Андрей Троицкий - По Америке и Канаде с русской красавицей Страница 6

– Но ведь, может быть, это – весьма ценная антикварная вещь.

– Это твоя вещь. И не важно, что она антикварная.

Рита, немного успокоенная, заворачивает свой чайник в газету и кладет в багажник.

– Такой чайник потянет на Ebay на сотню, а то и на две, – говорю я. – А если это известный производитель, – цена будет еще выше.

– Неплохой бизнес, – говорит Рита. – Покупать на гараж сейлах и продавать с хорошей маржой через интернет.

– Так люди и делают. Тем живут. Купил на гараж сейле, продал в антикварном магазине. Или по интернету. Бизнес тормозит то, что гараж сейлы проводят только по субботам. Иногда остатки распродают и по воскресеньем. Но в этот день цена должна быть снижена вдвое. Такое правило. А теперь пора позавтракать.

– Нет, нет… Зачем терять время.

Мы едем в другое место. Этот район победнее. Рядом один с другим четыре гараж сейла, – но здесь не нашлось достойных трофеев. В основном детские вещи: мебель, игрушки, лыжи, санки…

Возле одного из домов на газоне стоят сразу несколько радиол американского производства. Огромные полированные ящики на ножках, под крышкой – проигрыватель виниловых пластинок, пленочный магнитофон. На передней панели ручки громкости, тембра и настройки приемника. Хозяин, сухонький старичок в белой панаме, включает один из проигрывателей Zenit: звук удивительно чистый, сочный. Немудрено: здесь установлен мощный ламповый усилитель, современный почти такой же ламповый аналог класса High End – не лучше и, главное, слишком дорогой.

– Такого звука сейчас не делают, – говорит хозяин. – Звучание современной аппаратуры – какое-то искусственное, будто звук из пластмассового ящика. А здесь звук – настоящий, живой, глубокий. Будто настоящий оркестр играет. Вот послушайте…

– Зачем же вы продаете такое сокровище?

– У нас с женой радиолы стояли на двух этажах и в подвале. Теперь жены нет, вот и… Решил попрощаться с той прошлой жизнью. Продаю всю коллекцию. Всего-то тридцать долларов за радиолу, а в начале пятидесятых покупал за триста. А виниловые пластинки берите по доллару. У меня большая коллекция Франка Синатры и Тони Беннетта.

Рука сама тянется за бумажником, но я, отгоняя очередной соблазн, говорю себе, что в квартире и так негде повернуться, а место для радиолы осталось разве что на балконе. Но не могу удержаться и покупаю несколько пластинок со старым джазом.

На следующий сейл мы попадаем случайно, объявления о нем нет в газете. Просто видим стрелочку на столбе и сворачиваем. На большой веранде столики, заваленные товарами для офиса, в плетеном кресле сидит хозяйка, – симпатичная женщина лет сорока.

Она рассказывает, что держала магазин писчебумажных принадлежностей, но конкурировать с крупными сетевыми магазинами, торгующими товарами для офиса, – в наше время почти невозможно. Дело пришлось закрыть. Но на складе остались товары, которые теперь можно купить здесь, на этой веранде, – и очень дешево. Я беру несколько блокнотов, ручки, пару наборов фломастеров, маркеры.

Где-то в подсознании бродит мысль: зачем все это мне? И фломастеров и блокнотов у меня в избытке, но все равно не могу устоять перед соблазном, покупаю еще два набора ручек и толстый ежедневник за прошлый год, авось, когда-нибудь пригодится, – думаю я. Рита покупает вместительный рюкзак. Ей уже некуда складывать покупки.

И тянет за руку, – поехали дальше.

Мы заворачиваем еще в несколько мест, не указанных в объявлениях, просто попавшихся по дороге. Возле одного из домов прямо на газоне расставлена мебель: столы, стулья, кресла и полукресла. На них стоят картины маслом в аляповатых золоченых рамах.

На заднем дворе столики, заваленные всякой всячиной. Тут же другая мебель, три телевизора, ковры. Беру большую пластиковую коробку, в ячейках – диски современных исполнителей. Тридцать дисков плюс фирменный бокс – десятка.

Подхожу, чтобы поторговаться, к хозяину, мускулистому парню лет тридцати. Одетый в шорты и майку без рукавов он развалился в брезентовом кресле и потягивает холодную воду из горлышка бутылки. Он сбрасывает с цены пару долларов, уступает за восемь. Беру и второй бокс с дисками.

– Сэр, вот кресла хорошие, – показывает хозяин. – Четырнадцать долларов за штуку. Для вас – двенадцать.

– Не могу. Я тут проездом.

Спрашиваю, почему цены такие низкие. Оказывается, это человек недавно вернулся из армии, – контракт закончился, – женился и купил ранчо, а его прежний владелец переехал в дом престарелых со специальным уходом, оставил всю мебель, картины, коллекцию пластинок и многое другое. Молодому семьянину все это без надобности, он все отдает за бесценок, лишь бы избавиться от ненужных вещей.

Подходит другой покупатель, тоже молодой мускулистый парень в майке и шортах. У хозяина на плече наколка: дракон и какой-то номер.

Гость показывает на татуировку и спрашивает:

– Афганистан? 82-я воздушно-десантная дивизия?

– Точно. А ты?

– 101-я воздушно-штурмовая дивизии ВДВ.

Мы уезжаем, загрузив в багажник мои трофеи – коллекцию музыки и три африканские маски, вырезанные из дерева, и покупки Риты: несколько современных фарфоровых фигурок, хрустальный шар, какими пользуются колдуньи и гадалки, морской пейзаж маслом в золотой раме и под стеклом, какие-то сувениры.

Отъехали всего пять кварталов – и новая распродажа. На заднем дворе методистской церкви выставили столики, за которыми хозяйничают дети от семи до четырнадцати. Сюда приезжают семьями, за 50 долларов арендуют у церкви разборный столик (со своим столом нельзя, – ведь церковь тоже должна немного заработать), ставят его в ряд с другими столиками на заднем дворе и выкладывают товар.

В основном детские игрушки, сувениры, DVD, музыкальные плееры, игровые приставки, конструкторы, куклы… Торговля бойкая, выбор большой и покупателей много, – они тоже приезжают семьями. Дети выбирают, что приглянулось, торгуются, покупают, отсчитывают деньги, получают сдачу. Родители отдыхают в сторонке.

К мальчишке, торгующему железнодорожными вагончиками и фигурками индейцев, подходит другой паренек. Он говорит, что нет денег, чтобы арендовать у церкви стол, но есть кое-что на продажу. Выкладывает компьютерные игры, еще какие-то мелочи и объявляет цену.

– Если продашь, – половина денег твоя. Годится?

– Отлично. Приходи вечером, все будет продано. Вот номер моего телефона…

Мы с Ритой бродим между рядами, прицениваемся, идем дальше.

– Зачем детям торговать? – фыркает Рита. – Они должны учиться.

– Одно другому не мешает. Кстати, здесь они тоже учатся. Может быть, перед нами будущие короли Уолл-Стрита, хозяева крупнейших торговых сетей, ритейлеры с мировым именем, суперзвезда бизнеса… Новый Дональд Трамп или Билл Гейтс.