Леонид Янин - На байдарках по Двине - 96 Страница 8

Ночью политрук опять замерз в своем спальнике. Утром оказалось, что кто-то сбил угол тента над Леней и он спал под открытым небом. Безусловно, в отряде действовал опытный вредитель.

Утром отдохнувший Леша бестактно вытаскивал из спальников сонный народ. Но еще раньше разбудил нежный детский голосок: "Аня, выходи! Будем драться!" В общем, выспаться не дали.

Солнце снова спряталось за облаками. Жаль было покидать такую отличную позицию, но на войне как войне.

Из дневника капитана Янина: "29 апреля. 9.30 уплытие. Третий день похода. Чтоб не потерять счет дням, решил делать зарубки на байде. Серегу отправили к Д. вести подрывную работу: петь, подслушивать, просить весло. А к нам - О. и О. Но И. Серегу одного не отпустила. Говорит, байда с Серегой никогда не переворачивается. Действительно, не переворачивается. Почему?

Увидел, сколько тушенки остается на стенках пустой консервной банки, прикинул, сколько теряется необлизанной тушенки в мировом масштабе и ужаснулся! Буду об этом писать лично тов. Сталину"

Байды неплохо начали пробег. "Таймень" один раз обхохотал "Салют". Потом несколько раз "Салют" обхохотал Дещеревского, когда его байда веслом отталкивалась от берега на поворотах. С каждым поворотом "Таймень" отрывался все дальше и дальше.

- Эх, ушел, гад! Упустили! - досадовал политрук.

Но далеко ему уйти не удалось. Повороты скоро кончились, а на прямых участках благодаря девушкам "Салют" был вне конкуренции.

11.10. Привал на левом берегу у высотки. Перекусили сыром и ирландским шоколадом, который союзники поставляли в Москву по ленд-лизу. Подпольщики сразу стали спрашивать, распространяется ли "коммунизм" на шоколад, но им был дан суровый ответ. Политрук съел свои плитки и подумал: "Мне шоколадом рот не замажешь!" Осмотрел окрестности и нашел следы старого костра, несколько десятков пустых бутылок из-под шнапса, огромное укрытие у самой реки... Очевидно, партизаны. Загребли дальше.

Снова пошла горелая земля. Стали попадаться бревна, загораживающие реку. Может, следы работы бобров. Тихо над миром, только бултыхнется перепуганная лягушка и пролетит спокойный журавль.

В 14.30 река вышла из леса на открытую местность, завиднелись серенькие избушки, но немцев не видать. Дали незамолкающему Сереге весло, погрести, чтоб утомился. Байда долго елозила от берега к берегу, но весло сломать он не смог. Зарядил мелкий обложной дождик. У хиленького деревенского мостика встали и перекусили шоколадом и трофейной колбасой. К переправе подбежали две местные собаки, полаяли, Серега гавкнул в ответ, и собаки ушли за подмогой.

Где-то над тучами кружил самолет. Наш?...

Долго сидели у берега, наконец выбрались делать обнос моста. Вдруг прямо под ногами политрук заметил остатки ржавого русского противогаза и стрелянную гильзу 76мм. орудия, ржавую насквозь. Откуда это здесь, недоумевал политрук. Неужели за этот вшивый мостик у Милюшат когда-то был бой? Гильзу Аня забрала себе.

- Зачем она тебе, Анечка? - ласково спросил бдительный капитан.

- Так, на память о походе.

И только когда деревушку проплыли, политруку пришла в голову мысль, что эта гильза и могла быть тем самым контейнером. Как же я раньше не догадался, досадовал он. Сам же ей отдал в руки. Гильза была пустая... Значит, теперь надо ожидать, что она оставит ее на стоянке. Внутри будет улика.

