Американский альбом - Селим Исаакович Ялкут Страница 8

(1887–1976), Харви Ладью, если на русском, создал свой парк под впечатлением от неоднократных посещений Англии. Он любил охоту на лис – забаву английских джентльменов, и сам был из их числа. На фото он похож на Кларка Гейбла, Соммерсета Моэма и еще на кого-то из той же оперы. Светский лев. В Англии (во Франции он тоже бывал) сэр Харви посещал местные парки и решил воспроизвести увиденное в Америке. Поэтому его парк считается английским. Вначале сэр Харви хотел организовать клуб для охоты на лис, купил в глубинах Мэриленда (дело было в 1929 году) 250 акров земли (примерно 100 гектаров) с ветхим домом, но страсть к садоводству (еще одна английская черта) со временем взяла свое, и часть поместья (около 10 гектаров) сэр Ладью пустил под парк, за что мы ему благодарны. Причудливо подстриженные под собак и лис кусты – дань былому увлечению хозяина – их можно видеть, как и мчащегося вдогонку зеленого всадника. А лисы природной окраски каменно сидят перед входом в сувенирную лавку.

Сэр Харви умер, оставив этот мир лучше, чем он был до него, по крайней мере, в районе Мэрилэнда. Американцы совершают похвальные поступки, оставаясь при этом прагматичными, и не доводят себя до нервного истощения. Они явно рассчитывают дожить до конца света. А там будет видно. Безвыходных ситуаций не бывает.

Пример вдохновляет, но он не для всех. Поэтому не спешите. Красоты здесь налицо, легко убедиться. Но и обмануться опаснее, чем чихнуть во время гриппа. И будем считать, что вам повезло. Здесь все и происходит, если дочитаете до конца, поймете, о чем я. А если нет, и ваш труп с ножом в спине найдут прежде, чем я соберу улики, ну, что же. Пусть будет самоубийство. Так ведь? Вы согласны? Тогда пойдем дальше.

Аромат преступления в саду сэра Харви так и витает. Я сразу насторожился – что-то не так… Можете возражать сколько хотите, на простаков оно и рассчитано. Без заколотого, задушенного, отравленного незнакомца, без неопознанного бродяги английский парк останется пресным, как манна небесная. Питательный гарнир воображения, только и всего. А где основное блюдо? Оставим доверчивость женщинам, они умеют ею пользоваться. Все как-то слишком просто. Я заглядывал под каждый куст, но несчастного конюха с благородными чертами, искаженными предсмертной гримасой, не обнаружил. Плод запретной любви графини Брайтонской и заезжего гардемарина – он где-то здесь в тенистых аллеях, где любят бродить поэты, ведь хорошую рифму, если вы не лорд Байрон, тоже найти не просто. Стыдно признаться, я был рядом и не споткнулся о тело красавицы аристократки или ее вероломной горничной – она же подброшенная в приют дочь, вернувшаяся, чтобы отомстить. Не будем отворачиваться от фактов, не станем отмахиваться и водружать на алтарь справедливости пальмовую ветвь наивности. Не рано ли? Здешние старые девы (и преступницы в одном лице!) знают, чем занять себя после чашечки чая с молоком. Он возбуждает их, как валерианка кошку.

Как вам эти вазы с крышками? На самом видном месте. Не иначе как погребальные урны. Но не спешите. В Египте это уже было – нашли, открыли… и вся экспедиция присоединилась к мумии. Вы никуда не торопитесь? И не нужно…

Прислушайтесь, пока не поздно. Встряхнитесь. Протрите очки, поправьте слуховой аппарат. Подтяните гульфик на бриджах (чтоб счастье шло) и ждите. Ждите! Вот он – звук далекого выстрела, звон разбитого стекла, взлет потревоженных птиц. Еще кусты шевелятся. Что-то продолжает происходить буквально, пока доверчивые посетители, (они же – случайные свидетели) бездумно разгуливают, не желая ничего замечать. Кто откроет их доверчивые глаза?

Я не преувеличиваю, здесь только факты. Не нужно сильно напрягаться (ланч не скоро, а силы понадобятся!), но и расслабляться не следует. Слушайте, слушайте! Негодяй рядом, затаился и ждет. Сейчас важно себя не выдать. Язык можно не показывать, но молнию на брюках нужно проверить. Что там? Нагнешься, будто невзначай, и обнаружишь тот самый обрывок письма с мрачной угрозой, пузырек с остатками мутной жидкости, кулак, торчащий сквозь прошлогоднюю листву. Кулак – особенно, с зажатой пуговицей от охотничьего костюма. Остается выяснить, кто вернулся из леса, кто закатал окровавленные манжеты, и можно посылать мальчишку в Скотланд ярд. За фунт он возьмется. Крестьянский ребенок. Аристократы не умеют, как следует, прятать улики, хорошие манеры не позволяют. Тем лучше для нас, людей попроще (надеюсь, вы не обиделись). Пока крестьяне стригут овец, а пролетарии сбиваются в профсоюз, бароны и герцоги крутят часовую стрелку, готовя себе фальшивое алиби, и занимаются кровосмешением на полный желудок.

Следите за дедукцией, и вы все увидите. Все встанет на свои места. Вот он – садовый домик, доступный для обозрения сквозь стеклянную дверь. Здесь бывала жена хозяина. Она любила личную жизнь, и все такое. Здесь же, надо полагать, и завещание подделали. Удобное местечко, ничего не скажешь… Вернее, не успеешь сказать…

День бессолнечный, туманный, раскрашенный в цвета английского сплина. Самое время кого-нибудь замочить, завалить или прикончить – если вы предпочитаете обходиться без вульгаризмов. Я вас понимаю. Причудливые заросли, подстриженные на манер шахматных фигур и древних камбоджийских храмов, поражают таинственной многозначительностью. Не хватает длиннохвостых обезьян, хотя подошли бы и короткохвостые, дело не в размере, по крайней мере, хвоста.

Вот вам пример. И такого здесь много. С тропинки лучше не сходить… и не забудьте оставить записку, что просите никого не винить. И подпись разборчиво…

Везде торчат ворота и воротики, фонтаны, фонтанчики, роднички. Есть где отмыть нож для разрезания бумаги. Почему бумаги? Чтобы подумали на секретаршу. И, конечно, кораблик с красными парусами посреди пруда с розовыми рыбками. Без китайца, как всегда, не обошлось. Им больше всех нужно. Младенцем привезли из Гонконга в бумажном пакете из-под кальмара. Потому руки такие, буквально, щупальцы. Способен на все. Предан, как собака. Тихий, бесшумный, в тапочках на босу ногу.

А вот и след. Близко не подходите. Наглотаетесь китайской еды с лапшой, никакая больница не примет.

Заметно, что я волнуюсь? Если нет, так и будет… Мое дело предупредить. Надеюсь, вы успеете выбраться отсюда живым. Простакам везет, хотя кто их пересчитывал – простофиль эдаких. Глядите, вон птичка пролетела. А тот, будто живой, остывает понемногу. Успокойтесь. Никто никуда не спешит. Взгляните пока на эти омытые дождями статуи. Все, как в раю, если вы еще там не были…