Жюль Верн - Ледяной Сфинкс Страница 7

Так прошло два часа. Прихотливые ветры Кергелен умерили свою ярость раньше, чем утихомирился я. К одиннадцати утра низкие тучи унеслись прочь и буря улеглась. Я открыл окошко.

Как раз в это мгновение на «Халбрейн» приготовились к спуску шлюпки. В шлюпку уселся матрос, взявшись за весла, а на корме устроился еще кто-то, не прикасаясь к фалрепам[21] руля. Шхуна покачивалась на волнах всего в пятидесяти саженях от берега. Шлюпка преодолела это расстояние за минуту-другую, и человек с кормы ступил на песок. Это был капитан Лен Гай.

Мне хватило нескольких секунд, чтобы выбежать на берег и предстать перед капитаном, тут же изготовившимся к отражению атаки.

— Сэр! — обратился я к нему сухим и холодным тоном — не менее холодным, чем погода, установившаяся из-за восточных ветров.

Капитан Лен Гай пристально посмотрел на меня, и в его черных глазах я увидел грусть. Голос его был тих и скорее напоминал шепот.

— Вы иностранец?

— Во всяком случае, я не житель Кергелен, — ответил я.

— Англичанин?

— Нет, американец.

Он резким движением ладони отдал мне честь. Я ответил ему таким же приветствием.

— Сэр, — продолжил я, — полагаю, что почтенный Аткинс, хозяин «Зеленого баклана», говорил с вами о моем предложении. Мне кажется, что такое предложение должно быть воспринято благосклонно, ибо вы…

— Предложение об отплытии на моей шхуне? — прервал меня капитан Лен Гай.

— Совершенно верно.

— Сожалею, сэр, но я не могу удовлетворить вашу просьбу.

— Не скажете ли, по какой причине?

— Потому что у меня нет привычки брать на борт пассажиров — это первое.

— А второе, капитан?

— Маршрут шхуны «Халбрейн» никогда не прокладывается заранее. Она выходит в море, направляясь в один порт, а оказывается совсем в другом, если я вижу в этом резон. Учтите, что я не нахожусь на службе у судовладельца. Шхуна — почти полная моя собственность, и я не подчиняюсь в плаваниях ничьим приказам.

— Выходит, вам одному и решать, брать ли меня на борт…

— Это так, но мне приходится ответить вам отказом — к моему величайшему сожалению.

— Возможно, вы примете иное решение, узнав, что для меня не имеет значения, куда следует ваша шхуна. Мне достаточно уверенности, что она куда-то да следует…

— Вот именно — «куда-то».

Мне показалось, что при этих словах капитан Лен Гай устремил взор на юг.

— Так вот, сэр, — не унимался я, — мне почти безразлично, куда вы плывете. Мне просто не терпится убраться с Кергелен, воспользовавшись первым предоставившимся случаем.

Капитан Лен Гай ничего не ответил, погрузившись в раздумья, однако я видел, что он пока не стремится спасаться от меня бегством.

— Имею ли я честь владеть вашим вниманием, сэр? — с живостью спросил я.

— О да.

— Тогда позвольте мне добавить к сказанному, что если я не ошибаюсь и если в дальнейший маршрут вашей шхуны не внесено изменений, то в ваши намерения входило уйти из гавани Рождества в направлении Тристан-да-Кунья?

— Возможно, на Тристан-да-Кунья, возможно, к мысу Доброй Надежды, возможно, на Фолкленды, возможно, еще куда-то…

— Так вот, капитан Гай, именно «еще куда-то» я и желал бы направиться!

— вскричал я, не скрывая иронии, но стараясь сдержать раздражение.

С этой минуты манера капитана Лена Гая решительно переменилась. Он заговорил более резко и отрывисто. Ограничиваясь самыми точными и необходимыми словами, он дал мне понять, что настаивать дальше нет никакого смысла, что наша беседа и так слишком затянулась, что ему дорого время, что дела требуют его присутствия в конторе порта и что мы уже сказали друг другу все, что могли…

Я протянул руку, чтобы удержать его — вернее, просто схватить за рукав,

— и наш разговор, так неудачно начавшийся, мог бы завершиться еще более плачевно, если бы этот странный человек не повернулся ко мне и не произнес более мягким голосом такие слова:

— Можете поверить, сэр, что мне нелегко отвергать просьбу о помощи, звучащую из уст американца. Однако я не могу поступить иначе. Во время плавания «Халбрейн» может случиться непредвиденное, и тогда присутствие на борту пассажира, даже такого необременительного, как вы, превратится в серьезную помеху и мне придется от многого отказаться. Вот чего я стремлюсь избежать.

— Я уже говорил вам, капитан, и готов повторить еще раз, что в мои намерения входит возвратиться в Америку, в Коннектикут, но при этом мне совершенно безразлично, когда эти намерения осуществятся — через три месяца или через шесть — и каким путем мне придется для этого пройти. Пусть даже ваша шхуна окажется во льдах антарктических морей…

— Антарктических морей?! — изумленно вскричал капитан Лен Гай, насквозь пронзая меня взглядом, словно это был не взгляд, а острое копье. — Почему вы говорите об антарктических морях? — переспросил он, хватая меня за руку.

— Я мог бы с тем же успехом упомянуть и северные моря. Для меня все едино— что Северный полюс, что Южный…

Капитан Лен Гай ничего не ответил, но мне показалось, что в его глазах блеснули слезы. Потом, желая, видимо, покончить с этой темой, связанной для него с какими-то мучительными воспоминаниями, он проговорил:

— Кто же осмелится двинуться к Южному полюсу?..

— Достичь его было бы нелегким делом, — отвечал я, — да к тому же и бесполезным. Однако встречаются любители приключений, способные на подобные авантюры.

— Вот именно, авантюры… — прошептал капитан Лен Гай.

— Между прочим, Соединенные Штаты рискнули послать туда группу кораблей под командованием Чарлза Уилкса[22] — «Ванкувер», «Морскую свинью», «Фазана», «Летучую рыбу» — да еще вспомогательные суда…

— Вы говорите, Соединенные Штаты, мистер Джорлинг? Вы утверждаете, что федеральное правительство направило в южные моря целую экспедицию?..

— Это факт. В прошлом году, еще до отплытия из Америки, я узнал, что эти корабли вышли в море. С тех пор минул год, и вполне вероятно, что отважный Уилкс забрался дальше, чем другие первооткрыватели, побывавшие в тех широтах до него.

Капитан Лен Гай надолго умолк. Наконец его труднообъяснимое молчание было прервано следующими словами:

— Как бы то ни было, даже если Уилксу и удастся пересечь Южный полярный круг и преодолеть паковые льды, сомнительно, чтобы он достиг более высоких широт, чем…

— Чем его предшественники Беллинсгаузен[23], Форстер[24], Кендалл, Биско[25], Моррелл[26], Кемп[27], Баллени[28]? — подхватил я.