Егор Путилов - Азия roadbook: Автостопом без гроша Страница 7

Наши паспорта забрал начальник полиции, к которому я так неосмотрительно вломился. На закономерный вопрос «What the fuck?»[29] довольные полицейские торжествующе ответили: «Ы!!! Там разберутся, у!» У Степы, который до этого хладнокровно грыз ириски, начало дергаться веко – на родине военком, жаждущий свежего пушечного мяса, еще год назад передал материал в прокуратуру для возбуждения дела о злостном уклонизме и объявил нас в розыск. По этой причине мы хотели избежать медвежьих объятий родины как можно дольше. Однако с помощью турецких полицейских наши перспективы становились все более туманными.

Мы сидели в коридоре с грустными лицами, ириски закончились, а паспортов не было. Смеркалось. Наконец еще через 3 часа ожидания пришел первый адекватный человек, встреченный нами в Кютахье, – учитель английского языка. Его вызвали, дабы ассистировать при допросе. Это было очень хорошо, так как у нас снова появился язык – наше единственное оружие. Мы представили себя задержанными в райотделе в российской провинции – судя по всему, российские алгоритмы поведения здесь вполне работали.

– Hello, guys![30] – с широкой улыбкой по-американски поздоровался учитель.

– Ну наконец хоть кто-то говорит по-английски, а то это недоразумение уже порядком затянулось, – снисходительно произнес Степа, похлопывая его по плечу. – Видите ли, мы делаем статью для одного московского журнала про то, как относятся к русским в Турции, у нас всего два дня на сбор материала, а мы вынуждены в итоге сидеть здесь. Вот наши пресс-карты, – Степа веером выложил красивые ламинированные карточки с нашими фото и надписями Press. Карточки мы сделали сами из бесплатных бейджиков, раздаваемых на всяких выставках.

– Кстати, а мы задержаны? – спросил я учителя. Тот, взглянув на карты, начал быстро и эмоционально выговаривать что-то дознавателю, который мрачнел с каждой минутой. Наконец тот встал и вышел из комнаты.

– Куда это он? – спросил я нашего переводчика.

– Он пошел заказать чай. Видите ли, у нас в Турции принято принимать гостей с чаем.

– Лучше бы он пошел за нашими паспортами. Я уже рассказывал вам эту возмутительную историю?

Учитель заерзал на сиденье, поглядывая на часы.

Дознаватель тем временем вернулся с человеком-чайником. Это был специальный сотрудник, который ходил с огромным чайником по отделению и все время проливал чай мимо стаканов и чашек на пол, а потом туда же мимо сыпал сахар, отчего пол в полиции был мокрым и липким. Человек-чайник налил нам по чашке чая с верхом, облив колени, и ушаркал в коридор.

Дознаватель, слащаво улыбнувшись, заправил лист бумаги в машинку и начал печатать.

– Мы бы хотели получить наши паспорта. Сейчас, – сказал Степа. Дознаватель сделал извиняющуюся мину, показывая на потолок.

– Как вас зовут? – подло улыбаясь, спросил я.

– Орхан.

– Нет, как ваше полное имя? Люди такой нужной и благородной профессии, как ваша, необходимы для нашей статьи.

Дознаватель, изменившись в лице, отставил чашку и опять вышел в коридор. Спустя еще 20 минут мы получили паспорта, копию заявления под нашу диктовку и два кебаба в качестве извинения от начальника отделения. Подавив искушение прокричать высоким писклявым голосом «Российская журналистика за кебабы не продается!», мы забрали кебабы и вышли в темную кютахьинскую ночь. Сам начальник, впрочем, появиться перед нами так и не решился, послав с дарами человека-чайника.

Опять переночевав на месте преступления (к слову, ленточками с надписями «Полиция» его никто так огородить и не удосужился), наутро мы двинулись на поезд, чтобы испытать волшебные свойства новой бумаги. Идея с поездом пришла в голову мне, поскольку что-то как-то не получалось у нас с автостопом в Турции, а кроме того, это была еще при Османской империи немцами построенная железная дорога в горах с кучей туннелей и мостов. Как любителю всяких старых инженерных сооружений, мне очень хотелось на нее посмотреть. Мы собирались ехать в третий по величине город Турции Измир, расположенный на Средиземном море. Главная цель посещения – почетный консул Пакистана, который мог поспособствовать в выдаче нам пакистанской визы. Мы были единственными пассажирами в вагоне, поэтому кондуктор подошел сразу именно к нам. Прочитав бумагу и задав пару контрольных вопросов: «Кютахья – цап-царап? Алибаба? Пара йок?»[31], он сказал, что все нормально и мы можем ехать до Измира. Поезд шел очень медленно, в итоге мы прибыли уже под вечер.

