его о моем приезде, и он приехал ко мне верхом на коне без седла — таков у них обычай, — а на место седла был положен превосходный красный ковер. На султане были надеты плащ, штаны и чалма, и все это было голубого цвета, вместе с ним были сыновья его сестры. Они — те, кто унаследует его царство. Мы встали при его приближении и пожали ему руку. Он спросил меня о моих обстоятельствах и о моем приезде, и ему сообщили об этом. Он поместил меня в одном из шатров[269] ал-йанатибун. Это те люди, которые в нашей стране бывают чем-то вроде слуг. Он прислал мне жареную на вертеле баранью голову и ведро свежего коровьего молока. По соседству с нами находился шатер его матери и его сестры. Обе они пришли к нам и приветствовали нас. После первой трети ночи[270] мать султана прислала нам свежее молоко. У них это время доения, и они пьют молоко в это время и утром. Что же касается хлеба, то они его не едят и даже не знают. Я пробыл у них шесть дней, и каждый день султан присылал мне двух жареных баранов — утром и вечером. Он подарил мне также верблюдицу и десять мискалей золота. И я уехал от него и вернулся в город Такадда.

Рассказ о прибытии ко мне высочайшего повеления

Когда я вернулся в Такадда, прибыл гулям ал-Хаджжа Мухаммада ибн Са’ида ас-Сиджилмаси с повелением господина нашего, повелителя правоверных, помощника веры,[271] полагающегося на Господа миров, с повелением, приказывающим мне прибыть в его высокое присутствие. Я поцеловал его и немедленно подчинился. За тридцать семь мискалей с третью я купил двух верховых верблюдов, чтобы ехать верхом, и стал готовиться к путешествию в Туат. Я взял провизии на семьдесят ночей, так как на пространстве между Такадда и Туатом еды не найти. Там есть только мясо, кислое молоко и мясо, которое покупают за ткани. Я выехал из города Такадда в четверг в одиннадцатый день месяца ша'бана пятьдесят четвертого года[272] вместе с большой группой спутников. Среди них был Джа'фар ат-Туати, один из достойных людей. С нами был также законовед Мухаммад ибн 'Абдаллах, кади города Такадда. В караване было около шестисот девушек, невольниц. Мы добрались до Кахура, что в стране султана ал-Каркари, а это местность со множеством трав, где люди покупают баранов у берберов, ее населяющих, и режут их мясо на ломти и сушат. Жители Туата привозят это мясо в свою страну. Оттуда мы вступили в пустыню, в которой нет ни населения, ни воды. Пустыня простирается на[273] три дня пути. После этого пятнадцать дней мы передвигались по пустыне, в которой нет населения, но в которой есть вода. Мы добрались до места, в котором дорога, идущая на Гат, разветвляется, и одна ветвь приводит в Египет, а другая ведет в Туат. Там встречаются скопления воды, которая течет по железу, так что, когда в ней вымоют белую одежду, цвет ее становится черным.

Оттуда мы шли десять дней и дошли до страны 'хаггар, а эти хаггар — одна из групп берберов, закрывающих лицо лисамом. Добра у них нет.[274] Мы встретили там одного из старейшин. Он задержал караван и держал его, пока ему не дали в виде пошлины ткани и другие вещи, несмотря на то что наше прибытие в их страну выпало на месяц рамадан, в который они не совершают набегов и не препятствуют передвижению караванов. Даже их воры, если найдут во время рамадана на дороге товары, они к ним не прикасаются. Так же поступают все берберы, которые живут вдоль этой дороги.

По стране хаггар мы шли месяц. В этой стране мало растений и много камней, и дорога по ней трудна. В день праздника разговения[275] мы добрались до страны берберов, носящих лисам, как и те, которых мы только что миновали. Они сообщили нам известия о нашей стране и известили нас, что племена аулад харадж и ибн йагмур возмутились и находятся в Тасабите, что в стране Туат. Люди каравана испугались этого.

Затем мы добрались до Буда,[276] а это одна из самых больших деревень Туата. Земля ее состоит из песков и солончаков. В ней много фиников, но они не хороши. Тем не менее ее жители предпочитают их финикам из Сиджилмасы. В ней нет ни посевов, ни масла, ни оливкового масла, и все это туда привозят из стран Магриба. Жители ее едят финики и саранчу, которой у них так много, что они делают ее запасы, как делают запасы фиников, и этим кормятся. Они выходят на охоту за саранчой до восхода солнца, потому что в это время она не может летать из-за холода.

Мы пробыли в Буда несколько дней. Затем мы двинулись в путь вместе с караваном и в середине месяца зу-л-ка'да[277] добрались до города Сиджилмаса. Во второй день месяца зу-л-хиджжа[278] я выехал из Сиджилмасы. Это был сезон сильного холода, и на дорогу выпало много снега. Я видел трудные дороги и много снега в Бухаре, в Самарканде, Хорасане и стране тюрок, но я не видел дороги более трудной, чем дорога Умм Джунайба. В ночь под праздник жертвоприношения мы добрались до Дар ат-Тама', и я оставался там в день жертвоприношения. Затем[279] я выехал оттуда и добрался до столичного города Феса и господина и властелина нашего, повелителя правоверных, да поможет ему Аллах. Я поцеловал его благородную руку и увидел доброе предзнаменование в лицезрении его благословенного лика. Я пребывал там под сенью его благодеяний после долгого путешествия, и Аллах всевышний да возблагодарит его за то обилие его благодеяний и его щедрых милостей, что были мне оказаны. Да продлит Аллах его дни и да усладит мусульман долготой его жизни.