Своя география - Александр Иванов Дромомания Страница 8

распространено, чего не скажешь про родину этого чуда — нашу Россию, где этот удобный агрегат уже превратился в раритет. Где-то пьют чай со сладостями, где-то с сахаром, где-то без, где-то предпочитают чай зелёный, а где-то чёрный, а где-то вообще куча сортов и видов — как в них разберёшься. Что касается названия, то во многих языках, оно заимствовано с китайского, и похоже либо на «ча», либо на что-то типа «ти», лишь поляки, насколько мне известно, придумали особое название для чая — «хербата». И в Польше я пил хербату со вкусными польскими пирогами.

Какой же он всё таки разный, этот чай. Родом из Китая, он за пять тысяч лет так прочно распространился по всему миру, что теперь, практически в любой точке земли мы уже не мыслим общения без этого напитка.

И вот теперь Крым, и все чаи, которые я пил до этого, с помощью какого-то удивительного волшебства собрались тут.

Мы ходили, ездили, путешествовали. В туристических местах тут часто можно встретить лавочки с «крымскими чаями». Это разные травяные сборы, помогающие, как говорят продавцы, от всех известных болезней. Ну, я не знаю, как там насчёт целебности, но вкус у большинства этих травяных напитков очень даже приятный. Часто важным рекламным ходом для таких сборов является то, что травы были собраны на горе Ай-Петри. И это сразу должно обозначать, что травы чудодейственны, сильнее равнинных аналогов, экологически чисты; и сборы только из таких трав являются чуть ли не визитной карточкой Крыма. А на самой Ай-Петри прохладно. Кабинка канатной дороги медленно наползает на отвесные скалы. Мимо проплывают облачка, пассажиры зажмуриваются и затаивают дыхание. Снизу маленькими сувенирными игрушками торчат ёлки, где-то вдалеке осталась дорога с микроскопическими машинками, крошечные дома, а ещё дальше по мелким барашкам сверкающего моря перемещаются совсем малозаметные лодки. Кабинка замедлилась, двигаться ей стало заметно труднее — увеличился наклон тросов. Ещё один рывок, вздох пассажиров и всё — приехали. Возле верхней станции канатной дороги татарское поселение. Местные жители побежали к приезжим, навязчиво предлагая свои платные услуги. Чего тут только нет: катание на лошадях и на квадроциклах, блюда всех мыслимых и немыслимых сортов, сувениры со всего Крыма. И даже музей пыток, который обещал всем посетителям бесплатные телесные наказания. Мы нашли на местном рынке зелёный чай с ташкентской чаеразвесочной фабрики — «Кук чой». Зелёный чай. Причём как-то неестественно дорого. Продавец утверждал, что только у него в Крыму можно приобрести такой полезный и высококлассный продукт. Купили как сувенир.

Я доцедил переливающиеся радугой зелёные пузырьки. Разглядываю изумрудные разводы на чашке. Кун интересуется: «Ну как?» Киваю. Хороший. Ставлю пиалу на стол.

Крым объединяет культуры. А чай объединяет людей.

2010

Чувство твоего Киева

Спасибо тебе за Киев. Твои экскурсии по этому чудо-городу были заочны, бредовы, но удивительно точны. Я все места нашёл. Случайно бродил, нашёл и узнал. А когда узнал, понял, о чём ты говорила.

— Что тебе важного в этом городе?

— Я как будто приезжаю сюда к бабушке, причём город не родной, родственников нет. А что-то тут такое есть очень важное, родное.

И главное здесь не Майдан Незалежностi.

Не нарисованные на открытках храмы.

А удивительные подворотни с весенними лужами, в которых отражается город.

Скульптура девочки с колокольчиком в руках, сидящая на пирамиде из подушек.

Странные европейские дома в большом овраге.

Крашеный в зелёный цвет кирпич и маленький памятник Олександру Пушкiну, который смотрит на свой же, Олександров, деревянный бюст. Таблички. Хлеб. Украинский язык. Сало в кафешках. Вареники.

И те ощущения, которые можно получить от города.

Бежишь. Бродишь. Стоишь. Киев трогает тебя. Ощупывает. Касается солнечными лучами-пальчиками лица. Трогает ветром с могучей реки. Он дует откуда-то и надувает тело, словно парус. К ногам прикасаются неровности… Микронеровности поверхности, на которой стоишь… Спускаешься в метро. Пальцы щупают жетон. Турникет. Вагон. Едешь, касаясь телом, реагируешь на странные покачивания от моторов этого длинного металло-резинового метроподъёмника…. Смешная идея сделать лестницу, которая сама убегает из-под ног…. Прикасаешься к своим размышлениям и фантазиям… Идёшь по переходу, чувствуя свои движения, свои мышцы и кости.

Встречаешь людей в метро, они касаются тебя своими взглядами, но легко так, словно этот контакт не вкусен, или нет, он только на пробу, как облизывание крышки от варенья, можно ведь удивиться тому, какой вкус имеет взгляд человека. Какой-то горьковатый, какой-то сладкий, какой-то вкус знакомый, какой-то нет…

Слушаешь голос, объявляющий станции.

Странно пребывать в неподвижности. Интересно смотреть, чувствовать, нюхать… А потом, побыв в этом, осознать, как рождается, распускается движение… Как сознание соприкасается с микродвижениями тела, с покачиваниями, с дыханием… Да, дыхание, как здорово чувствовать его в теле…

Контакт с твоим образом, как он переходит из средней реальности в сон? Из сна в день. Из одного пространства души в другое. Как ты рождаешь в моём теле эмоции, дрожащую радость, звенящую грусть. И то, что между этим.

Прикасаясь к любви, ты замечаешь, что другие прикосновения изменяются, они растворяются и исчезают… Они разбегаются по телу удивительно тёплыми и ароматными волнами. А некоторые прикосновения отзываются болью.

Хочется наблюдать их, втягивать носом, пробовать на вкус, но очень осторожно, так как это ново, странно, как что-то из иного мира, мира тени.

Приятно прикоснуться к расставанию… К последнему поцелую… К маленькой смерти… К чудесному одиночеству, когда можно прикоснуться к себе самому без прослоек. Просто.

Тогда, на кухне, мы говорили о том, что такое влюбиться. Сумасшедшие люди. С разных городов и весей. Нет, ну началось всё чинно, с вопросов о том, зачем и почему мы путешествуем? А потом сползли к вопросам про любовь. Как ты влюбляешься?

Я путешествую, потому что люблю путешествовать. Может быть, поэтому