Наш вписчик в Измире Сердар учился на медика, а пока жил в квартире-студии недалеко от центра города, которую ему снимали родители. Еще он мечтал найти себе русскую жену. Вообще многие турки мечтают найти себе славянскую жену. Сначала я думал, что их как-то особо привлекает тонкость душевной организации славянок и изящество их форм, однако реальность оказалась куда суровее: русская жена была нужна Сердару в качестве кухонного комбайна. Турчанки, по его словам, ленивы и неспособны в домашнем хозяйстве. Выйдя замуж, они начинают стремительно рожать детей, толстеть и усеть (растить усы). Чтобы уйти от своей судьбы, Сердар провел к себе в жилище Интернет и стал проводить время на сайтах знакомств с русскими женами (есть такие специализированные ресурсы), общаясь с ними с помощью онлайн-переводчика.

К моменту нашего прибытия его отношения с одной из потенциальных жен вступили в решающую стадию – стадию перевода денег. «Светлана» была готова вылететь в Измир немедленно, но самолет из ее маленького украинского города стоил слишком дорого. Ее зарплаты медсестры в государственной больнице, конечно, на это не хватало. Она заняла денег у друзей и соседей, но денег все равно было мало. Не хватало всего лишь около 600 долларов. Конечно, Сердар не мог остаться в стороне: разрушить любовь и будущую семью из-за банальной нехватки денег – это совсем не по-турецки. Когда мы приехали к нему, шло обсуждение технических деталей перевода на Виргинские острова – это был самый удобный способ перевести деньги в маленький украинский город. После того как мы из любопытства подключились к беседе по-русски, «Светлана» впала в расстройство, а потом начала писать фразы в стиле «Нога – корень здоровья»[32]. После фразы «Hello, brother. How is weather in Nigeria?»[33] «она» отключилась, а Сердар долго не мог поверить в такое коварство русских женщин. В благодарность за сэкономленные 600 долларов все наше пребывание в Измире он кормил нас чудесными завтраками, за что ему большое спасибо.

Измир представляет собой огромную набережную, чем-то похожую на знаменитый приморский променад Ниццы – если заменить дворцы потрепанными бетонными коробками, расширить набережную, а потом все получившееся умножить как минимум на четыре – тогда вы получите хорошее представление об Измире. Вообще после приятной горной прохлады Кютахьи попасть в раскаленную топку Измира с влажностью, близкой к 100%, было не очень приятно. По ощущению это было похоже на грипп с высокой температурой – ломало кости и хотелось все время спать. В городе гулять, кроме набережной, негде, поэтому все гуляют именно там. А поскольку пакистанский консул должен был быть на месте только после 14 часов, то утром следующего дня мы с Сердаром пошли «гулять» по набережной.

Продираясь через висящее в воздухе марево, составленное из плавящегося асфальта и морских испарений, и протирая глаза, которые заливало потом, я пытался что-нибудь рассмотреть. Набережная была практически лысой – небольшие пальмы тут и там не давали тени, поэтому казалось, что мы гуляем по включенной микроволновке – нас равномерно поджаривало со всех сторон. Сердар же, казалось, ничего не замечал, был оживлен и рассказывал про свою поездку по обмену в Европу в прошлом году. Из вежливости мы тоже притворялись, что ничего особенного не происходит, и бодро шлепали по расплавленному битуму, оставляя в нем следы. Почти теряя сознание от внешней и внутренней температуры, с приклеенными улыбками мы тащились по САМОМУ УЖАСНОМУ МЕСТУ ДЛЯ ПРОГУЛОК, которое только можно было придумать. Архитекторы Измира, должно быть, ненавидели свой народ. Наконец, Сердар сказал: «Вы кажется, устали… Давайте посидим, отдохнем». Он шлепнулся на газон на краю битумной полосы. Солнце сверху заняло, кажется, все небо. Поскольку сил придумать что-то другое у нас уже не было, мы молча упали на эту сковородку, пытаясь как-то свернуться в улиток, чтобы уменьшить площадь солнечного поражения.

«Give me money»[34], – раздался хамский голос над ухом. Скосив один глаз в сторону голоса, я увидел омерзительного типа с красными глазами и большой соплей, повисшей на носу. «Go away. No money»[35], – сказал ему Степа. Тип держал в одной руке пакет с чем-то мерзким и желтым, другую руку он сложил в кулак и стал делать агрессивные выпады, быстро приближаясь к Степе. «Э, ты чо?» – вставая, спросил Степа специальным голосом. Я на всякий случай начал обходить типа сзади.