Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями - Сельма Оттилия Ловиза Лагерлёф Страница 6

Сто раз уже водила она гусей с юга на север и сто раз возвращалась с ними с севера на юг. Каждый кустик, каждый островок на озере, каждую полянку в лесу знала Акка Кнебекайзе. Никто не умел выбрать место для ночёвки лучше, чем Акка Кнебекайзе; никто не умел лучше, чем она, укрыться от хитрых врагов, подстерегавших гусей в пути.

Акка долго разглядывала Мартина от кончика клюва до кончика хвоста и наконец сказала:

— Наша стая не может принимать к себе первых встречных. Все, кого ты видишь перед собой, принадлежат к лучшим гусиным семействам. А ты даже летать как следует не умеешь. Что ты за гусь, какого роду и племени?

— Моя история не длинная, — грустно сказал Мартин. — Я родился в прошлом году в местечке Сванегольм, а осенью меня продали Хольгеру Нильсону — в соседнюю деревню Вестменхёг. Там я и жил до сегодняшнего дня.

— Как же ты набрался храбрости лететь с нами? — спросила Акка Кнебекайзе.

— Вы назвали нас жалкими курицами, и я решил доказать вам, диким гусям, что и мы, домашние гуси, кое на что способны, — ответил Мартин.

— На что же вы, домашние гуси, способны? — снова спросила Акка Кнебекайзе. — Как ты летаешь, мы уже видели, но, может быть, ты отличный пловец?

— И этим я не могу похвастать, — печально сказал Мартин. — Мне доводилось плавать только в пруду за деревней, но, по правде говоря, этот пруд разве что немного побольше самой большой лужи.

— Ну, тогда ты, верно, мастер прыгать?

— Прыгать? Ни один уважающий себя домашний гусь не позволит себе прыгать, — сказал Мартин.

И вдруг спохватился. Он вспомнил, как смешно подпрыгивают дикие гуси, и понял, что сказал лишнее.

Теперь Мартин был уверен, что Акка Кнебекайзе сейчас же прогонит его из своей стаи.

Но Акка Кнебекайзе сказала:

— Мне нравится, что ты говоришь так смело. Кто смел, тот будет верным товарищем. Ну, а научиться тому, чего не умеешь, никогда не поздно. Если хочешь, оставайся с нами.

— Очень хочу! — ответил Мартин.

Вдруг Акка Кнебекайзе заметила Нильса.

— А это кто ещё с тобой? Таких, как он, я никогда не видала.

Мартин замялся на минуту.

— Это мой товарищ… — неуверенно сказал он.

Тут Нильс выступил вперёд и решительно заявил:

— Меня зовут Нильс Хольгерсон. Мой отец — Хольгер Нильсон — крестьянин, и до сегодняшнего дня я был человеком, но сегодня утром…

Кончить ему не удалось. Едва он произнёс слово «человек», гуси попятились и, вытянув шеи, злобно зашипели, загоготали, захлопали крыльями.

— Человеку не место среди диких гусей! — сказала старая гусыня. — Люди были, есть и будут нашими врагами. Ты должен немедленно покинуть стаю.

Теперь уже Мартин не выдержал и вмешался:

— Но ведь его и человеком-то не назовёшь! Смотрите, какой он маленький! Я ручаюсь, что он не сделает вам никакого зла. Позвольте ему остаться хотя бы на одну ночь.

Акка испытующе посмотрела на Нильса, потом на Мартина и наконец сказала:

— Наши деды, прадеды и прапрадеды завещали нам никогда не доверяться человеку, будь он маленький или большой. Но если ты ручаешься за него, так и быть — сегодня пусть он останется с нами. Мы ночуем на большой льдине посреди озера. А завтра утром он должен покинуть нас.

С этими словами она поднялась в воздух. За нею полетела вся стая.

— Послушай, Мартин, — робко спросил Нильс, — ты что же, останешься с ними?

— Ну конечно! — с гордостью сказал Мартин. — Не каждый день домашнему гусю выпадает такая честь — лететь в стае Акки Кнебекайзе.

— А как же я? — опять спросил Нильс. — Мне ни за что одному не добраться домой. Я сейчас и в траве заблужусь, не то что в этом лесу.

— Домой тебя относить мне некогда, сам понимаешь, — сказал Мартин. — Но вот что я могу тебе предложить: летим вместе со всеми. Посмотрим, что это за Лапландия такая, а потом и домой вернёмся. Акку я уж как-нибудь уговорю, а не уговорю, так обману. Ты теперь маленький, спрятать тебя нетрудно. Ну, довольно разговаривать! Собери-ка поскорее сухой травы. Да побольше!

Когда Нильс набрал целую охапку прошлогодней травы, Мартин осторожно подхватил его за ворот рубашки и перенёс на большую льдину. Дикие гуси уже спали, подвернув головы под крылья.

— Разложи траву, — скомандовал Мартин, — а то без подстилки у меня, чего доброго, лапы ко льду примёрзнут.

Подстилка хоть и получилась жидковатая (много ли Нильс мог травы унести!), но всё-таки лёд кое-как прикрывала.

Мартин стал на неё, снова схватил Нильса за шиворот и сунул к себе под крыло.

— Спокойной ночи! — сказал Мартин и покрепче прижал крыло, чтобы Нильс не вывалился.

— Спокойной ночи! — сказал Нильс, зарываясь с головой в мягкий и тёплый гусиный пух.

Глава