Роберт Аганесов - Байкальской тропой Страница 9

— Ума не приложу, откуда они узнают про нас! — разводит руками Анатолий Васильевич. — Вроде и хозяйство мы небольшое, и центральные газеты о нас не пишут, да и на географической карте поселок Бугульдейка не всегда есть!

В рабочие дни недели мне не удалось встретиться с Анатолием Васильевичем в относительно спокойной обстановке: то произошло что-нибудь на нижнем складе — директор туда, то он на делянках и в мастерских. Производственная летучка, сменяется затяжным селекторным совещанием с областным управлением. Выйдут из кабинета представители районной санинспекции — решительным шагом входят лесники.

— От лесников нам больше всего достается, — говорит директор. — Зоны вырубки отводят нам километрах в тридцати от побережья Байкала и с каждым годом все дальше. Это понятно: береговой лес должен быть сохранен. К каждой зоне нужно прокладывать дороги, строить технические базы, но помимо этого у лесорубов теперь такая практика: срубил дерево — посади новое! Значит, вырубил делянку, нужно очистить ее от корья, сучьев, выкорчевать — словом, полностью подготовить для посадки, а если не сделал что-то, лесники не то что штраф наложат, а могут просто не допустить на следующую делянку. Все вроде справедливо. Но ведь техника, средства, рабочая сила запланированы мне только на лесодобычу! А тут выкручивайся, чтобы выполнять два плана: и рубить лес, и помогать сажать лес!..

Директору недавно исполнилось тридцать пять, из них почти пятнадцать лет он работает в лесном хозяйстве. Закончив техникум, работал в леспромхозах Карелии, учился в Ленинградской лесотехнической академии. Прибыв по распределению в Иркутск, сразу получил задание: основать леспромхоз в устье реки Бугульдейки.

…1959 год. Сентябрь. Осенний штормовой ветер забивает небольшой катерок, пытающийся войти в устье реки. На борту катера бригада строителей и директор несуществующего леспромхоза. На берегу десяток домиков, окруженных тайгой, — бурятский улус. По плану здесь должен быть поселок леспромхоза. Через неделю к палаткам строителей на берегу Байкала на барже доставили трелевочный трактор и один лесовоз. Начали строить первые дома и прокладывать дороги к зонам вырубки.

1960 год. Лето. Сданы государству первые кубометры леса. Большая часть строителей используется на строительстве жилья и бытовых объектов.

1962 год. В двадцати пяти километрах от поселка Бугульдейка полностью отстроен новый поселок Заозерный. Закончено строительство клуба на сто пятьдесят мест. Из управления получена радиограмма о признании Бугульдейского ЛПХ самостоятельной рабочей единицей.

…Мы возвращались из тайги в поселок. Директор с гордостью показывал старые делянки, где виднелись ряды еще слабых, но уже прижившихся ростков будущих сосен. Дорога, по которой мы ехали, все время петляла вдоль берега Бугульдейки, заваленного вмерзшими в. лед стволами деревьев.

— В первые годы, за неимением дорог, приходилось большую часть леса сплавлять по реке, — ответил на мой вопрос Анатолий Васильевич. — Ясно, топляков на дне реки хватает. Но сейчас мы возим лес на нижний склад только машинами, и, конечно, дно реки нужно очищать… Но ведь одними этими мерами чистоту бассейна Байкала не сохранишь. Нужно полностью прекратить сплав леса не только по рекам, но и по Байкалу.

Анатолий Васильевич не одинок в своих выводах. Специальная комиссия, исследовавшая сплав леса, показала, что при транспортировке бревен в плотах от рек Бугульдейки или Голоустной до порта Выдрино (снабжающего сырьем Байкальский целлюлозный завод) теряется почти половина коры. Эти подсчеты сделаны для весны, когда на Байкале тихо. В штормовой период, наступающий с середины лета, потери коры значительно возрастают. Высчитано, что, если к тому времени, когда завод на Байкале заработает в полную силу, лес по-прежнему будут доставлять в плотах, в озере ежегодно будет оставаться почти четверть миллиона кубометров древесины и коры!

Забегая вперед в своем повествовании, скажу, что в решении Иркутского облисполкома, принятом 15 июля 1969 года, содержится категорическое требование перейти на транспортировку добываемого леса только автомашинами и сухогрузными судами, а также запретить рубку главного пользования в лесах первой группы, очистить фарватеры рек Голоустной и Бугульдейки от затонувшей древесины, а их берега, как и берега Байкала, — от отходов лесосплава, заменить тракторную трелевку воздушной. Признается необходимым охранять воздушную среду над озером и в Прибайкалье, развивать заповедное дело и т. д.

Все эти мероприятия составляют тщательно продуманную программу, способную на первых порах замедлить, а со временем и вовсе остановить разбег прежней, не всегда разумной хозяйственной политики на Байкале.

Мой сосед по комнате — мастер лесного участка Борис Егоров. Закончив институт, Борис упорно добивался направления в Бугульдейский ЛПХ, где один раз побывал на практике. И когда однажды вечером я допек-таки Бориса вопросом, почему именно сюда, он ответил: «Байкал! Такой природы ни на Енисее, ни на Кольском я не встречал…»

Борис несколько дней был моим добровольным гидом. Собранный, энергичный, общительный человек, он таскал меня за собой с утра до вечера по складам, мастерским, знакомил с ребятами своей бригады на лесном участке, не раз затаскивал на производственные летучки мастеров. Редкий вечер удавалось нам спокойно посидеть за чайком у воркующей печи. На тумбочке Бориса вечно пухнут папки, вороха чертежей, толстенные гроссбухи, и настольная лампа гаснет далеко за полночь; а не позже половины седьмого утра я слышу, как он осторожно прикрывает за собой дверь. В Заезжем доме Борис живет временно. На второй день нашего знакомства он стащил меня с кровати, где я отлеживался после ледового перехода, и поздно вечером мы пришли к свежему срубу на окраине поселка. Похаживая по стружкам вокруг сруба, Борис объяснял, что это будет двухквартирный дом, здесь будет его комната, и особое место в ней займет книжный стеллаж его собственной конструкции.

Воскресным днем мы рыбачили на Байкале, и я впервые услышал от Бориса о деревне Куртун: по его словам, это одно из древних русских поселений в этом краю, а неподалеку от Куртуна расположена пещера, в которой есть старинные рисунки.

17 марта.Деревня Куртун.

Километрах в двадцати к западу от побережья Байкала, за сопками Приморского хребта, в стороне от укатанных лесовозами дорог, осела в долине деревня Куртун. Шесть десятков потемневших от времени изб вдоль единственной улицы. Тайга, запнувшись у околицы, обошла деревню стороной, по склонам сопок, берегом реки, и снова разбежалась по долине. Я уже знал, что Куртун — отделение колхоза: здесь расположена молочная ферма, а дом бригадира от магазина второй. Шагая по пустынной улице за магазином, я свернул в какой-то проулок между домами и неожиданно очутился на заднем дворе, отгороженном от избы пристройками.