Два рассказа - Павел Николаевич Сочнев Страница 6

Или просто купить, но только надо обязательно отдать, а если некому отдавать, то покупать не надо, а если, всё же купил, то пусть будет как память. Вот. Я не купил ничего. Та сумма, которая была в кармане, не могла оказать сколь ни будь существенного влияния не только на экономику Египта, но и на экономическое положение не бедствующего монастыря, но любая её часть могла пробить брешь в семейном бюджете. Проще говоря – пожлобился покупать безделушки. Я их, вообще, редко покупаю и то – из жадности. На фиг не нужно, но очень дёшево. Сначала берёшь, потом придумываешь применение, потом – место хранения, потом – повод для избавления. Потом, снова – в поиск новых бесполезных дешёвых ненужностей.

   Ладно посмотрели, сели, поехали дальше. Усталость позволила заснуть. Только заснул – надо выходить. Как, все-таки, изощрённо разработан маршрут, чтобы вымотать по максимуму.

   Стадо туристических автобусов толпилось среди безжизненной пустыни на ещё более безжизненном и аккуратно загаженном асфальтовом пятачке. Проводник, собрав нас в кучу, оповестил о том, что откликаться надо на позывной «Катюша». Для особо одарённых, даже спел песню про то, как Катюша выходила на берег. Зачем позывной, я понял позже. Потом нам вручили таблички с цифрой семь на верёвке и по фонарику.

   Дружными колоннами туристы шли к турникету. Среди каменистой пустыни, на узкой асфальтовой дорожке стоял турникет и полицейские, которые с помощью доски – металлоискателя, безуспешно и вяло пытались что-то найти. За стойбищем и турникетом, всё та же асфальтовая дорога уползала (в такую жару здесь никто не бегает) в темноту и, судя по вертикальному наклону, куда-то к звёздам. Мы двинулись дружным стадом, туда же. К звездам и голосу проводника, который с методичной последовательностью вопил в темноте «Катьюща!!».

   А впереди, за бугорком, были не звёзды, а какие-то строения. На узкой площадке между ними нас, в очередной раз, и скучковали. Из подробной инструкции я понял, что часть вещей –питьё, тормозки (небольшой запас еды. Шахтёрский сленг) и одежду, можно оставить в кафе на подоконнике и с ними ничего не случиться, но можно будет чего ни будь не найти, но это не страшно, потому что наши вещи никому не нужны и все останется нетронутым, а если и пропадёт, то претензии предъявлять будет некому, потому как всем всё пофигу и поэтому лучше всё оставить и не тащить с собой.

   Впереди ждала раскалённая неизвестность и возможность оказаться на вершине горы, на высоте 2300 метров (или 2600) от уровня моря. А там может быть холодно, особенно утром и надо тепло одеться, а днём будет жарко и лучше раздеться, а солнце здесь очень жгучее и можно сгореть, с непривычки и лучше одеться, и тогда будет жарко, а утром на горе очень холодно. Вот такой подробный инструктаж. Поэтому всё свое (тормозок из отеля, усиленный булками с ужина, и бутылкой, несанкционированно набранной воды, все аккуратно и беспорядочно запиханное в чёрный пакет с надписью Суоми. Интересно, похож ли я был на фина? Наверное -нет, потому, что египтята приставали ко мне с обращением «раша») я взял с собой.

   Опять организовав из нас стадо, проводник взял одного помощника из местных и вдвоем они повели нас, уже по каменной тропе, вперёд. Один базлал про Катюшу где-то впереди, второй подбадривал сзади. В своём стремлении к очищению, наша группа была очень неодинокая. Здесь шли соотечественники, братья славяне из бывшего соцлагеря и бывшие советские, кажется были французы, англоговорящие и разговаривающие на языке, похожем на немецкий, и совершенно точно – группа потомков самураев. Вот у этих с дисциплиной проблем не было. Дружной толпой, почти строем, не отставая и не забегая вперёд они ровным шагом двигались вперёд. Сомнений не было – эти точно дойдут.

   А вот насчёт нас?… Пройдя вдоль древней стены (утром оказалось, что это был монастырь) мы двинулись по широкому ущелью. Горы, стоящие слева и с права, своими вершинами закрывали пол неба. Правая – четверть и левая столько же, звёзды были где-то над головой. А вдоль тропы – гранитные глыбы. С бугорков было видно не огненную, но очень светящуюся фонариками змейку, которая уходила вперёд и подпирала сзади. И не было ей ни конца, ни начала.

   Тропа представляла собой неширокое место, по которому можно было идти. Идти по камням, через валуны (главное не свернуть в сторону), по каким-то природным ступенькам, пропуская спешащих и обгоняя вялоидущих.

   Так призываемые спереди и подгоняемые сзади мы подошли к месту первого привала. Небольшая площадка, чуть шире тропы, была обрамлена валунами (на них можно было сесть) с одной стороны и убогой хибарой, собранной из камней, деревяшек, полотнищ и камыша, и предлагающей еду и напитки. Космические цены объяснялись, скорее всего, не жадностью хозяина, а близостью к космосу (чем выше – тем дороже). Посидели, отдохнули, некоторые перекурили и снова – вперёд «Катьюуща!».

   Уже стало видно, не только ползущую по ущелью змейку фонариков, но и над головой, в черноте египетской ночи на безжизненных скалах стали светиться движущиеся огни.

   Обалдеть! Интересно, сколько прошли, сколько осталось? Ни фига себе! Ещё и полпути не прошли. Нет не устал, а просто тупо брести в никуда, без ориентиров – утомляет. Вот оно как – от грехов избавляться. А тропа узкая. А рядом темнота и туда лучше не соваться. И попутчиков много, и в туалет хочется. Любопытно, у нас есть лопухи, а египтяне чем пользуются? Не папирусом же. Нет, бумага у меня была, было желание, но не было возможности. Ещё некоторые любопытные туристы, своими фонариками шарят по сторонам «А это что, а там?»

   Снова привал и – о чудо. За убожеством, торгующим снедью – туалет. И очередь. Небольшая. Значит я не одинок и человеческое не чуждо не только мне. Встал, стою. Туалет охраняет группа женщин. В туалете мечется фонарик. Лучики света видно через щелястую дверь, очень дырявую крышу и неплотно сложенные каменные стены. Посетив его поочерёдно, женщины удаляются. Приготовившись к соответствующим ароматом и во избежание всяческих казусов я, нагнувшись, захожу внутрь. Нет, любовь к туристам может сделать невозможное возможным. В тёмной, но чистой хижине посередине стоит унитаз с компакт бачком. Чистый белый унитаз с чистой крышкой. Запаха нет. Есть туалетная бумага, дезодорант воздуха. Вместо задвижки, у двери лежит булыжник, напротив унитаза – ниша в стене, туда можно положить фонарик. Удовлетворив насущную человеческую потребность, жму кнопку бачка – вода смывает всё и куда-то уносится. Хижина – туалет стоит на краю