Долгое прощание с близким незнакомцем - Алексей Николаевич Уманский Страница 9

— Андрей Прокофьич, вы извините меня. Я все время готовилась говорить… а теперь все забыла.

— Да нет, Ира, — возразил Андрей Прокофьевич, — вы вполне нормально говорите.

Наконец Ира преодолела какой-то порог внутри себя.

— Вот здесь много говорили о том, каким был Глеб… Это все чепуха… Извините… Меня осуждают… Вадим смотрит на меня… Мы здесь живые, здоровые, а Глеба нет!.. Но мертв не он… Мы мертвы… Я, Вадим… Мне очень жаль, что я не могу объяснить…

— Нет, Ира, вы нам все вполне объяснили, — снова пришел на помощь Андрей Прокофьевич.

В ответ Ира безнадежно махнула рукой.

После ухода старших друзей Глеба и провожающих за столом стало значительно просторней. К Михаилу вдруг подсела довольно крупная молодая женщина с приветливым лицом.

— Вы ведь Михаил Горский? — спросила она.

Он кивнул.

— А я Валя, сестра Люды.

— Значит, это вы были с Глебом в последние минуты жизни?

— Да, я.

— Вы не думали, что он может так быстро скончаться?

— Нет, конечно. Никто такого не ожидал. Жаль что вы с ним не познакомились. Он очень любил вашу трубу.

— Приятно слышать. — Тут много говорили о Глебе и о том, что он на всех производил сильное впечатление. На вас тоже, Валя?

— Да, конечно. И на меня, и на моего мужа Толю, — она показала кивком головы на человека, который на кладбище вместе с Вадимом обихаживал могилу.

— Я не знаю, может, между Людой и Олей сложные отношения, но мне нравится Саша. Симпатичный паренек.

— Никаких сложностей нет, — заверила Валя. Неизвестно, по какой причине, но Михаила это удивило.

— Нет? — сказал он вслух. — Тем лучше. Я ведь раньше ничего об этом не знал.

— Хорошо, что вы пришли, Михаил.

— Рад, что вам это приятно. А сам я здесь многое услышал о Глебе, чего не знал. Вряд ли у меня будет другая, такая возможность.

— А вы приезжайте к нам в Ярославль. Адрес вы ведь уже знаете.

— Знаю, Валя. Спасибо за приглашение. Обещать приехать заранее не стану, но как знать — вдруг приеду. И вы с Людой и Толей заходите к нам с женой. Адрес вы тоже знаете.

— Хорошо. Правда, мы редко бываем в Москве, а когда бываем, то у нас очень много дел. Вы извините. Пойду помогу Люде.

Валя кивнула и отошла. Но он недолго пробыл одиночестве. Рядом с ним на тахту присела женщина, которую он приметил еще на кладбище.

Он полуобернулся к ней.

— Михаил Николаевич, — начала она, и Горский сразу весь обратился во внимание, удивленный ее осведомленности об отчестве. — Я о вас очень давно знаю. Глеб показывал мне ваше первое письмо. Оно к нему пришло очень кстати. Если хотите знать, он даже назвал это восьмым чудом света.

— Неужто так? Без преувеличений?

— Если хотите, я вам расскажу о Глебе Александровиче. Но заранее предупреждаю: вы услышите не то, что слышали до сих пор.

— Как вас зовут?

— Вика.

— Я в любом случае буду вам признателен, о чем бы вы мне ни рассказали.

— Не сейчас.

Несколько озадаченный, он подумал: «Вероятно, поговорим на обратном пути в электричке». На часах было уже около десяти вечера. Время летело незаметно.

Голоса за столом вновь потребовали общего внимания. Просили высказаться Ольгу Александровну.

