Николай Внуков - Слушайте песню перьев Страница 24

Сначала скупщики ценили лишь шкуры маток из-за их мягкости и нежности теплого подшерстка. Телята и быки шли за бесценок — по полтора — два доллара за штуку, а иногда даже по пятьдесят центов. Но через несколько лет, когда выбили почти всех маток, поднялись в цене «старики».

Рассказывали, что один белый, по имени Вильям Коди, застрелил за день шестьдесят девять быков. После этого он получил прозвище Буйвол-Билл и слава его прокатилась до Индианы, Огайо и Коннектикута. Среди белых — слава удачливого охотника, и черная слава мясника — среди индейцев.

Однажды какая-то компания объявила, что покупает только языки молодых бизонов для консервирования. За неделю шесть человек убили полторы тысячи годовалых телят и вырезали у них языки, оставив туши гнить в прерии. За каждый язык компания заплатила убийцам по пятнадцать центов. Двести пять долларов за тысячу пятьсот жизней…

Были любители-«спортсмены», которые специально ездили через равнины, чтобы пострелять бизонов из окон дилижансов.

Стада прерий таяли, как снег под весенним солнцем.

И тогда настала очередь лесных бизонов. Колонисты устремились в чащи Миссури, Огайо и Арканзаса.

Скоро длинноствольные ружья белых загрохотали на тихой земле шауни. И тут оказалось, что белым недостаточно одних бизонов. Им нужны были леса, и рыбные заводи, и озера, и бобровые запруды, и тучные земли, еще не знавшие плуга и бороны.

И еще оказалось, что пришельцы не считают индейцев людьми. С такой же легкостью, с какой они укладывали однолеток и кормящих маток бизонов, они убивали и красных охотников и сжигали дотла их поселения. Они руководствовались одним страшным правилом: «Хороший индеец — это мертвый индеец».

И тогда поднял свой томагавк Текумсе.

Текумсе означает: Падающая Звезда. Так прозвали его за то, что с самого детства след его жизни был ярок, как след метеора на ночном небе.

Он и его старший брат Тенскватава[*] видели, что белые поселенцы захватывают лучшие земли индейцев, а тех, кто владел этими землями, оттесняют в места, не пригодные для жизни. В тех местах озера и реки пустые, как зимнее небо, а леса такие чахлые, что в них нельзя встретить не только мокве — медведя, но даже лисицу или кролика.

Белые хитростью захватывали землю. Они заставляли вождей подписывать какие-то бумаги, и те ставили на них свои тотемные знаки, не зная еще, чем это обернется. А потом приходили воины белых и приказывали индейцам уходить.

Тенскватава был единственным грамотным шауни. Некоторое время он жил среди белых и научился читать их говорящие бумаги. В бумагах содержались слова обмана, но сказаны они были так, что вожди не могли понять, хотят белые зла или добра. Вожди думали, что белые так же честны, как они сами. Тенскватава понимал эти красивые слова лжи. И тогда он начал ходить от племени к племени и объяснять вождям истину. Он говорил, чтобы племена прекратили распри из-за лучших мест охоты и заключили между собой вечный мир. Он говорил, что ссоры между племенами белые поддерживают нарочно, чтобы отнять у индейцев силу. Он говорил, чтобы красные не покупали у скупщиков пушнины, огненную воду, от которой люди становятся безумными и слабыми, как младенцы. Он говорил, чтобы красные охотники не пользовались одеждой и тканями белых, чтобы не брали в жены белых женщин, а индейские женщины, чтобы не выходили замуж за поселенцев. И тогда Великий Дух Гитчи-Маниту, рассердившийся на Свободных за то, что они отступили от обычаев старых времен, опять будет благосклонен к ним. Будет снова много оленей и бизонов в их землях, исчезнут оспа, туберкулез и трахома, которые пришли с белыми, а сами белые люди погибнут от своей собственной жадности, и опять индейцы, как прежде, станут хозяевами своих просторов.

Так говорил Тенскватава, и вожди племен на Больших Советах, куда он приходил, открывали уши для его слов.

Правду несли слова Тенскватавы. Действительно, как только какое-нибудь племя соприкасалось с белыми и начинало с ними торговать, на него обрушивались несчастья. Появлялась огненная вода, приходили болезни, следом за ними в типи охотников вползала жадность. Шкурки, добытые во время осенних охот, становились дешевыми, и сколько индейцы ни продавали их белым, они всегда оставались в долгу перед торговцами. Потом белые начинали прицениваться к земле, давали вождям бумаги; вожди, одурманенные огненной водой, ставили на бумагах кресты или оставляли отпечатки своих тотемных знаков. Наставал день, когда приходили воины белых в одежде с блестящими пуговицами, все похожие один на одного, будто рожденные одной матерью, с одинаковыми палками в руках, стреляющими огнем, и говорили, что Свободным нужно убираться из этих мест. Кто не хотел уходить, того убивали.

«Все правильно, — говорили вожди, слушая Тенскватаву.— Пора прекращать неравную торговлю с белыми. Но разве это спасет нас? Их воины придут все равно и так же будут отнимать наши земли и убивать наших сестер и братьев».

«Нужно объединиться, — отвечал Тенскватава. — Тонкую стрелу переломит своими руками даже младенец. Но пучок стрел не сможет согнуть самый сильный воин. Или ваши пальцы, разучились держать боевой лук и томагавк?»

Так начали объединяться в Большой Союз племена от черноногих-пауни на северной границе у Великих Озер до семинолов во Флориде.

Совет племен выбрал своим вождем Текумсе, брата Тенскватавы.

В то время Текумсе только что исполнилось тридцать лет. Он был в самом расцвете сил и мужской красоты. Слава шла за ним по пятам, и из типи в типи летели рассказы о том, что серые медведи от звука его голоса съеживаются, как маленькие щенята, и бледнеют самые грозные враги.

Текумсе разослал гонцов в дальние и ближние племена, вручив каждому калюмет и мешочек кенин-кепика[*]. И вожди тех племен, куда приезжали гонцы, принимали Священную Трубку и открывали сердца словам посланцев Великого Вождя.

Когда шестнадцать самых сильных племен договорились о мире, Текумсе отправился на берег Потомака, в то место, где стоит столица американцев Вашингтон, и явился в штаб американской армии.

Он встретился с генералом Уильямом Генри Гаррисоном и потребовал, чтобы правительство белых возвратило индейцам землю, незадолго до того «купленную» им у маленького и слабого племени Майами.

«Земля принадлежит не только майами, она принадлежит всем племенам вместе», — сказал Текумсе. И еще он сказал, чтобы на продажу любого участка земли, принадлежащего одному племени, правительство американских штатов получало согласие Совета Племен. Без согласия сделка будет считаться недействительной.