Михаил Певцов - Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь Страница 7

Страстью самого Певцова, особенно проявившейся во время путешествия по Восточному Туркестану, стало увлечение этнографией местных народов. По мере дальнейшего продвижения экспедиции на восток, вдоль северного подножия Куньлуня — от Яркенда к Хотанскому оазису и далее к Керии и Ние — он все больше и больше времени уделял общению с основным населением этого края— уйгурами. В итоге он свел их рассказы и предания в историческое повествование о Хотане, огромном легендарном городе, известном еще по письменным источникам начала I тыс. н. э. Расспросив местных купцов и проводников, он выяснил, что основные торговые тропы и перевалы, связывающие Туркестан с Тибетом, расположены восточнее, ближе к оазису Ния. Там Певцов и решил перезимовать, поскольку горные перевалы в сторону Тибета в это время года уже были закрыты.

Несколько месяцев, проведенные членами экспедиции в Ние (до начала мая 1890 г.), стали, быть может, самыми плодотворными в научном отношении: по-прежнему велись регулярные астрономические наблюдения, барометрические и метеорологические измерения, причем на стационарных приборах, что позволяло зафиксировать такие массовые и точные данные, которых ранее в Центральной Азии не собирали.

Для основательного изучения проходов из Туркестана на Тибетское нагорье члены экспедиции на несколько недель перебрались в урочище Кара-Сай у северного подножья Русского хребта. Здесь, как обычно, Певцов выполнял свою трудоемкую рутинную работу, необходимую при сборе любой научной информации, но от его заинтересованного и внимательного взора при этом не ускользали и необычные явления. Так, он первый обратил внимание и затем объяснил парадоксальный факт — периодическое появление в этих краях холодного ветра, приходившего не с гор, что было бы естественно, а из глубин раскаленной пустыни Такла-Макан. Занимали его и другие конкретные вопросы, для их решения он в условиях высокогорья (около 4000 м над уровнем океана) проводил опыты по определению скорости распространения звука в разреженном воздухе, или — применил новый геодезический способ точного измерения относительной высоты хребта Ак-таг.

В том же духе работали и сотрудники Певцова: в эти месяцы В. И. Роборовский, перейдя через Куньлунь по перевалу Сарык-туз, прошел в глубь Тибетского нагорья на несколько десятков километров, в другой раз он поднялся к труднодоступным верховьям р. Черчен-дарья и через перевал Гульджа-даван также вышел на Тибетское нагорье. П. К. Козлов обследовал верховья р. Бостан-тограк, высокогорное оз. Даши-куль и дальше территорию нагорья на расстоянии около 100 км. Горный инженер К. И. Богданович впервые собрал столь убедительные и одновременно уникальные данные, что позднее, в отчетах экспедиции он уже представил ряд новейших аналитических выводов по геологии и геодезии Центральной Азии. Его работа была очень высоко оценена коллегами, в частности известным русским геодезистом И. И. Стебницким.

После всех этих «экскурсий» в сторону Тибетского нагорья экспедиционеры собрали всевозможные сведения о необитаемых землях к югу от хр. Пржевальского, и к осени 1890 г. решено было завершить здесь исследования и возвращаться на родину. Для этого предстояло пройти еще около 2000 км: мимо озера Лобнор к предгорьям Тянь-Шаня (через города Курля, Карашар, Токсун и Урумчи), а дальше через Джунгарию к г. Зайсан.

Обратный путь занял несколько месяцев, во время которых научная работа продолжалась. Во-первых, были подтверждены слухи о «кочующем» озере Лобнор и установлены причины этого явления, во-вторых, когда в ноябре 1890 г. экспедиция дошла до Турфанского оазиса, точнее до городка Токсун на его западной окраине, там было сделано еще одно из важных открытий — в центре Азиатского материка обнаружили огромную впадину, Турфанскую депрессию. М. В. Певцов не мог знать, что за несколько месяцев до этого здесь же (только на восточной окраине того же оазиса, в Люкчуне) побывала другая русская экспедиция — братьев Г. Е. и М. Е. Грумм-Гржимайло, которые пришли к аналогичному выводу. Это открытие не только объяснило особенности климата этой части Восточного Туркестана, но и дало возможность более точной интерпретации метеонаблюдений по всему центральноазиатскому нагорью. Подобными сведениями из самого центра Азии до этого наука не обладала.

Далее путь исследователей лежал в г. Урумчи, раскинувшийся уже на северных склонах Тянь-Шаня, и через известную дорогу по Джунгарии к г. Зайсан, конечному пункту путешествия. 3 января 1891 г. двухгодичная Тибетская экспедиция под руководством М. В. Певцова завершилась.

Подробно итоги этого путешествия были изложены в трехтомных «Трудах Тибетской экспедиции» и ряде научных статей ее участников. Однако даже простой перечень их основных достижений свидетельствует об исключительной результативности экспедиции.

Прежде всего, были собраны колоссальные новые данные об орографии Куньлуня и о каменистой пустыне севе-ро-западного Тибета с его высокими горными кряжами, внесены существенные исправления в схематическую карту этой горной системы, часть которых, кстати, была подтверждена отдельными съемками другого путешественника, Б. Л. Громбчевского, также побывавшего у северо-западных окраин Тибета в 1889–1890 гг. М. В. Певцову удалось описать множество известных только местным жителям караванных дорог и троп, которые связывали их с тибетцами. Участникам экспедиции удалось открыть в глубинах Куньлуня и севе-ро-запада Тибетского нагорья несколько небольших озер и ледников и уточнить течение р. Тизнаф. Между прочим, Певцов разузнал и об одной старинной, ныне почти забытой дороге через пустыню Такла-Макан, некогда соединявшей г. Аксу (у южных склонов Тянь-Шаня) и долину реки Яр-кенд-дарьи (в предгорьях Куньлуня), до него вовсе не известной европейцам. Все это было сведено на «Карте Восточного Туркестана и северных окраин Тибетского нагорья», суммировавшей географические открытия экспедиции.

Не менее ценными для науки оказались и добытые в предгорьях Куньлуня систематические метеорологические данные, позволившие надежно судить о своеобразии климата в самой сердцевине Центральной Азии. На основании этих наблюдений Певцов написал статью «Климат Кашгарии» (1894), которая была высоко оценена ведущим русским климатологом А. И. Воейковым.

В положительных отзывах специалистов разных профилей на достижения участников экспедиции почти всегда подчеркивался высокий методический уровень проведенных изысканий. Даже обычные рекогносцировочные работы, которые, к примеру, в экспедициях Пржевальского осуществлялись во время стремительных переходов от оазиса к оазису, т. е. «линейно» и мимоходом, М. В. Певцов проводил систематически и обстоятельно, стараясь охватить обследованиями широкие площади. В результате уровень рекогносцировочной изученности пройденных экспедицией территорий заметно улучшился.