Джон Моррис - Зима в Непале Страница 9

Вскоре после заключения мирного договора гуркхи стали поступать на военную службу к англичанам, а с 1850 года их подразделения официально вошли в англо-индийские войска. Регулярная вербовка началась в 1886 году. Во время первой мировой войны масштабы ее значительно выросли: всего в этот период в британских вооруженных силах служило более двухсот тысяч гуркхов, включая большую часть армии Непала. Столько же гуркхских солдат принимало участие во второй мировой войне. За время двух войн гуркхские солдаты заслужили двадцать два креста Виктории (из общего числа восемьсот пятьдесят). Более ста лет гуркхи «верой и правдой» служили британской короне, хотя они всегда находились на положении наемников (за исключением некоторых, родившихся и выросших в Индии). Ни один из них не был британским подданным.[11]

По одной из статей Сегаулийского договора в Катманду должен был постоянно присутствовать британский резидент. Первое время непальское правительство весьма пренебрежительно обращалось с британскими офицерами, назначенными на этот пост, а то и вообще игнорировало их существование. Для англичан ситуация осложнялась тем, что в отличие от индийских княжеств, которыми в той или иной степени управляли назначенные туда британские резиденты, Непал был суверенным государством[12]. Таким образом, резиденту приходилось воздерживаться от вмешательства во внутренние дела страны, и его обязанности фактически сводились к выполнению функций консульского чиновника. Это положение сохранялось до сравнительно недавнего времени, хотя статус британского представительства и повышался, по мере того как отношения с Непалом становились более дружескими. Только после правительственного переворота 1951 года британский представитель приобрел статус посла, и ему было разрешено выезжать за пределы Непальской Долины. В последующие годы, хотя к британским представителям и относились с большим почетом и уважением, фактически они были пленниками правящей семьи. Даже принимать гостей (что случалось крайне редко) они могли только с разрешения махараджи.

После смерти Притхви Нарайяна в 1774 году на троне сменилось несколько несовершеннолетних правителей. Это привело к тому, что в течение долгого времени Непалом фактически управляли различные министры. Благодаря преемственности королевской власти в стране была сохранена известная стабильность положения, однако дворцовые интриги продолжались непрерывно. Но в 1846 году, в период, отмеченный особенно жестокими кровопролитиями, королева-регентша назначила на пост премьер-министра и главнокомандующего одновременно незаурядного человека по имени Джанг Бахадур. Путем сложных интриг и заговоров ему удалось свергнуть с престола короля, изгнать королеву и взять в свой руки бразды правления государством. Теперь, обладая всей полнотой гражданской и военной власти, он решил добиться права передавать свои функции по наследству другим членам семьи, семьи Ран, глава которой в 1856 году принял титул махараджи. Причем наследником считался не старший сын махараджи, а старший мужской потомок основателя династии. Этот любопытный порядок престолонаследия, установленный с целью избежать правления неопытных подростков, в последний период существования «режима Ран» привел к тому, что брат часто наследовал брату и дело управления страной все время находилось в руках людей настолько старых, что они заботились только о сохранении своей власти. Большинство этих правителей были абсолютно неспособны воспринимать новые идеи быстро изменяющегося мира.

Вплоть до революции 1951 года в Непале сохранялось странное положение: там был и король и махараджа. Король, однако, не имел никакой власти — он был пленником семьи Ран. Народ почитал его как воплощение бога Вишну — слишком святого, чтобы принимать участие в земных делах государства. Он редко появлялся публично, и те случайные соглашения, которые были заключены между Британией и Непалом в этот период, осуществлялись не через короля, а через махараджу фактически самодержавного правителя страны.

Джанг Бахадур, занимавший пост премьер-министра с 1846 по 1874 год, не предвидел, что введенная им автократическая система правления в конечном итоге приведет к вражде между его преемниками. Эта вражда в конце концов привела к падению режима Ран. Коренилась она в любопытной системе деления членов семьи Ран на три категории: дети, рожденные от родителей, состоящих в браке, принадлежали к классу «А»; дети, рожденные матерями, чей брак с мужьями, членами семьи Ран, узаконивался только после рождения ребенка, относились к классу «В». Лиц, принадлежащих к этой категории, было немного, и, хотя они могли занимать высокие должности, никто из них не имел права претендовать ка пост главы государства. Кроме того, почти каждый член семьи Ран имел по нескольку официальных и неофициальных наложниц. Отпрыски этих женщин считались принадлежащими к классу «С». Их не допускали на высокие посты, но офицеры непальской армии в значительной части принадлежали, да и сейчас принадлежат, к этой категории. Трудно точно установить число лиц, принадлежащих к классу «С» на сегодняшний день; видимо, их не меньше тысячи. Я видел фотографию одного высокопоставленного генерала-рана с семьей. Его окружают все его дети, и снимок этот больше похож на фотографию выпускников школы, чем на семейную группу[13].

В 1934 году застарелый конфликт между представителями классов «А» и «С» обострился. Несколько человек из числа тех, кто не располагал всей полнотой привилегий (хотя многие из них и обладали значительным богатством), было незаконно внесено их отцами в списки наследников; вскоре их вычеркнули из этих списков и лишили различных синекур. Эти недовольные и стали организаторами мятежа 1951 года. К тому времени часть молодых людей класса «А», подавленные мыслью, что над ними всегда будут стоять старики со старомодными взглядами, перешли в оппозицию к существовавшему режиму. Критический момент наступил, когда король, отец нынешнего правителя, неожиданно бежал из своего дворца и попросил убежища в индийском посольстве, откуда переехал в Дели, чтобы затем вернуться в Непал в качестве конституционного монарха. Был ли король в тайном сговоре с Ранами класса «С» или он действовал по своей инициативе, — это никогда не станет известно. Единственному опубликованному до сих пор отчету об этих событиях доверять нельзя.

Однако в 1850 году положение Джанга Бахадура было достаточно прочно, чтобы он решился отправиться в путешествие. Назначив себя специальным послом, он посещает Англию. Его приняла королева Виктория, которая вряд ли была в восторге, узнав, что ее гость не делает тайны из нескольких убийств, совершенных им. Но Непал XIX века — это средневековая страна, и к поведению Джанга Бахадура надо подходить с меркой той эпохи. Визит имел огромный успех и несомненно положил начало новым отношениям между двумя странами, благодаря которым впоследствии Непал смог оказать Британии большие услуги. Лоуренс Олифант, который по возвращении Джанга Бахадура из Европы сопровождал его из Коломбо в Катманду, быстро уловил истинную цель этого визита: