Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России Страница 8

Во избежание дальнейших столкновений с китайцами на Амуре в 1675 году из Москвы было отправлено в Китай посольство; посланником был переводчик посольского приказа грек Николай Спафарий. Это посольство не добралось до Пекина и не имело никаких последствий.

В 1681 году из Албазина была послана на реку Амур экспедиция для приведения амгуньских, тугурских и других живущих на побережье племен в ясачное положение. В этих видах и были основаны на реках Амгуни и Тугуре остроги: на Амгуни, при устьях рек Делина и Немилена — Усть-Делинский и Усть-Немиленский, а на Тугуре — Тугурский. Все население по берегам этих рек было подчинено русскому владычеству. Таким образом, к 1681 году не только весь Приамурский край составлял владение России, но, благодаря влиянию на туземцев из Ачанского и Косогорского острогов, мы, кроме того, владели бассейном реки Уссури и частью Сунгари, до гор {13}. Положение наше на реке Амуре в то время было таково: главный и укрепленный пункт страны был Албазин, затем остроги по Амуру, вниз от Албазина — Кумарский, Зейский, Косогорский и Ачанский; на реке Амгу-ни — Усть-Делинский и Усть-Немиленский, а на реке Тугуре, в 100 км от ее устья, — Тугурский. Кроме того, по реке Амуру находились земледельческие деревни и слободы: Андрюшкина, Игнатина, Монастырщина, Покровская, Озерная и другие.

В 1684 году весь Приамурский край был назван отдельным Албазинским воеводством; городу Албазину были даны особый герб и печать. Первым воеводою был Алексей Толбузин.

Между тем китайцы и маньчжуры, встревоженные нашим соседством и влиянием на сопредельные с Маньчжурией страны, решили выжить русских с Амура. Наши посты вниз по реке от Албазина сделались первым предметом их нападения. Все они были ими разорены, а в 1685 году неприятельская сила, состоявшая из 5000 человек, приплывших на 100 судах, и 10 000 человек, прибывших из Цицикара сухим путем с 150 полевыми и 50 осадными орудиями, подступила к Албазину и потребовала его сдачи. 12 июня 1685 года, после того как албазинцы отвергли предложение маньчжуров о добровольной сдаче, началась канонада с маньчжурских батарей. В Албазине было всего 450 человек гарнизона под начальством воеводы Толбузина; недостаток огнестрельного оружия и снарядов не дозволил русским отстоять острожек, и неприятельская артиллерия разрушила его. Наши вступили в переговоры, и неприятель согласился отпустить Толбузина с его командою и жителями Албазина в Нерчинск; только 25 человек приняли предложение маньчжуров отдаться им и увлекли с собою священника Максима Леонтьева, основавшего в Пекине первую русскую церковь. Албазин был разорен, и неприятельская сила потянулась в Айгунь — маньчжурский город, основанный перед этим ниже устья Зеи, на правом берегу Амура.

Станица Албазин на Амуре и церковь, стоявшие на месте бывших русских укреплений

Фотография

Несмотря, однако, на такой дурной оборот наших дел в Даурии, соседнее с нею Нерчинское воеводство сделало снова попытку занять Албазин и Приамурский край; поэтому в 1686 году, по приказанию нерчинского воеводы Власова, албазинские выходцы с полковником Афанасием Бейтоном и тем же Толбузиным отправились на Амур и возобновили разрушенный Албазин. На берегах Амура снова появились наши острожки и население; русские по-прежнему начали обрабатывать брошенные ими поля, а инородцы стали вносить им ясак.

Китайцы и маньчжуры встревожились нашим вторичным поселением на берегах Амура, и китайский император Ка-хан-Си дал повеление во что бы то ни стало выгнать русских с Амура. В июне 1687 года перед Албазином явилось маньчжурское войско, состоявшее из 8000 человек с 40 орудиями.

Русские сожгли все дома вне крепости, перешли в нее и выкопали себе там землянки; всех наших в крепости было 736 человек. Маньчжуры прикрыли свой лагерь деревянной стеной, но русские уничтожили ее; тогда неприятель окружил свой стан земляным валом и поставил на нем пушки.

1 сентября маньчжуры пытались взять крепость, но были отбиты с большой потерей. К несчастью, между осажденными в Албазине открылась цинга, и в довершение бедствий храбрый воевода Толбузин в сентябре был убит пушечным ядром. После него начальство принял полковник Бейтон. Несмотря на постоянное действие полевой и осадной маньчжурской артиллерии, осада Албазина шла безуспешно; в конце ноября неприятель переменил ее на блокаду, а в мае 1688 года блокаду снял и отступил на четыре версты. У Бей-тона в Албазине оставалось только 66 человек, остальные же частью были убиты, а частью умерли от цинги. Неприятель потерял более половины войска. В это время приехал из Пекина гонец с повелением богдохана о прекращении осады Албазина под тем предлогом, что о разграничении земель идут с обеих сторон переговоры. Маньчжуры и китайцы отступили от Албазина и 30 августа 1688 года возвратились в Айгунь.

