Антон Кротов - Это ты, Африка! Страница 6

Четырёхэтажное здание Уголовного розыска стоит практически в центре города Батуми. Многочисленные его помещения наполняют разные сотрудники южного вида. Непонятно, чем они занимались до нашего приезда (ведь по словам одного из них, в Аджарии — ноль преступности), но с появлением автостопщиков у каждого из них появилась работа. Нас развели по разным комнатам, расспросили о том, о сём и заставили писать "объяснительные записки" — как, когда, почему и зачем мы приехали в Батуми, чем мы занимаемся, какой у нас род занятий и семейное положение, — под диктовку сотрудников УгРо, на корявом русском языке.

"Семейное обстоятельство моё таковое, что…"

У одного из нас оказалась при себе "Вольная энциклопедия". Как нарочно, первой статьёй Энциклопедии оказалась Абхазия, и книга пошла по рукам, вызывая различные споры и нарекания.

АБХАЗИЯ: небольшая страна на берегу Чёрного моря, — читали они. — Специфика: 1992-93 гг воевала с Грузией, с которой граничит с юга. — Правильно. — В результате стала фактически суверенным государством… — Пачему суверенным? Гасударством?

Сотрудники УгРо стали носить Энциклопедию из кабинета в кабинет (где нам продолжали ещё додиктовывать наши идиотские объяснительные записки) и зачитывать первые строчки оной. Как правило, на первых строчках все угорали, начинали смеяться или спорить, и только начальник УгРо сумел изучить книгу более внимательно.

— Кротов, это ты Кротов? А почему Аджария не написана?

— Потому что мы здесь ещё не были, вот и не описали, — объяснил я. — Теперь вернёмся из путешествия и напишем про Аджарию. В следующем издании.

Заинтересованный начальник УгРо вскоре выдал мне четыре лари (два доллара) с тем, чтобы когда выйдет новое издание Энциклопедии, я прислал ему по адресу УгРо: г. Батуми, ул. Тельмана, 48, Тенгизу Концелидзе. Я записал адрес и пообещал выслать книгу.

Вскоре все объяснительные были дописаны, и мы и наши рюкзаки и паспорта собрались в одной комнате. Это был кабинет того самого начальника УгРо Концелидзе, с большим тяжёлым столом, длиной в полкабинета, с тяжёлыми стульями вокруг него и вдоль стен, с сейфом и городским телефоном. Двум из нас разрешили выйти в город — закупить мандаринов, которые оказались здесь необычно дёшевы. Пятнадцать килограммов этих фруктов обошлись нам в два лари — это 1$.

Дружелюбные сотудники УгРо обещали вскоре отправить нас всех на микроавтобусе прямо до турецкой границы. Это был неплохой вариант. Мы ждали, но автобус всё откладывался. Наши попытки уйти самостоятельно приглушались мягко, но настойчиво.

Где-то в обеденное время в кабинет, где находились мы и несколько сотрудников УгРо, вошли два строгих человека в пиджаках, и резко потребовали у нас документы.

Мы лениво (опять!) достали свои загранпаспорта. Один из нас достал, вместо заграничного паспорта, внутренний.

— А где второй? Все давайте вторые! Четырнадцать паспортов должно быть!

Вместо четырнадцати паспортов их оказалось девять. Костя Шулов не стал признаваться в наличии внутреннего паспорта, а у большинства из нас внутренних паспортов и не было при себе. Люди в пиджаках собрали паспорта в стопку, взяли пачку «объяснительных» и направились к выходу. Я последовал за ними на лестницу.

— Куда пошёл?

— Туда, куда вы понесли наши паспорта, — ответил я.

— Вам туда нельзя! — ответил один из «пиджаков», а выскочивший вслед за мной из кабинета сотрудник УгРо затолкал меня обратно в кабинет.

Сотрудники УгРо угостили нас байками о том, что наши паспорта сейчас проверят и вернут, что сегодня вечером нас отвезут на турецкую границу и т. д… Мы уже не особо верили этим байкам и ворчали; Костя Шулов, не спавший двое суток, разлёгся спать на мягких стульях кабинета.

Вечером, вспомнив, что автостопщиков байками не кормят, Концелидзе вывел нас на прогулку по сумеречному Батуми — до близлежащего кафе. На наши вопросы — где же паспорта, автобус и вообще? — Тенгиз отвечал уклончиво: что-де там послали запрос, а так как сегодня не успели ответить на него, завтра, мол, ответ придёт, и вас отпустят. В качестве моральной компенсации мы получили перекус в кафе за счёт начальника и вписку в его кабинете. Он же пытался угостить нас водкой, но так как мы дружно отказались, угостился ею сам.

Поужинав, мы вернулись в кабинет начальника УгРо, в котором нам предстояло провести ночь. Перед сном выпивший начальник предложил нам сыграть в шахматы, обещая выигравшему паспорт, свободу и 50$. Миша Венедиктов вызвался играть и выиграл 2:1, но проигравший слово своё не сдержал, отмазываясь тем, что ни нашими паспортами, ни деньгами он ныне не обладает. Опасаясь проиграть ещё чего-нибудь, Концелидзе пошёл домой, а мы остались ночевать в его кабинете.

Настало утро. Мы проснулись и взялись за мандарины, засоряя кабинет начальника шкурками от оных. В десять часов утра начался рабочий день, и уголовные сотрудники, заглядывая в кабинет своего начальника, только дивились и тут же закрывали дверь, чтобы никто другой не увидел царящего в кабинете беспорядка. Натюрморт был замечательный:

спальники, коврики, автостопщики, примус и корки от

десяти килограммов мандаринов, тяжёлые стулья, перестроенные в кровати. Начальник пока не видел этого.

Телефонный звонок. Я снимаю трубку и здороваюсь по-грузински:

— Гамарджоба!

— Гамарджоба! Бур-бур-бур, — бормочет трубка по-грузински.

— Извините, Концелидзе напился и проспал, поэтому подойти к телефону не может, — по-русски объясняю я. Немое удивление в трубке.

Мы звонили по 09, по 02, в прокуратуру и т. п., но так и не могли выйти на странных людей в пиджаках, которые забрали наши паспорта. Как правило, нас пускали по кругу, по одному телефону давали другой и т. д., в результате нам дали телефон того самого кабинета Тенгиза, где мы сейчас находились.

А попытки дозвониться до Москвы не были успешными — к сожалению, телефон работал только внутри города.

Однако, бдительность сотрудников УгРо республики Аджарии была на низком уровне. В это утро никто не присматривал за нами, а на первом этаже охранник вполне удовлетворился моим объяснением, что я пошёл за хлебом. Отойдя подальше, я нашёл переговорный пункт и позвонил в Москву, родителям, известив их о следующем: нас семеро прибыло в Батуми, всех нас вчера задержали менты, прошу пока не беспокоиться. Сообщив о ситуации, я купил лаваш и, как ни в чём ни бывало, вернулся в кабинет начальника. Несмотря на слабую бдительность охранников, смыться и продолжать наше путешествие мы не могли, ибо не имели паспортов.