Кожаный Чулок. Большой сборник - Купер Джеймс Фенимор Страница 17

— Ничего умнее ты никогда не говорил, старый Том! — возразил Непоседа, которого покоробило от замечания Джудит. — Молодцы из форта испортили ее своими чертовскими языками. Я едва узнаю Джуди и скоро стану поклонником ее сестры, она мне гораздо больше по вкусу. — Рад слышать это, Гарри, и вижу в этом признак того, что ты готов остепениться. Хетти будет гораздо более верной и рассудительной спутницей жизни, чем Джудит, и, вероятно, охотнее примет твои ухаживания. Я очень боюсь, что офицеры вскружили голову ее сестрице.

— Не может быть на свете более верной жопы, чем Хетти, — ответил Непоседа, смеясь, — хотя я не ручаюсь за ее рассудительность. Но все равно: Зверобой не ошибся, когда сказал, что вы найдете меня на посту. Я не брошу тебя, дядя Том, каковы бы ни были мои чувства и намерения насчет твоей старшей дочки.

За свою удаль Непоседа пользовался заслуженным уважением среди товарищей, и — потому Хаттер с нескрываемым удовольствием выслушал его обещание. Огромная физическая сила Непоседы была неоценимой подмогой даже теперь, когда нужно было только продвинуть ковчег, а как же она сможет пригодиться во время рукопашных схваток в лесу! Ни один военачальник, очутившийся в трудной боевой обстановке, не радовался так, услышав о прибытии — подкреплений, как обрадовался Плавучий Том, узнав, что могучий союзник не покинет его. За минуту до того Хаттер готов был ограничиться одной обороной, но лишь только он почувствовал себя в безопасности, как неугомонный дух внушил ему желание перенести военные действия на неприятельскую территорию.

— За скальпы дают большие премии, — заметил он с мрачной улыбкой, как бы ощущая всю силу искушения и в тоже время давая понять, что считает не совсем удобным зарабатывать деньги способом, который внушает отвращение всем цивилизованным людям. — Быть может, и не очень хорошо получать деньги за человеческую кровь, но если уж люди начали истреблять друг друга, то почему бы не присоединить маленький кусочек кожи к остальной добыче? Что ты думаешь об этом, Непоседа?

— Думаю, что ты здорово дал маху, старик, назвав дикарскую кровь человеческой кровью, только и всего! Снять скальп с краснокожею, по-моему, все равно что отрезать пару волчьих млей, и я с легким сердцем готов брать деньги и за то и за другое. Что касается белых, то это иное дело, потому что в них врожденное отвращение к скальпировке, тогда как индеец бреет себе голову в ожидании ножа и отращивает на макушке чуб, словно для того, чтобы удобнее было схватить его.

— Вот это значит рассуждать, как подобает мужчине, и я сразу понял, что если уж ты на нашей стороне, то будешь помогать нам всем сердцем, — подхватил Том, отбрасывая всякую сдержанность, лишь только заметил настроение товарища — Это нашествие краснокожих может кончиться так, как им и не снилось. Полагаю, Зверобой, что вы согласны с Гарри и также считаете, что этим способом можно заработать деньги не менее достойно, чем охотой.

— Нет, я этому не сочувствую, — возразил молодой человек. — Я не способен снимать скальпы. Если вы и Непоседа собираетесь заработать деньги, которые посулило колониальное начальство, добывайте их сами, а женщин оставьте на мое попечение, Я не разделяю ваших взглядов на обязанности белого человека, но уверен, что долг сильного заключается в том, чтобы защищать слабого.

— Гарри Непоседа, вот урок, который вам надо затвердить наизусть и применять на деле, — донесся из каюты приятный голос Джудит — явное доказательство того, что она подслушала весь разговор.

— Довольно глупостей, Джудит! — крикнул отец сердито. — Отойди подальше, мы говорим о том, о чем женщинам слушать не следует.

Однако Хаттер даже не оглянулся, что удостовериться, что его приказание исполнено. Он понизил голос и продолжал:

— Молодой человек прав — мы можем оставить детей на его попечение. А моя мысль такова, и, я ты найдешь ее правильной. На берегу собралось скопище дикарей, среди них есть и женщины. Я говорил об этом при девочках, они могут расстроиться, когда дойдет до настоящего дела. Я узнал это, рассматривая следы мокасин; возможно, что эти индейцы просто охотники, которые еще ничего не слыхали о войне и о премиях за скальпы.

— В таком случае, старый Том, почему они, вместо того чтобы приветствовать нас, хотели перерезать нам глотки? — спросил Гарри.

— Мы не знаем, так ли кровожадны были их намерения. Индейцы привыкли нападать врасплох из засады и, наверное, хотели сначала забраться на борт ковчега, а потом поставить нам свои условия. Если дикари стреляли в нас, обманувшись в своих ожиданиях, то это дело обычное, и я не придаю ему большого значения. Сколько раз в мирное время они поджигали мой дом, воровали дичь из моих капканов и стреляли в меня!

— Я знаю, негодяи любят проделывать такие штуки, и Мы имеем право платить им той же монетой. Женщины действительно не следуют за мужчинами по тропе войны, так что, может быть, ты и прав.

— Но охотники не выступают в боевой раскраске, — возразил Зверобой. Я хорошо рассмотрел этих мингов и знаю, что они пустились на охоту за людьми, а не за бобрами или другой дичью.

— А что ты на это скажешь, старик? — подхватил Непоседа.

— Уж если речь идет о зоркости глаза, то я скоро буду верить этому молодому человеку не меньше, чем самому старому поселенцу во всей нашей Колонии. Если он говорит, что индейцы в боевой раскраске, то, стало быть, так оно и есть. Военный отряд повстречался, должно быть с толпой охотников, а среди них, несомненно, есть женщины. Гонец, принесший весть о войне, проходил здесь всего несколько дней назад, и, может быть, воины пришли теперь, чтобы отправить обратно женщин и детей и нанести первый удар.

— Любой согласится с этим, и это истинная правда! — вскричал Непоседа. — Ты угадал, старый Том, и мне хочется послушать, что ты предлагаешь делать.

— Заработать побольше денег на премиях, — отвечал собеседник холодно и мрачно. Лицо его выражало скорее бессердечную жадность, чем злобу или жажду мести. — Если там есть женщины и дети, то, значит, можно раздобыть всякие скальпы: и большие и маленькие. Колония платит за все одинаково…

— Тем хуже, — перебил Зверобой, — тем больше позора для всех нас!

— Обожди, парень, и не кричи, пока не обмозгуешь этого дела, — невозмутимо возразил Непоседа. — Дикари снимают скальпы с твоих друзей-делаваров и могикан; почему б и нам не снимать с них скальпы в свой черед? Признаю, было бы очень нехорошо, если бы мы с тобой отправились за скальпами в селения бледнолицых. Но что касается индейцев, то это статья иная. Человек, который охотится за скальпами, не должен обижаться, если его собственную голову обдерут при удобном случае. Как аукнется, так и откликнется — это известно всему свету. По-моему, это вполне разумно и, надеюсь, не противоречит религии.

— Эх, мастер Марч! — снова раздался голос Джудит. — Очевидно, вы думаете, что религия поощряет грязные поступки.

— Я никогда не спорю с вами, Джудит: вы побеждаете меня вашей красотой, если не можете победить разумными доводами. Канадские французы платят своим индейцам за скальпы, почему бы и нам не платить…

— …нашим индейцам! — воскликнула девушка, рассмеявшись невеселым "смехом. — Отец, отец, брось думать об этом и слушай только советы Зверобоя — у него есть совесть. Я не могу сказать того же о Гарри Марче.

Тут Хаттер встал и, войдя в каюту, заставил своих дочерей удалиться на другой конец баржи, потом запер обе двери и вернулся. Он и Непоседа продолжали разговаривать. Так как содержание их речей выяснится из дальнейшего рассказа, то нет надобности излагать его здесь со всеми подробностями. Совещание длилось до тех пор, пока Джудит не подала простой, но вкусный ужин. Марч с некоторым удивлением заметил, что самые лучшие куски она подкладывает Зверобою, как бы желая показать, что считает его почетным гостем. Впрочем, давно привыкнув к кокетству своей ветреной красавицы, Непоседа не почувствовал особой досады и тотчас же начал есть с аппетитом, которого не портили соображения нравственного порядка. Зверобой не отставал от него и воздал должное поданным яствам, несмотря на обильную трапезу, которую поутру разделил с товарищем в лесу. Час спустя весь окружающий пейзаж сильно изменился. Озеро по-прежнему оставалось тихим и гладким, как зеркало, но мягкий полусвет летнего вечера сменился ночной тьмой, и все водное пространство, окаймленное темной рамкой лесов, лежало в глубоком спокойствии ночи. Из леса не доносилось ни пения, ни крика, ни даже шепота. Слышен был только мерный всплеск весел, которыми Непоседа и Зверобой не торопясь подвигали ковчег по направлению к "замку". Хаттер пошел на корму, собираясь взяться за руль. Заметив, однако, что молодые люди и без его помощи идут правильным курсом, он отпустил рулевое весло, уселся на корме и закурил трубку. Он просидел там всего несколько минут, когда Хетти, тихонько выскользнув из каюты, или "дома", как обычно называли эту часть ковчега, устроилась у его ног на маленькой скамейке, которую она принесла с собой. Слабоумное дитя часто так поступало, и старик не обратил на это особого внимания. Он лишь ласково положил руку на голову девушки, иона с молчаливым смирением приняла эту милость.