Прошли еще одну серую деревню, а за ней показался мост. Железный, большой. За ним - остатки деревянного моста, взорванного при отступлении. Миновать его было невозможно. Решили выбраться на берег и стать лагерем в лесу, потому что все сильно устали. Занесли байды в ельник, положили на толстый слой мха. Не лучшее место для стоянки, но искать уже никто ничего не хотел. Окрестности переправы когда-то защищал батальон, много стрелковых ячеек, но ни одной стрелянной гильзы. Может, все подо мхом? Блиндажей не было, спешили окопаться, бой был, наверно, летом.

Дождь не переставал. В 18.30 сготовили обед, праздничный, потому что оказалось, что в этот день когда-то родился Будда, очень кстати. Политрук щедро налил себе, Наташе и Ане по 50 грамм антипростудной микстуры и они чокнулись за здоровье Кришьямуни Сиддхартхи Гауталамыча. Петь "Интернационал" никто особо не хотел, поэтому полезли отсыпаться. Перед сном политрук вспомнил, что Серега тоже что-то украдкой пишет в своей тетрадке, когда не орет. Надо выяснить, что, кому и зачем... Так напротив Сереги в списке политрука появился второй крест.

Из дневника капитана Янина: "30 апреля. Неплохо выспался. Утром опять рукопашная, Серегу связали и позавтракали. Уменьшил застежку фуражки еще на одну дырочку. Голова почему-то уменьшается. Дождь кончился. Через мост переполз танк, только без пушки и с бульдозерным скребком. Проехал лесовоз. Подошла бабуля с собачкой, местная, вчера нас увидела и зашла поговорить. Сидит без электричества, без батарей, даже сводки Совинформбюро не может слушать, все отрубили местные власти, а мы думали - немцы. Живут, как при царе Иване.

От нее мы узнали, что окопы в лесу - наши. Ждали немцев на Западной Двине, а они обошли здесь, по этой дороге. Вон у той деревни, что проехали, много наших положили, до сих пор, как поле распашут, кости находят, кто лежит, кто сидит, так прямо и закидали тогда землей... Народ из деревень ушел в партизаны, лето тогда прожили в лесу. Но немец так здесь не зверствовал, как в ее родной Хатыни. Под расстрелом стояла...

Очень много наших затонуло на переправе, где Торопа впадает в Западную Двину. По затонувшей технике и по трупам можно было перейти на другой берег.

Вдвоем с Аней сбегали назад по дороге, просмотрели окопчики в лесу. Пусто. Бой был на другой стороне реки. 13.30 отплыв."

Разведчиков не покидала надежда пополнить запасы хлеба в деревне Ямище. Хлеба осталось мало, полбуханки на всех. Д. быстро шел вперед, пришлось иногда, когда Аня выбивалась из сил, отдавать весло Ирене. Она гребла старательно и упорно, только не туда. Сидела Ирена в центре, с Серегой, капитан - сзади, а в таком положении очень неудобно бить ее веслом - замах маленький.

Так и плыли.

В 15.30 показалась деревня Прилуки. Большая, чистая, петухи кричат. Автобус даже какой-то стоит на мосту. Хороший мост, железобетонный. Взорвать не удалось - много охраны. Решили направить связных Ирену, Лену и юных подпольщиков в Ямище пешком по хорошей прямой дороге, вроде бы за хлебом, а самим, облегчившись, извиваться дальше по реке. Место встречи - мост в Ямище.

Задание было, безусловно, опасное. Но комсомолки бесстрашно зашагали мимо немецких солдат, которые стояли, скучая, на мосту и разглядывали "туристов". Солдат было около полувзвода, в одинаковой грязной полевой форме, в кепочках, в сапогах. Кто курил, кто - наигрывал "Donna Flora" на губной гармошке. Первая байдарка без задержки прошла под мостом. Когда вторая стала подплывать, политрук, широко улыбаясь, поприветствовал охрану, но солдаты на него не обратили внимания, а все вперились в Аню. Замолкла губная гармошка... Леонид насторожился. Сначала не понял, в чем дело, что так привлекло их внимание. А когда догадался, его прошиб холодный пот. Но было поздно.