Роланд Хантфорд - Покорение Южного полюса. Гонка лидеров Страница 7

Одним из мифических норвежских персонажей, пожалуй, даже главным, является Аскеладден. Это существо наподобие Золушки, но в мужском варианте: гадкий утенок со скрытой силой, наконец начавший ее использовать – и достигший успеха. И что особенно важно – любимец фортуны. В одном норвежском комментарии говорится о том, что миф об Аскеладдене символизирует

жизнь норвежского народа, сагу о вновь обретенной силе. В нем показано то, как внезапно высвобождается долго сдерживаемая сила. В этой саге проявляются элементы самой природы, когда препятствия громоздятся одно на другое, но в нужный момент история разворачивается, словно гигантский маятник – и начинает свое движение в другую сторону… Долгой зимой страна спит, укрытая снежным покрывалом, потом приходит поздняя своевольная весна, а затем вдруг начинают шуметь водопады, потоки воды устремляются с гор, а березы расправляют свои листочки-вымпелы.

Это удачная характеристика духа эпохи, на которую пришлось взросление Амундсена. Аскеладден – один из тех мифических персонажей, в которых целая нация способна видеть себя. В 1887 году он сыграл критически важную роль в жизни Амундсена.

Как раз в тот год, когда, по словам Амундсена, его вдохновил Франклин, в норвежском ежегодном детском альманахе была напечатана статья под названием «Через Гренландию?».

Все вы, конечно, знаете историю о принцессе, которая сидела на вершине стеклянной горы, держа на коленях три яблока [так начиналась статья]. Рыцари приезжали издалека с намерением подняться к ней и заполучить эти яблоки. Ведь король в награду герою пообещал руку принцессы– и половину– королевства! Поэтому благородные рыцари все скакали и скакали, но никак не могли продвинуться дальше подножия горы. Чем сильнее они разгонялись, тем больнее падали, поскольку стеклянная гора была твердой и гладкой, как кремень, так что никто не мог на нее взобраться. И вот в один прекрасный день у подножия горы появился Аскеладден. Он поднялся на гору, забрал яблоки, после чего получил и принцессу, и половину королевства в придачу, – примерно такой была эта история. Но какое отношение она имеет к Гренландии? В сущности, только одно: Гренландия – это что-то вроде огромной стеклянной горы, которую многие хотели покорить, но среди них не было Аскеладдена… Увы, не появился пока Аскеладден, способный взять да и пересечь Гренландию от края до края.

Возможно, вы слышали, что я собираюсь пройти по этой земле, но вот смогу ли, вернусь ли домой с принцессой – здесь мы должны поставить большой вопросительный знак.

Писатель, использовавший этот миф (всего лишь миф) для описания экспедиции, был необычным человеком. Фритьоф Нансен – именно так звали автора – стал одним из великих полярных исследователей. Его жизнь удивительным образом переплелась с жизнью Амундсена. Экспедиция, о которой он писал, тоже оказалась необычной. Она подтолкнула Норвегию к полярным исследованиям: впервые люди пересекли Гренландию.

Многие, как сказал Нансен, безуспешно атаковали ледяную шапку Гренландии. Среди них были Эдвард Уимпер, Роберт Пири и Адольф Эрик Норденшельд. Уимпер – знаменитый английский альпинист, покоритель Маттерхорна; Пири – офицер военно-морского флота США. Норденшельд – прославленный исследователь, который в конце прошлого десятилетия стал первым человеком в истории, преодолевшим весь Северо-Восточный морской путь. Кроме того, он был бароном, шведом и, как следствие, представителем одной из стран – сюзеренов Норвегии.

Летом 1888 года Нансен вместе с пятью соратниками (среди которых было два норвежских саама) впервые в истории географических исследований пересек ледяную шапку Гренландии от Умвика до Годтааба. Заслуженная награда досталась неизвестному человеку из небольшой страны. Использовав образ Аскеладдена для обращения к читателям, Нансен оказался прав.

Так родились современные методы полярных исследований. А перечисление достижений Нансена повсюду сопровождалось монотонным рефреном «впервые…». Это вдохновило Амундсена не меньше, чем рассказ о злоключениях Франклина.

Помимо прочего, Нансен использовал новую потрясающую концепцию полярных исследований. Он преднамеренно отрезал себе пути к отступлению. Его маршрут проходил с пустынного восточного берега на западный, обитаемый. Это было не бравадой, а сознательной эксплуатацией инстинкта самосохранения, который и толкал Нансена вперед – возможность повернуть назад отсутствовала.