Глава вторая. Нерчинский трактат

Посольство Головина и заключение Нерчинского трактата в 1689 году. — Величайшая заслуга Головина заключается в первом пункте трактата. — Мнение китайского правительства. — Наше положение после Нерчинского трактата

В Москве поняли, что без утверждения границ между Россией и Китаем нельзя прочно владеть краем, а потому были посланы в Пекин один за другим два гонца, канцеляристы Венюков и Логинов, с уведомлением о начале переговоров и о назначении с нашей стороны уполномоченным окольничьего Федора Алексеевича Головина. Вторым лицом при переговорах был нерчинский воевода Иван Астафьевич Власов; делами управлял дьяк Семен Корницкий. С китайской стороны были высланы восемь сановников, которые прибыли в окрестности Нерчинска с огромной свитой и 10 000 пешего и конного войска под предлогом доставления посольству съестных припасов. В качестве переводчиков с китайцами были два иезуита: Жербильон и Перейра. С нашей стороны у Головина и во всем Нерчинском крае было менее 500 человек войска. При таком перевесе китайцев в численной силе Головин не мог делать настоятельных требований об уступке России Приамурского края, а китайцы, вместо мирных переговоров, начали прямо грозить нападением на Нерчинск, если Головин не согласится на их предложение уничтожить Албазин и отдать всю Даурию Китаю. Головин протестовал против этих насильственных действий и не соглашался на подобное предложение. Тогда китайцы начали вооружать против нас недавно покоренных бурятов Нерчинском края и вместе с ними готовились осаждать Нерчинск, в котором находилось наше посольство; при этом свое требование они повторили Головину в виде ультиматума.

Головин, находясь в таком безвыходном положении, предложил китайцам прислать проект о разграничении. 21 августа этот проект был прислан Головину китайцами в следующем виде: «Граница между Россией и Китаем должна идти от вершины реки Горбицы до истоков реки Уды, а отсюда по вершинам гор, направляющихся к северу и оканчивающихся Чукотским носом». Вместе с присылкою проекта они просили немедленного ответа на него. На этот раз они изменили смысл проекта, так как в предлагавшемся в первый раз условии, в виде ультиматума, на который Головин согласился, «граница была означена по Хинганскому хребту, до моря, а о северных горах и Чукотском носе ничего не упоминалось». На этот проект с его несообразными требованиями Головин не отвечал.

Китайские уполномоченные, прождав три дня ответа от Головина и видя, что он никак не согласится с их предложением и что принудить его к этому могут только военные действия, боялись делать насилие, которое не привело бы ни к какому результату, а только навлекло бы гнев богдохана, и объявили Головину, что они отказываются от последнего предложения и желают с ним кончить дело на основании первого их предложения, на которое он согласился. К этому побуждали еще китайцев, во-первых, иезуиты и, во-вторых, желание их отстоять во что бы то ни стало Даурию, под которою они понимали всю страну по течению Амура, до слияния этой реки с рекою Сунгари.

Так как ни китайцам, ни Головину не были хорошо известны приморские страны, и Головин усматривал, что китайцы хлопочут главное о Даурии, где все реки, впадающие в Амур, как то: Зея, Бурея и другие — текут с севера на юг, то, по возобновлении переговоров, он настаивал, чтобы в трактате было упомянуто о направлении рек и чтобы страна к морю оставалась без разграничения. Китайцы согласились, и 27 августа (6 сентября) 1689 года был подписан Нерчинский трактат — первый и самый важный дипломатический акт в сношениях России с Срединным государством.

Первые два пункта этого трактата, относящиеся к Приамурскому краю, выражены так: «Река, именем Горбица, которая впадает, идучи вниз, в реку Шилку с левые стороны, близ реки Черной рубеж между обоими государствы постановить; такожде от вершины тоя реки каменными горами, которые начинаются от той вершины реки и по самым тех гор вершинам до моря протягненным, обоих государств Державу тако разделить яко всем рекам, малым или великим, которые с полуденные стороны сих гор впадают в реку Амур, быти под владением Хинского государства; такожде всем рекам, которые с другия стороны тех гор идут, тем быти под державою царского Величества Российского Государства… и всякие земли, посреди сущие меж тою… рекою Удью и меж горами, которые до границы подлежат, не ограничены ныне да пребывают, понеже на оны земли… великие и полномочные послы не имеюще указу царского величества отлагают неограничены до иного благополучного времени, в котором… царское величество и бугдоханово высочество похощут о том обослатися послы или посланники любитель-ными пересылки, и тогда, или чрез грамоты, или чрез послов, тые… неограниченные земли покойными и пристойными случаи успокоити и разграничити могут». В третьем пункте трактата сказано: город Албазин, который построен был со стороны царского величества, разорить до основания и также на Амуре пребывающих всех русских людей со всеми при них запасами и пожитками перевести в пределы царского величества.