Андрей Цепляев - Источник (Долг) Страница 18

Все-таки не уразумею, кто из них генерал-капитан…

22 сентября, 1514 года

Курс — вест-тень-норд. Ветер северный, без дождя.

Примечание: Облачно. Штормит.

По утверждению сеньора Диаса исчезновения происходят только по ночам. Моряки, скорее всего, мертвы и тот, кто их убил, боится света. Складывается впечатление, что нами что-то питается. Дьявол это или морской змей — мы дадим ему отпор! Я вооружил команду арбалетами и баграми. Итальянцы спят в доспехах, с крестами и шпагами в руках…

Первый раз в жизни хочется оказаться на твердой земле.

23 сентября, 1514 года

Курс — норд. Ветер шквальный северный, с дождем.

Примечание: Никаких изменений в лучшую сторону со вчерашнего дня не наблюдается. Становится только хуже.

Этот сухопутный недоумок Сотомайор ночью чуть не застрелил меня! Если бы не качка, лежать мне с пробитой грудью на дне моря. Я отобрал у него арбалет. Все равно стрелок из него, как из меня папа римский! Прости Господи. Как же от него воняет чесноком и луком. У меня подозрение, что он и еще несколько колонистов с Кубы покушаются на общие запасы.

Мы спустили паруса и стали дрейфовать. Самое время молиться святому Христофору[28]. На него теперь одна надежда. Я не знаю, далеко ли еще до Флориды. Никто не знает. Все что у нас осталось — это вера. Боже, защити нас.

24 сентября, 1514 года

Курс — норд-тень-вест. Ветер северный, без дождя.

Примечание: Облачность. Штормит.

Я разрешил поднять паруса. Пытаемся лечь на прежний курс. Кажется, молитвы, прочитанные падре Умберто, и наши воззвания к святому Христофору принесли плоды. Буря почти стихла. Господь на нашей стороне.

Мы видели птиц! Земля близко. Я уже чувствую запах почвы и дерева.

Сотомайор мертв, но не исчез, как остальные. Его нашли на носу, в коробе с якорным канатом. Даже не знаю, как правильно написать. У него была проломлена голова, а точнее пробит затылок. Страшно. Внутри черепа было пусто, словно кто-то вытащил оттуда все содержимое… На судне демон! Вот единственное разумное объяснение!

Дон Синискалько Бароци заметил, что я веду судовой журнал. Странно, что он вспомнил об этом только спустя десять недель после отплытия из Кадиса! К моему большому изумлению миланец потребовал уничтожить его. Безумие! Я рассказал об этом сеньору Диасу, но он заверил меня, что это необходимо. Вдобавок оба утверждают, что я веду его неправильно. Возмутительно! Кто из нас троих капитан?

С этой экспедицией явно что-то не так. Рыцарь и кабальеро преследуют одну и ту же цель, но идут к ней разными путями. В спорах они часто цитируют библию. Не знаю, что ищет Ватикан в джунглях Нового Света, но это явно не золото, ради которого мы якобы здесь.

Итальянцы вооружаются. Боюсь, в ближайшем будущем сеньора Диаса ждет серьезное понижение в звании.

25 сентября, 1514 года

Курс — норд-ост. Ветер северный с дождем.

Примечание: Сильная облачность.

Мы подходим к побережью Флориды. Дозорный видит Игольчатый мыс. Впереди земля!

ГЛАВА IV ИНТЕРВЕНЦИЯ

Два дня колонисты провели на берегу в шалашах. За это время корабль был осмотрен от топов до якоря. Несколько смельчаков даже нырнули под киль, но никаких следов пребывания постороннего человека на борту «Сарагосы» не обнаружили.

Погода продолжала портиться. Шел дождь. Холодный ветер срывал с деревьев целые ветви, устилая ими твердый песок. По всему побережью волны с грохотом разбивались о камни. То, что вернуться в Испанию до февраля они уже не смогут, понимали все, но не каждый представлял себе, как выглядит объект их поисков и кем будут хранители. Слух о том, что его стерегут демоны, вкупе с чередой исчезновений окончательно деморализовал команду.

Когда пришло время подняться на корабль, моряки едва не устроили мятеж. Итальянцы тоже не горели желанием туда возвращаться. Заверение капитана, что каравелла все время будет держаться берега, никого не успокоило. Все же им пришлось покориться. В диких землях Нового Света их крепостью была каравелла, а единственным ориентиром — большая река. Сколько лиг[29] придется плыть до ее устья, не знал никто. Карты, срисованные с мраморных скрижалей в Валенсии, а так же расчеты Понсе де Леона были условными и не могли помочь им в поисках.

Десять дней они плыли на север вдоль побережья Флориды, время от времени пополняя запасы пресной воды. Два раза им попадались крошечные индейские селения в 15–20 хижин. Альвар под страхом смерти запретил итальянцам нападать на туземцев. Обитатели Флориды голодали целыми семьями, завернувшись в шкуры, сидя в своих жалких жилищах, трещавших под напором ветра. Непонятно, какую угрозу видел в них Синискалько Бароци. Возможно, дворянина раздражала мысль, что где-то есть люди непохожие на него, не подверженные тлетворному влиянию власти и золота, а может, его злило, что индейцы скрывают от него секрет вечной молодости. Дважды Синискалько порывался обыскать селения и допросить касиков[30], но Альвар не позволил. Да и без толку все это. Толмача они так и не успели вывезти с Кубы, а без него ни одно живое существо на этом континенте не поймет их языка. Они многое не успели, даже корпус корабля толком не залатали, и все же двигались вперед с упорством присущим испанцам.

Самой лучшей новостью для команды стало заявление преподобного Умберто Латуры. Францисканец поклялся, что во сне ему явился святой Иаков и обещал позаботиться об экспедиции. У моряков и итальянцев не нашлось причин для неверия, ведь за десять дней больше никто не исчез.

В середине октября каравелла вошла в устье великой реки. Ближе к вечеру, поднявшись вверх по течению, конкистадоры обнаружили там обширное селение индейцев. Полсотни хижин стояли у воды и на полянах в лесу. У причалов покачивалась флотилия каноэ. Над кронами деревьев в серое небо тянулись столбики прозрачного дыма.

— Мы нашли их! Ведь этот город нарисован на карте? — с надеждой произнес Синискалько, держа в руках развернутый кусок дубленой кожи.

— Нет, — с безразличием возразил Альвар. — Это просто еще одна деревня, но ее жители могут знать о городе.

Он, Синискалько, падре Умберто и два капитана стояли на носу каравеллы, отдельно от остальной команды. Индейцы давно заметили «Сарагосу», но не пытались к ней плыть или осыпать стрелами. Просто выходили на берег и смотрели во все глаза, точно испанцы на борту, тыча в чужаков пальцами и о чем-то оживленно переговариваясь.