Луи Жаколио - Пожиратели огня Страница 6

Невидимые».

III

Южное солнце было близко к закату. Тропический лес нахмуривался и темнел, а трое запоздалых путешественников приютились под деревом у пылающего огня, на котором жарилось филе кенгуру, распространяя кругом аппетитный запах, который более всего дразнил прекрасного черного пса, прохаживающегося вокруг огня.

От времени до времени один из путешественников отходил от костра и, пробравшись через кустарник на опушку, осматривал окрестность посредством бинокля, после чего все трое совещались. Предосторожность эта была нелишней, так как в то время, к которому относится наш рассказ, австралийский материк был полон беглыми каторжниками, которые для честного человека были страшнее дикарей. В то время едва ли насчитывали сто тысяч жителей в этой части света; но ни в одном человеческом обществе не было столько дурных элементов, как здесь, столько зла, вражды и коварства благодаря английским колониям преступников.

Цивилизованное население Австралии делилось на две категории, именно на переселенцев-спекулянтов, людей более или менее порядочных, явившихся сюда с целью наживы, и на каторжников, которые в свою очередь подразделялись на каторжников, отбывающих наказание, и каторжников, окончивших срок наказания и отпущенных на волю; они быстро превращались в лесных бродяг, «буш-рэнджеров», как называли их. Последние, можно сказать, переходят в дикое состояние и живут хуже самих дикарей, не признавая ни чести, ни закона, промышляя грабежом и охотой; а так как эти занятия обеспечивают им средства к существованию, то они предпочитают грабить фермы, чем работать над их процветанием и заводить новые. С туземцами они обыкновенно живут довольно дружно, поставляют им ром, коньяк, джин и другие спиртные напитки. Но горе скваттеру или путешественнику, прибывшему сюда с честными намерениями — возделывать землю и завести хозяйство, — если он натолкнется в пути на этих людей! Не задумываясь, они убьют и ограбят его, тем более что такие преступления в Австралии в то время всегда оставались безнаказанными.

Количество этих мародеров или лесных бродяг было тогда так велико, что двое европейцев при встрече обыкновенно разговаривали друг с другом не иначе, как держа ружье на взводе, так как нельзя было ни при каких обстоятельствах поручиться за свою безопасность или предугадать намерения собеседника.

В числе этих буш-рэнджеров были, конечно, и порядочные, честные люди, но это были лишь редкие исключения, относившиеся к канадцам, жившим жизнью трапперов, то есть охотой на кенгуру и опоссумов, мясо которых они употребляли в пищу, а кожи продавали колонистам-поселенцам, изготовлявшим из них сбрую, гетры, шапки, куртки и всевозможные необходимые в их обиходе предметы. Также охотятся они и на черных лебедей, которыми изобилует Австралия и которые дают им вкусную пищу, а пух представляет собою предмет торговли, всегда находящий покупателя. Кроме того, этих трапперов часто нанимали владельцы золотых приисков из Сиднея для провозки золота, а также и переселенцы для сопровождения транспортных товаров, клади или сельских продуктов во время пути к месту назначения, для охраны от грабителей, особенно если местом назначения являлся какой-нибудь отдаленный пункт. Другие лесные бродяги, именно настоящие буш-рэнджеры, жившие только разбоем и грабежом, ненавидели канадцев и не стесняясь, пристреливали их всякий раз, когда им представлялся случай сделать это, но вместе с тем они и боялись их, потому что канадцы были люди рослые, сильные, смелые и решительные и в совершенстве владели и ружьем, и ножом.

Их нанимали также, за известное вознаграждение, в качестве проводников как единичные путешественники, так и целые караваны скваттеров-дровосеков или фермеров, так как во многих случаях присутствия одного такого канадца-траппера было достаточно для того, чтобы отдалить целые шайки дикарей или лесных бродяг. И те и другие прекрасно знали, что ни один канадец не поленится пройти 400 и даже 500 миль, чтобы собраться в числе человек 20–30 и беспощадно отомстить за смерть одного из своих, если только можно напасть на след убийц.

Несчесть числа тем преступлениям, которые были отомщены или предотвращены этими австралийскими трапперами в те годы, когда еще не существовало ни настоящих властей, ни полиции, ни суда в этой обширной стране, кроме, быть может, только двух больших центров, Сиднея и Мельбурна.

Отбывшие срок наказания преступники в свою очередь разделялись на две категории: на «чистых» и «нечистых» в зависимости от новых приговоров, которым они подвергались за свои преступления, сделанные во время отбывания ими наказания в месте ссылки.

Нечего и говорить, что все эти люди ненавидели друг друга и даже презирали, так как, с их точки зрения, существовала громадная разница в степени их преступности и позора. Так, например, тот, кто не подвергался никакому осуждению, кроме приговора суда, произнесенного над ним в Англии, немедленно считал себя стоящим неизмеримо выше других товарищей каторжников. Такие люди считали даже особым преимуществом свою ничем не запятнанную в Австралии репутацию: до того редки были случаи, чтобы кто-нибудь из каторжников не оказывался виновным и здесь, на месте ссылки, в целом ряде всевозможных преступлений и не подвергался целому ряду взысканий и наказаний во время отбывания им срока наказания.

В Европе какими-то судьбами держалось убеждение, что эти ссыльные преступники становятся по прошествии некоторого времени образцами добродетели и что Австралия стала тем, что она есть, только благодаря им, и приписывали это благодетельному влиянию английской системы наказаний. Однако все это — жестокое заблуждение, которое даже местные статистики с неопровержимыми данными в руках опровергают окончательно.

Число преступников, превратившихся с течением времени в мирных и трудолюбивых граждан, до такой степени незначительно, что о них не стоит даже и говорить, и по отношению к числу преступников, которые, отбыв срок наказания, превратились в самых отчаянных негодяев и злодеев, в закоренелых преступников и развратников, продолжавших идти по пути порока, является положительно каплей в море. Большинство из них, получив свободу, совершали целый ряд преступлений и избегали новых наказаний лишь тем, что бежали в буш и скрывались там, где могли, в течение долгих лет, давая волю своим преступным наклонностям, неуловимые и недоступные закону.

Канадцы-трапперы часто преследовали их и, во имя закона Линча, положительно охотились за ними, стараясь очистить страну от этой язвы. Мы, конечно, вызовем всеобщее удивление, утверждая, что Австралия ничем не обязана Англии, ни своим расцветом, ни своей культурой, ни своим прогрессом, что, напротив, Англия делала все, что могла, чтобы парализовать политический рост и развитие этой страны, и современные австралийцы утверждают, что Англия опасалась основать крупную и могущественную колонию, которая, подобно Северо-Американской, могла бы отложиться от нее.