Юрий Стукалин - Изгой: история воина Страница 12

Два десятка индейцев скакали к ним во весь опор. Чарли и Джони метнулись за фургон и схватили ружья.

- Мы стреляем, а ты, Фрэнки, заряжаешь! - заорал Чарли. - Да приди же в себя, щенок!

Фрэнки испугано кивнул и придвинулся поближе. Он выглянул из-за укрытия и увидел приближавшихся дикарей. “Господи! Помоги, пожалуйста! Господи! Я хочу домой!” Они мчались припав к шеям своих лошадей, стреляя из ружей и луков. Их военные кличи пробирали мальчишку до костей, заставляя съеживаться юное сердце. “Господи! Помоги!” Губы Фрэнки задрожали, он уже не мог сдерживать себя, и слезы вырвались наружу. “Спаси меня, Господи!” Он не выдержал. Он побежал.

- Фрэнки, малыш, стой! - закричал Джони. - Стой! Вернись!

Но мальчишка бросился наутек, а у погонщика не было возможности кинуться за ним вдогонку. Два индейца отделились от основного отряда и поскакали вслед за беглецом. Джони печально покачал головой и тяжело вздохнул.

- Сопляк, - процедил Чарли, не спуская глаз с прицела. Джони повернул голову, посмотрел на гиганта, но ничего не сказал.

Теперь индейцы разделились на две группы - одна начала обходить фургоны слева, другая поскакала справа. Чарли выстрелил, но промахнулся, а Джони подбил под одним из воинов лошадь. Оставались два заряженных ружья, гигант подтянул их к себе, а Джони начал заряжать опустевшие. На этот раз оба выстрела достигли цели и два воина свалились со своих коней. Не поворачивая головы, Чарли нетерпеливо протянул руку за следующим ружьем, но она застыла в воздухе.

- Давай, Джони! Быстрее!

Ответа не последовало, и гигант обернулся. Его компаньон лежал на земле с широко раскрытыми, остекленевшими глазами и развороченным пулей горлом. Он еще пытался что-то сказать, но изо рта его исходили лишь пузырьки окровавленной слюны.

Индейцы уже обогнули фургоны и быстро приближались. Чарли схватил ближайшее ружье, попытался зарядить, но было поздно. Один из всадников мчался к нему впереди других дикарей, занеся над головой копье для смертельного удара. Чарли вскочил на ноги и двумя руками ухватился за ствол ружья, собираясь воспользоваться им как дубинкой. Остальные краснокожие придержали коней, чтобы дать соплеменнику возможность сразиться с гигантом один на один.

Воин погнал коня слева от бледнолицего, чтобы легче было заколоть противника копьем, но тот отскочил и резко присел. Приклад его ружья описал широкую дугу, врезаясь в передние ноги скакуна. Потеряв опору, животное с силой вонзилось головой в землю, а незадачливый всадник перевернулся в воздухе и кубарем покатился по траве. Чарли стремительно метнулся к нему и, ухватив дикаря за голову, движением могучих рук свернул ему шею. Индейцы взвыли, а белый гигант сорвал украшавший волосы мертвеца пучок орлиных перьев и повернулся к наблюдавшим за боем воинам.

- Ну что, твари пернатые! Кто следующий?! - громко заорал он, потрясая перьями их погибшего товарища.

Схватка оказалась так скоротечна, а противник настолько силен и опасен, что индейцы замешкались. Бледнолицый уже убил несколько их соплеменников, и желающих испытать на себе его яростную мощь явно не находилось. Чарли угрюмо ухмыльнулся, поднял копье и, сжав его в руках, начал спокойно ждать, что же предпримут краснокожие. Он знал, что трусливые дикари иногда отпускают храбрых, сильных бойцов на все четыре стороны, если считают, что магическая сила соперника слишком хорошо защищает его в этот день. “Сегодня не наш день, - говорят они, - мы можем подождать другого случая”.

От столпившихся краснокожих отделился одинокий всадник и медленно направил своего черного скакуна в сторону Чарли. Его распущенные волосы без каких-либо украшений свободно развевались на ветру. Кроме мокасин и набедренной повязки ничто не прикрывало тела дикаря - лишь грязное, темно-серое одеяло было небрежно перекинуто вокруг талии, а за спиной висел полный стрел колчан. Правой рукой воин легко управлял своим конем, а в левой крепко сжимал лук.

Когда индеец остановил своего гнедого в нескольких шагах от Чарли, их глаза встретились. Чарли был сильным человеком, он привык побеждать и его слово всегда было законом для окружавших его людей. Он привык все брать силой и редко кто отваживался перечить гиганту. Но взгляд молодого дикаря поразил его. Это был взгляд человека, много повидавшего за свою короткую жизнь. Таких людей нельзя сломать, их можно только убить, но сделать это тоже не просто. Он увидел в его глазах ненависть. Лютую ненависть. Но не ту безумную, затмевающую разум и заставляющую человека совершать ошибку за ошибкой. А спокойную, расчетливую, полную скрытой ярости, подобную горному льву, притаившемуся в засаде и готовому в нужный момент мощным прыжком прикончить ничего не подозревающего путника. Чарли словно мышь перед гремучей змеей заворожено глядел в глаза удивительного дикаря, поражаясь той внутренней силе, что исходила от него. Он видел, как краснокожий медленно вытащил из колчана стрелу, наложил ее на тетиву и неторопливо натянул лук. Металлический наконечник легко пробил лобную кость гиганта и тот, качнувшись, тяжело рухнул на землю.

Красная Выдра коленями направил коня к распростертому в траве противнику, вытащил еще одну стрелу и, натянув лук, выпустил ее в уже безжизненное тело. Затем он снова и снова, как бы стараясь избавиться от пылавшей внутри ярости, не спеша вонзал в труп стрелы, пока колчан не опустел полностью. Белый Бык и Горная Вода были мертвы. Он отомстил за их смерть, но не нашел успокоения. Ненависть к белым людям не утихла.

Выдра развернул своего коня и ускакал. Он хотел побыть один.

6. НЕУДАЧА ТОНИ БОЛТОНА

Тони Болтон всегда спал чутко. Да и нельзя здесь иначе, если хочешь дожить до седых волос. Бескрайние просторы Запада, много лет назад выманившие его из теплых и уютных стен родительского дома в Пенсильвании романтикой путешествий и героизмом первооткрывателей, на поверку оказались землями суровыми и жестокими. Здесь царили совсем иные законы, и ты либо подчинялся им, либо умирал.

Удрав от дотошной опеки мамаши, Тони присоединился к одному из первых караванов в Техас, переполняемый мечтами о предстоящих приключениях и схватках с кровожадными дикарями. Запад ждал своего героя!…

Первое, что уяснил Тони, когда индейцы перебили половину переселенцев из его каравана - что дикари действительно, как и писали восточные газеты, по жестокости своей мало чем отличаются от обезумевших зверей. Второе и, пожалуй, главное, - что там, где льется кровь, кончается романтика, и едва ли можно назвать приключением действо, в котором ты стираешь со своего лица кровь человека, с которым еще совсем недавно сидел у костра и трясся в одном фургоне, а от штанов твоих почему-то смердит дерьмом.