Сергей Марков - Путь к Большой Земле Страница 7

Лужин и Евреинов покинули Петербург.

Еще на пути в Тобольск они начали съемки и определение широт. В Тобольске геодезистам дали надежных людей — драгун во главе с И. Кусковым, детей боярских — Ф. Полутова с товарищами, казаков с пятидесятником П. Гладким.

Из Тобольска путешественники поплыли по рекам и, миновав Тару, Томск, Енисейск, Илимский острог, лишь в мае 1720 года пришли к стенам Якутска. Отсюда начался трудный поход в Охотский острог. Шли по Лене, Алдану, Мае, Юдоме до Юдомского Креста, от которого начинался горный водораздел. За ним текла река Урак, впадающая уже в Охотское море Геодезисты пересекли водораздел сушей и долиной У рака достигли Охотского острога.

Десяток бедных изб, несколько туземных юрт — вот каким был тогда первый русский порт на севере Тихого океана. Но там уже жили отважные мореходы.

Здесь по образцу архангельских и мензенских судов была построена «лодия», на которой Козьма Соколов впервые в истории прошел Охотским морем на Камчатку. Соколовская лодья, восьми с половиной саженей в длину с осадкой в три с половиной фута, в 1720 году стояла в Охотске. На этом-то знаменитом судне Лужин и Евреинов с бывалым Мошковым и решили пуститься в бурное, светящееся медузами Ламское море. Вновь назначенные на Камчатку начальники острогов и драгуны были спутниками мореплавателей.

Все они благополучно прибыли к устью реки Ичи на западе Камчатского полуострова. Здесь лодья была на время оставлена, а геодезисты двинулись вглубь Камчатки, к частоколам русских острогов.

Только на западном берегу были положены на карту двадцать две камчатские реки.

В крепких лиственничных избах Нижнего острога геодезисты записывали недавнюю историю заселения и исследования русскими Камчатки.

Первые ученые путешественники достаточно точно сняли Ключевскую сопку, надписав возле нее на карте: «Сопка горит днем и ночью».

На восточном побережье, обращенном к Тихому океану, геодезисты изучали течение реки Камчатки.

Возвратившись на западный берег, Лужин и Евреинов встретились в Большерецке с Кондратием Мошковым, который успел привести туда свою лодью.

Двадцать второго мая 1721 года геодезисты и Мошков подняли парус и вышли из Большерецка к Курильской гряде. Один за другим проходили они четырнадцать островов — Алаид, Парамушир, Шимушир, Сивучий и другие. У острова Шимушир лодья встала на якорь. Но налетела такая жестокая буря, что судно потеряло управление. Лодью семь суток носило в бушующем море с изорванным парусом и лопнувшим якорным канатом.

Воспользовавшись затишьем, изобретательный Мошков привязал вместо якоря пушку и наковальню, а добравшись до устья Большой реки, смастерил два деревянных якоря, оковав их сверху… сковородами. С таким вооружением лодья шла к Охотскому острогу, куда геодезисты и Мошков прибыли 12 июля 1721 года.

По Юдоме, Мае, Алдану и Лене они добрались до Якутска, а оттуда поехали в Тобольск.

Федор Лужин остался там для продолжения исследований в Сибири, а Евреинов поспешил с докладом к Петру Великому.

Геодезист нашел царя в Казани. Несмотря на занятость, Петр принял Евреинова и выслушал его устный отчет об исследовании Камчатки и Курил. Ученый развернул перед царем карту своих походов с Федором Лужиным. На" ней были показаны просторы Азии от Тобольска до Тихого океана. Отсутствовали только низовья Оби, Енисея, Лены, где съемки проводились другими исследователями, в частности Петром Чичаговым.

Среди Охотского моря на евреиновской карте красовалась компасная роза. Курильская гряда, побережья Камчатки, Карагинский остров были положены на карту с достаточной точностью. Лужин и Евреинов нанесли на свой чертеж сорок рек Камчатского полуострова. Из данных Лужина и Евреинова явствовало, что берег Америки никак не может находиться возле Курил, где его помещали некоторые иностранные ученые. Со старой сказкой было покончено! Америку надо было искать в другом направлении.

Важнейшая цель похода геодезистов — закрепление за Россией Камчатки и Курил, установление русских границ на Тихом океане — была достигнута.

Исследователи, сделав первые съемки на Камчатке, исчислили расстояние между приметными местами и впервые определили их координаты.

Труды отважных геодезистов были вскоре увековечены на картах Кирилова, Чаплина, Шестакова, Делиля.

Карта похода Евреинова и Лужина и отчет о путешествии, считавшиеся утраченными, были найдены только в 1945 году.

Итак, Лужин и Евреинов покончили с баснословными свидетельствами европейских географов. Никакого берега, протянувшегося на восток от Курил, не существовало. Не было также и признаков огромного острова. Сам черт мог сломать ногу в этой путанице, где сливались вместе мнимая Земля Иезо, Земля Компании, Земля Жуана да Гамы, берега Америки и Японии! Наши геодезисты, пройдя вдоль воображаемого восточного берега призрачной Земли, не встретили ничего, кроме открытого моря, и… Америки не нашли, потому что ей здесь было не место.

Петр Великий остался доволен трудом своих отважных навигаторов.

В то время, когда Лужин и Евреинов носились на соколовской лодье над темными пучинами у Курильских островов, Петр Великий послал с запада один, а по другим сведениям, даже два корабля для проведывания пути в Ост-Индию, Японию и Китай. Об этом походе известно очень мало. Есть свидетельство, что путь кораблей начался в Архангельске[19].

Во всяком случае, в 1721 году одно из этих судов появилось в Тазовской губе, неподалеку от былой Мангазеи. Называют и участников этого плавания — «обер-комиссара» Петера Миллера и геодезиста Петра Чичагова, который незадолго до этого составил три чертежа Иртыша от Тобольска до Зайсана. Чичагов мог быть принят на борт корабля в устье Оби, ибо в тот год он занимался съемками севера Тобольской провинции, привязывая Черный Иртыш к Ледовитому океану.

Возможно, что Петр Чичагов надеялся на встречу со своими однокашниками, Лужиным и Евреиновым, где-нибудь на Камчатке или около Курильских островов. Во всяком случае, пора выяснить, не были ли согласованы действия этих двух экспедиций, одна из которых двигалась в сторону Камчатки с запада.

В то время, когда на Ледовитом и Восточном океанах трудились Чичагов, Лужин и Евреинов, русскому представителю в Пекине было приказано «подлинно уведомиться» о возможностях торгов с Японией.

Кампредон, французский посол в Петербурге, в самом конце 1721 года доносил, что в устье Оби русские люди уже исследуют возможности кораблевождения в Ледовитом океане и делают изыскания на случай строительства морских портов.