Нансен сделал прорыв в полярных исследованиях: тяжелые сани с узкими полозьями, обычные в прежних экспедициях, он заменил новыми, легкими и гибкими, установленными на лыжи. Это была модификация традиционных норвежских саней. Они стали прототипом современных экспедиционных санок. Кроме того, Нансен убедительно доказал, что нужно разрабатывать специальную одежду, палатки и средства для приготовления пищи, а также придумал особую посуду («кастрюлю Нансена»), сохранявшую тепло и экономившую горючее. Он стал первым полярным исследователем, разработавшим научно обоснованный рацион питания, который базировался на фундаментальных медицинских принципах, и на собственном горьком опыте доказал необходимость жиров для полярной диеты.

Так было положено начало норвежской школе полярных исследований. Школе, которая в течение короткого, насыщенного яркими победами и открытиями периода превзошла британскую и стала доминировать в мире. Главной особенностью этой школы и самым заметным достижением Нансена стало использование лыж для полярных переходов. Это случилось как раз в тот момент, когда в Норвегии создали современную технику катания на лыжах. Полярные исследования норвежцев и лыжный спорт развивались рука об руку, порой благодаря одним и тем же первооткрывателям.

Каждый лыжник знает, каким капризным и разнообразным бывает снег, и понимает, что лучшая стратегия – не рассчитывать на легкую победу. Хотя лыжи хорошо зарекомендовали себя в субарктическом климате Скандинавского полуострова, у исследователей не было никакой уверенности, что они будут столь же эффективны на высотах ледяной шапки Гренландии и в ее суровых погодных условиях. Однако Нансен наглядно продемонстрировал преимущества их использования, совершив первый серьезный полярный переход на лыжах. Тем самым он привлек к ним внимание всего мира и положил начало горнолыжному спорту.

Первое преодоление просторов Гренландии одновременно стало и первой конкретной целью, достигнутой в высоких широтах после открытия Северо-Западного прохода за сорок лет до этого. Возвращение первопроходцев– было триумфальным. Когда корабль Нансена вошел во фьорд Христиания (30 мая 1889 года), его встречала настоящая армада украшенных цветами лодок с развевающимися флагами и музыкальными оркестрами на борту. На берегу Нансена и членов его экспедиции приветствовали ликующие толпы, все улицы города оказались буквально запруженными людьми. Настоящее триумфальное возвращение Аскеладдена!

Но это было больше, чем личный триумф. Победа Нансена имела огромное значение, поскольку стала проявлением национального духа. Как и пьесы Ибсена, начиная с «Кукольного дома», экспедиция Нансена вывела Норвегию из мглы вечных туманов и создала стране достойную репутацию в мире. Был сделан большой шаг к национальной самоидентификации. Норвежский поэт и пылкий патриот Бьёрнстерн Бьёрнсон писал Нансену, что

каждый подвиг вроде Вашего означает громадное достижение. Он укрепляет национальное мужество и чувство чести, а также пробуждает симпатию иностранцев…

В той толпе, приветствовавшей героев, стоял и Амундсен, впечатлительный семнадцатилетний юноша. Спустя годы он написал, что это был

знаменательный день в жизни многих юных норвежцев. И, конечно же, в моей. В тот день Фритьоф Нансен, молодой норвежский лыжник, вернулся домой из своей гренландской экспедиции. Нансен вошел на своем корабле во фьорд Христиания. Казалось, что его высокая фигура светилась, вбирая в себя обожание целого мира, восхищавшегося его подвигом: «Невероятно! Он просто безумец!»… Целый день с сильно бьющимся сердцем я бродил в толпе, видел плакаты, слышал радостные возгласы, и все детские мечты вновь пробудились к жизни. Так впервые мелькнула сокровенная мысль, и четкий настойчивый голос словно произнес: «Вот бы мне пройти Северо-Западным морским путем!»

Последняя мысль принадлежит самому Амундсену. Все остальное – набор клише. Они часто проявляются в воспоминаниях о том времени и лучше помогают понять суть достижений Нансена. В отличие от большинства других полярных исследователей, отправлявшихся на поединок с враждебными стихиями, Нансен остался в своем собственном мире. Полярное окружение было хорошо знакомо ему. На родине он считался одним из пионеров горнолыжного спорта и в 1884 году предпринял один из первых зимних переходов по маршруту Берген – Христиания. Пересечение Гренландии отличалось лишь температурой воздуха. Оно ошеломило– мир, казалось героическим, почти сверхчеловеческим свершением. Соотечественники Нансена тоже воспринимали его как свершение, хотя в сущности ничего странного в этом не было: они прославляли то, что и сами вполне могли совершить, – лыжный поход, только очень далекий. Мир поклонялся Нансену, а норвежцы отождествляли себя со своим героем. Он открыл соотечественникам обширное поле для деятельности, к которому они приспособились естественным образом.