Генри Мортон - От Иерусалима до Рима: По следам святого Павла Страница 7

Негативное отношение к евреям сложилось задолго до распятия Христа. Греки и римляне с одинаковым пылом ненавидели евреев. Да и кого порадует такое соседство? Евреи жили замкнутыми общинами, которые соблюдали странные, малопонятные законы. Они придерживались строгой диеты, в частности, не употребляли в пищу свинину и моллюсков, а по субботам укрывались за стенами своих таинственных синагог. Евреи проявляли крайнюю нетерпимость в вопросах веры: они отказывались даже формально преклонять колени перед местными или общеимперскими, римскими божествами. А поскольку в сознании античного общества религия тесно переплеталась с политикой, то против иудеев регулярно выдвигались обвинения в нелояльности по отношению к приютившему их городу и самому цезарю.

Еще одним источником неприязненного отношения к евреям стали те привилегии, которыми они пользовались в рамках Римской империи. Речь, прежде всего, об освобождении от воинской службы. Почему, вопрошали остальные горожане, этот южный народ, который с таким демонстративным пренебрежением относится к своим неиудейским соседям и их обычаям, пользуется благосклонностью правительства? Ведь евреи попросту высасывают из города деньги, которые потом переправляют в Иерусалим! Раздражение накапливалось и нередко выливалось в стихийные погромы. Однако евреи не желали отказываться от привилегий. Они устраивали шествия и манифестации, порой перераставшие в откровенные побоища. В результате по всей империи за ними закрепилась репутация злостных мятежников. Политическое влияние, которым пользовались иудеи в Риме, было таково, что их опасался даже прославленный трибун Цицерон. Выступая в суде в защиту претора Флакка[3], он предупредил, что будет говорить вполголоса — чтоб только судьи могли его слышать. Дело в том, что судилище проходило в неспокойном и опасном еврейском районе, и оратор боялся за свою жизнь.

Римские власти занимали, в общем и целом, благосклонную позицию в отношении евреев, однако со сменой цезарей это отношение также могло меняться — в зависимости от того, какая партия (про- или антииудейская) доминировала в императорском окружении. Следует сказать, что еврейское население Римской империи сильно разнилось по социальному составу. Наряду с миллионами бедняков и людей среднего достатка существовала группа неимоверно богатых евреев, которые обладали значительным политическим влиянием при дворе. Во главе этой богатой прослойки стояли отпрыски Иродианского рода, которые получали превосходное образование в Риме. Аналогичную картину можно наблюдать и в наши дни, когда какой-нибудь индийский раджа отправляет своего сына учиться в Итон или Оксфорд. Эти молодые блестящие иудеи усвоили утонченные столичные манеры, они водили дружбу с «лучшими людьми» римского общества, в число которых, конечно же, входили и члены императорской фамилии. В подобных условиях трудно переоценить то влияние, которое они оказывали на политику Рима.

Юлий Цезарь был большим другом иудеев. Он никогда не забывал ту поддержку, которую ему оказал Антипатр, отец Ирода Великого. Этот хитроумный политик, по достоинству оценив восходящую звезду Юлия Цезаря, встал на его сторону и помог избежать военной катастрофы в Египте. Убийство Цезаря стало большой бедой для римских евреев. Много дней и ночей провели они вокруг его погребального костра, оплакивая своего благодетеля. Пришедший ему на смену Тиберий (тот самый, в чье правление свершилось распятие Иисуса Христа) относился к иудеям весьма прохладно, а его ближайший советник Сеян был ярым антисемитом. Очевидно, по этой причине Понтию Пилату на протяжении десяти лет удавалось твердой рукой править Иудеей. Его твердость находила поддержку в Риме, и лишь после падения Сеяна враги Пилата (которых было немало среди евреев) сумели свергнуть ненавистного прокуратора. Годы правления Тиберия оказались нелегкими для евреев, в этот период они были изгнаны из Рима.

После Тиберия к власти пришел Калигула, безумный император. Среди его друзей был молодой и умный еврейский царевич — впоследствии он станет известен под именем Агриппы I. Благодаря его влиянию евреям снова дозволили вернуться в Рим. Калигула был одержим бредовой идеей — он мечтал, чтобы его статуя была установлена в Иерусалимском Храме, и лишь стараниями Агриппы этого удалось избежать. Правление Калигулы оказалось недолгим и, собственно, никак не отразилось на положении иудеев. Его преемником — совершенно неожиданно для всех — стал Клавдий, и не последнюю роль в этом сыграл все тот же Агриппа. После убийства Калигулы группа молодых преторианцев бродила по императорскому дворцу, и в одной из комнат они натолкнулись на беднягу Клавдия. Будучи робким и застенчивым человеком, тот попытался спрятаться за занавеской, но его выдали торчавшие снизу ноги. Молодые шалопаи вытащили Клавдия на свет божий и, забавляясь, закричали: «Ого, смотрите-ка, кто тут у нас! Да это Германик![4] Давайте-ка сделаем его императором!» Агриппа, который находился на тот момент в Риме, воспринял шутку всерьез. Он отправился в Сенат, который намеревался возродить республиканское правление, и убедил сенаторов в нецелесообразности подобного решения. Таким образом Клавдий, к собственному изумлению, стал императором.

Несмотря на симпатии к иудеям, он не сумел предотвратить новый взрыв антисемитских настроений. Во время его правления евреи снова подверглись изгнанию из Рима. В их числе оказались друзья и сподвижники святого Павла — Акила и Прискилла, которые вынуждены были уехать в Коринф. Свой императорский трон Клавдий передал приемному сыну Нерону. Этот период ознаменовался сильным проиудейским влиянием при дворе. По слухам, жена императора Поппея собиралась принять иудаизм. Однако когда случился страшный пожар в Риме, возникла срочная необходимость в «козле отпущения» — чтобы было на кого обратить гнев разъяренной толпы. Выбор Нерона пал на христиан, и против них были организованы настоящие гонения. Впрочем, не вызывает сомнения, что если бы под рукой не оказалось христиан, то вместо них традиционно пострадали бы иудеи.

Я столь подробно останавливаюсь на отношении римлян к еврейской диаспоре потому, что это поможет читателю лучше воссоздать ту эпоху, в которую жил святой Павел. Ведь миссионерская деятельность апостола протекала именно в среде еврейской диаспоры. В общем и целом следует признать, что общественный разум латинян негативно воспринимал это восточное племя, широко расселившееся по всей империи. Коммерческие успехи евреев вызывали зависть и раздражение у прочих граждан, а их религиозная замкнутость создавала дополнительные барьеры для взаимопонимания.