— С детских лет Глеб остался без матери, — сказал она. — Я была старшей и как могла пыталась заменить ему маму. Потом он стал взрослым, вполне самостоятельным, много побродил по свету, сначала как геолог, потом как писатель. Но всегда он оставался для меня младшим — не то братом, не то сыном, нуждавшимся в защите. Меня очень радовало, когда он приезжал к нам на Кавказ, в мою семью. Мои дети, его племянники, очень любили его, и он горячо их любил. Очень трудно примириться с тем, что его больше нет, и единственное, что мы можем сделать, — это позаботиться о его памяти.

Вот это уже деловой разговор, подумал Михаил.

— И я снова обращаюсь к вам, его друзьям. Надо сделать все возможное, чтобы его книги, сценарии и пьесы увидели свет.

С этими словами Ольга Александровна всем корпусом повернулась к своему соседу — молчаливому среднеазиату, рядом с которым Михаил долгое время простоял в коридоре, и слегка протянула к нему руку.

— В какой стадии дело сейчас, Анвар? — спросила она.

— В республике «добро» мы уже получили, — ответил Анвар. По-русски он говорил очень чисто. — Теперь сценарий надо утвердить в Москве. И я бы начал снимать без промедления.

— Он кто? Кинорежиссер? — тихо спросил Горский у Вики.

Она утвердительно кивнула.

— Так все-таки будет фильм или нет? — неожиданно вызывающе резко спросил чернобородый врач из Магадана.

— Ладно, Миша, отстань, — сказал врачу писатель Борзов.

— Будет, будет, — охотно отозвался Анвар. — Хороших сценариев немного. А тут прочел рассказ, вернее, два… Это же о нас, о жителях Памира! И прямо готовый сценарий.

— Так уж и готовый!

— Ну, его Глеб написал. Я его попросил, как прочел оба рассказа. Я был на всесоюзном семинаре молодых режиссеров здесь неподалеку, в доме творчества. Глеб позвонил, сказал, что приедет. Жаль, конечно, что не удалось снять вместе с Глебом. Но мы на Востоке считаем так — раз так было ему суждено, значит, он здесь всё успел.

Кто-то спросил:

— Вы серьезно?

— Совершенно серьезно, — ответил Анвар.

Горский всмотрелся в лицо Анвара. Оно горело вдохновением. Правда, внесенной в разговор свежей струи хватило ненадолго, и всё пошло куда-то в сторону: Анвар принялся объяснять, что крестьянский труд на Памире — не такой, как в России.

Пора было расходиться. Однако не обошлось без обычной для московских сборищ заминки. Встав из-за стола, все перешли в комнату Глеба. На тахте под шкурой белого медведя расположились Люда, Оля и ее сын. Горский подошел к ним.

Михаил присел рядом с мальчиком.

— Тебе когда-нибудь хотелось путешествовать? — спросил он.

— Хотелось, — тихо сказал Саша.

— Ну, вот тогда тебе, наверное, и понадобится подзорная труба. Ты знаешь, как с ней обращаться?

Саша кивнул.

— Смотри, — продолжил Михаил, вытягивая бленду. — Сейчас передняя наружная трубка выдвинута вперед, на самом деле ею надо пользоваться только тогда, когда смотришь против солнца или если мешает какая-то подсветка. Или если хочешь, чтобы издали не было видно отблеска от стекла объектива.

— Вот видишь, Саня. — назидательно сказала Люда. — Мы, оказывается, не всё знали насчет трубы.

Горский дослал бленду на место и снова спросил:

— А как разбирать трубу, чтобы прочистить стекла или удалить попавшую воду, тебе не показывали?

Саша отрицательно помотал головой.

— Ну, тогда смотри, но только без нужды ее не разбирай. Вот так откручивается трубка с окуляром и оборачивающей системой линз. Их тут четыре, не путай их местами. А вот так отвинчивается объектив. Смотри, его оправа тоже сборная. Ее тоже можно развинтить и протереть оба стекла по отдельности обязательно чистой и мягкой тряпочкой, чем она нежней, тем лучше. Ну, а теперь всё снова соберем. Вот