Жюль Верн - Необыкновенные приключения экспедиции Барсака Страница 8

Этот план был обширен.

Область, затронутая законопроектом Барсака, превышала 1500 тысяч квадратных километров. Это почти втрое больше территории Франции. Не могло быть и речи о том, чтобы посетить все населенные пункты этого огромного пространства. Но, по крайней мере, следовало наметить достаточно извилистый маршрут, чтобы впечатления, собранные исследователями, до известной степени соответствовали действительности. В самом деле, этот путь растянулся для одних членов комиссии более чем на две тысячи пятьсот километров, а для других он составлял около трех с половиной тысяч километров.

Экспедиция должна была разделиться, чтобы расширить зону своих действий. Выехав из Конакри, путешественники отправятся сначала в Канкан через Уоссу, Тимбо — важный центр южного Футо-Джалон и Курусу — станцию, построенную на Нигере, недалеко от его истоков.

Из Канкана они пройдут через Форабу, Форабакуру, Тиолу, Уасулу и Кенедугу до Сикасо — главного города страны с тем же названием.

Было решено, что в Сикасо, за тысячу сто километров от моря, экспедиция разделится на две партии. Одна, под начальством Бодрьера, спустится к югу, направится к горной цепи Конг и достигнет ее, пройдя Ситардугу, Ниамбуамбо и различные, более или менее значительные поселения. От Конга она двинется к Бауле, чтобы достигнуть наконец в Гран-Басаме Берега Слоновой Кости.

Другая, с Барсаком во главе, будет продолжать путь к востоку, пройдет через Уагадугу и достигнет Нигера у Сея, потом, идя параллельно реке, пересечет Моси[11] и наконец через Гурму[12]и Бургу[13], закончит путь в Котону, на дагомейском берегу.

Учитывая извилистый маршрут и неизбежные задержки в пути, следовало ожидать, что путешествие продлится не менее восьми месяцев для первой партии и от десяти до двенадцати — для второй. Решено было отправиться вместе первого декабря из Конакри. Бодрьер достигнет Гран-Басама не ранее первого августа следующего года, а Барсак прибудет в Котону около первого октября.

Речь, таким образом, шла о длительном путешествии. Тем не менее господин Исидор Тассен не мог льстить себя надеждой, что ему удастся сделать сколько-нибудь значительное географическое открытие. По правде говоря, присутствие члена Географического общества было излишним. Мечта «открыть» Петлю Нигера казалась такой же нереальной, как и «открыть» Америку. Но господин Тассен не был привередлив. Земной шар уже избороздили во всех направлениях, и ему приходилось довольствоваться малым.

Таким образом, он благоразумно решил ограничить свои притязания. Петля Нигера давно уже перестала быть недоступной и таинственной областью, какой она слыла в течение стольких лет. Начиная с немецкого доктора Барта, который первым пересек ее в 1853 и 1854 годах, целая плеяда храбрецов завоевывала ее часть за частью. Это были в 1887 году лейтенант флота Карон и превосходный во всех отношениях исследователь капитан Бингер: в 1889 году — лейтенант флота Жем; в 1890 году — доктор Кроза: в 1891 году — капитан Монтейль; в 1893 и 1894 годах — погибшие славной смертью лейтенант Об и полковник Бонье; взявший Тимбукту лейтенант Буате, к которому вскоре присоединился комендант Жоффр. В том же 1894 и следующем 1895 году туда были направлены капитан Туте и лейтенант Тарж; в 1896 году лейтенант флота Урст и многие другие, выступившие, чтобы завершить кампанию, в результате которой полковник Одеу захватил Конг и сломил могущество Самори[14]. С тех пор Западный Судан перестал носить название дикого; административные власти завершили его покорение, множились посты, все надежнее укрепляя благодатное французское владычество.

В то время, когда парламентская комиссия собиралась в свою очередь проникнуть в эти области, умиротворение еще не было полным, однако безопасность значительно возросла, и можно было надеяться, что путешествие пройдет если не без приключений, то, во всяком случае, без несчастных случаев, и что все сведется к прогулке среди мирных племен, которые Барсак считал созревшими для наслаждения всеми радостями избирательного права.

Отправление было назначено на первое декабря.

Накануне отъезда, тридцатого ноября, официальный обед должен был в последний раз собрать всех членов экспедиции за столом губернатора. Во время обеда обменялись, как полагается, тостами при обязательном исполнении национального гимна; последние бокалы были подняты за успех экспедиции и во славу республики.

В этот день Барсак, уставший после прогулки под раскаленным солнцем Конакри, только что вернулся в свою комнату и блаженно обмахивался в ожидании, когда наступит момент скинуть черный сюртук, от которого никакая температура не может избавить официальных лиц при исполнении ими служебных обязанностей; в это время вестовой, солдат сверхсрочной службы, знавший все уголки колонии, доложил, что две особы просят их принять.

— Кто это? — спросил Барсак.

Вестовой жестом показал, что не знает.

— Тип и дама,— сказал он простодушно.

— Колонисты?

— Не думаю, судя по их странному виду,— отвечал вестовой.— Мужчина — долговязый, с реденькой травкой на булыжнике.

— На булыжнике?…

— Да ведь он лысый! С баками из кудели и с глазами как шарики, которыми украшают кровати.

— У вас богатое воображение! — заметил Барсак.— А женщина?

— Женщина?…

— Да. Какова она? Молодая?

— Молодая.

— Красивая?

— Да, и нарядная!

Барсак машинально покрутил ус и сказал:

— Пусть войдут.

Отдав этот приказ, он невольно посмотрелся в зеркало, отразившее его дородную фигуру. Если бы он не думал о другом, он мог бы заметить, что часы показывали шесть вечера.

Принимая во внимание разницу в долготе, это был тот самый момент, когда началось нападение на Агентство DK Центрального банка, описанное в первой главе нашего рассказа.

Посетители, мужчина лет сорока, сопровождаемый девушкой двадцати — двадцати пяти лет, были введены в комнату, где Барсак вкушал прелесть отдыха перед тем, как подвергнуться скуке официального обеда.

Мужчина был очень высок. Пара бесконечно длинных ног поддерживала короткое туловище, оканчивавшееся длинной костлявой шеей, которая служила пьедесталом для сильно вытянутой вверх головы. Если его глаза и не были похожи на кроватные шарики, как заявил вестовой, злоупотребляя рискованными сравнениями, нельзя было, однако, оспаривать, что они навыкате, что нос велик, что губы, над которыми неумолимая бритва уничтожила усы, слишком толсты. С другой стороны, короткие бакенбарды на манер тех, какие так любят австрийцы, и венчик курчавых волос, окружавших необычайно блестящий голый череп, позволяли утверждать, что вестовому не хватало точности в выборе определений. «Кудель»,— сказал он. Слово неподходящее. В действительности субъект был рыжим.