Роман Свечников - Рома едет. Вокруг света без гроша в кармане Страница 9

Банды “крикунов”

Утро начинается резко. Кто-то молотит по тенту палатки:

– Don’t touch my tent![8] – реву я.

В ответ слышу что-то гневное на персидском.

– Fuck off! Don’t touch my tent![9]

– Hotel, mister! Hotel![10]

Примерно так будет начинаться каждое утро, которое я буду встречать в палатке где-нибудь в дебрях Тегерана. Бдительный местный охранник или дворник обязательно сочтет мое поведение недостойным настоящего интуриста и будет настойчиво требовать моего скорейшего этапирования в отель.

Звонит Амин и долго извиняется, что вчера не поднял мобилу. Тот факт, что я ночевал на улице, приводит его в ужас. Он сообщает, что мы должны немедленно встретиться. Амин – гей, но ему больше нравится, когда его называют бисексуалом. Он говорит, что я не в его вкусе, так что могу расслабиться. Я успокаиваюсь. Амин предлагает мне поехать с ним в командировку в Исфахан – третий по величине город Ирана. Я соглашаюсь, и мой товарищ покидает меня, чтобы подготовиться к поездке.

Гудит телефон. Это Женя – мой напарник, вместе с которым я проехал Грузию. Вскоре мы встречаемся. Женя совсем на мели – я несу ему пакет с едой, который везу еще из Карабаха. Также я готов пустить в ход все свои семь долларов наличными, с расчетом на то, что скоро сниму еще немного кэша с карточки.

Выскочив из машины, Женя радостно размахивает руками. Если честно, я тоже невероятно рад его видеть. Мы кидаемся друг к другу, но картину портит водитель, который привез моего товарища. Он цепляется за Женин рюкзак и запиливает традиционную в этих краях водительскую мантру: “Money-money!” Женя говорит, что этот чуткий человек согласился подвезти его без лишних вопросов, но только после того, как закончит молитву.

– Я подождал, пока он помолится. Потом еще полчаса подождал, пока он поговорит с друзьями. И вдруг он подходит ко мне и кивает: “Все, садись! Я тебя повезу”.

Ситуация становится критической, когда до водителя доходит, что расплатиться нам нечем. Он начинает тащить Женю назад в машину со словами: “Я отвезу тебя обратно”. Проанализировав обстановку, я обнаруживаю уязвимое место врага: отсутствие “шашечек” на дверях и крыше авто бросают тень на легальность оказанных Жене услуг. Я произношу волшебное слово “police”. Но водитель неожиданно поддерживает мою идею и предлагает нам сесть в машину и проехаться до ближайшего участка.

Это блеф. Скорее всего, мы проследуем до ближайшей подворотни, где расплатимся собственным здоровьем. Тогда я сажусь на тротуар и своей позой даю понять, что базар окончен. Водитель выписывает мне громкую пощечину, погружается в авто и уезжает. Как же я ненавижу такие ситуации!

Так мы с Женей и сидим на тротуаре какой-то маленькой уютной улочки. У меня уже нет времени – скоро я должен вернуться к Амину, чтобы двинуться в Исфахан. Мимо нас проезжает джип с молодыми парнями на борту. Я жестом прошу их остановиться. Уже через минуту Женя уезжает на этой машине в экскурсионную поездку по городу. Отлично – мы не видели друг друга около месяца, встретились на полчаса, и я сажаю его в первую встречную машину, а сам собираюсь уехать за триста километров на юг.

Перед поездкой в Исфахан Амин выдает мне чистую рубашку в синюю клетку:

– Ты должен выглядеть как мой коллега, – напоминает он.

Это даже интересно. Еще пару часов назад я жил на улице, а теперь я представитель фирмы, которая продает драгоценные камни по всему Ирану. Меня доставляют в Исфахан на спецавтобусе, я разъезжаю по городу на такси, ем в дорогих ресторанах, но при этом у меня в кармане нет ни копейки.

На следующей точке, пока Амин утрясает свои проблемы с афганскими рабочими, я решаю снять деньги с карточки, которые мне должны перечислить с родины. И тут я натыкаюсь на невероятно радостную новость – это принципиально невозможно. Международные карты Visa и MasterCard не работают в этой стране. Это политика Соединенных Штатов в отношении Ирана. И это означает только одно – деньги, которые я отдал Жене, были последними, и в ближайшие несколько недель я обречен на жестокое выживание.

Вскоре мы возвращаемся назад в Тегеран. Амин обеспокоен моим положением:

– Если ты вдруг почувствуешь, что не можешь больше продолжать путешествие, скажи мне, я куплю тебе билет домой, – повторяет он.

Я киваю Амину, прекрасно понимая, что никогда не воспользуюсь его добротой. На следующий день я прощаюсь со своим другом, потому что ему нужно переезжать в другой город – похоже, в столице он уже втюхал все камни, которые только можно было втюхать.

Звоню Неде и прошу ее провести экскурсию по рынку Тегерана. Пока я жду ее в условленном месте, случайно замечаю в толпе Женю. Вот что значат ментальная связь и общая политическая платформа!

Вобрав как следует дух базарной жизни, мы втроем отправляемся на поиски какого-нибудь приличного места общественного питания. Задача оказывается нетривиальной – во время Рамадана все кафе открываются после захода солнца, так как днем есть запрещено. Пока мы шаримся по городу, у Неды рвутся босоножки. Два белорусских инженера напрягают мозги и решают скотчем намертво примотать обувь к ноге. Во время этой нехитрой операции мое правое ухо фиксирует знакомый вой Тома Йорка. Звук доносится из наушников молодого длинноволосого парня. Я останавливаю его взглядом, и через десять минут разговора Мэхди приглашает меня на репетицию своей группы Telecraze, а также в собственное арт-кафе и домой на ночлег.

Следующие два дня я прекрасно провожу время с ним и его друзьями. Мэхди много рассказывает о “зеленых” – участниках иранского оппозиционного движения. В местных акциях неповиновения есть много интересного. Например, пару лет назад были популярны протесты на крышах – “зеленые” выкрикивали лозунги с высоты нескольких этажей. Полицейским, которые находились на земле, довольно сложно было понять, откуда доносятся звуки, так как застройка в Тегеране очень плотная, и банды “крикунов” свободно перемещались с одной крыши на другую.

А однажды во время протестов работники спецслужб обстреливали толпу из пейнтбольных ружей флуоресцентной краской, а потом тихари в штатском отлавливали по всему городу активистов, распознавая их по пятнам на одежде. В городе можно до сих пор наткнуться на зеленые кляксы.

Во время протестов было убито много молодых людей, еще больше попало в тюрьмы. Иранское правительство не стесняется открывать огонь по протестующим. Нашим силовикам до них пока что далеко.

Секретная полиция

Через некоторое время Мэхди просит нас покинуть его квартиру с той же легкостью, с которой пригласил в гости.