Джеймс Уиллард Шульц - В Скалистых горах Страница 26

— И-кит-си-кум! Сап-ун-ис-тим! (Семь! Все здесь!) — крикнул Питамакан, указывая на то место, где лежали ободранные туши оленей.

— Да! Да! — подхватил я.

Семь лошадей мирно щипали траву; охотников не было видно. Мы не верили своим глазам, окидывали взглядом равнину и склон горы, но враги словно сквозь землю провалились.

— Должно быть, все семеро пошли по нашим следам, — сказал наконец Питамакан. — Если же они оставили караульного, то прячется он, вероятно, в роще. Спустимся вдоль реки и зайдем в рощу с противоположной стороны.

Так мы и сделали. Сердце мое сжалось от страха, когда мы приблизились к тому месту, где, быть может, скрывался враг. Словно тени, скользили мы между деревьями, и даже рыжая белочка, копошившаяся на ковре из сосновых игл, не слышала наших шагов. Здесь деревья росли редко, и мы всматривались в просветы, не видно ли врага. Когда мы подошли к дальнему концу рощи, нас испугал койот, выскочивший из-за деревьев. Мы думали, что замечены караульным. Меня бросило в жар, во рту пересохло.

Не забыть мне той минуты, когда я ждал ружейного выстрела.

Но опасения наши быстро рассеялись: вместо врага мы увидели безобидного койота. Он смело побежал вперед — в ту сторону, куда мы шли, и так как ветер дул нам в лицо, то можно было заключить, что впереди никого нет. Если бы скрывался там караульный, койот почуял бы его запах и свернул в противоположную сторону. Однако Питамакан пробирался вперед с величайшей осторожностью и сделал мне знак следовать его примеру. Наконец вышли мы на опушку и увидели, что койот дерзко прогуливается между лошадьми.

Подле убитых оленей лежали седла, одеяла и другие вещи охотников. Тут же нашли мы ивовые ветви и обрывки шкуры, из которой охотники смастерили себе лыжи. Седла были самодельные. Мы выбрали два седла и два одеяла и оседлали двух лошадей, показавшихся нам более выносливыми, чем остальные. Вскочив на них, мы отвязали пять других лошадей и уже хотели было погнать наш маленький табун в рощу, как вдруг я вспомнил о нашей пропаже.

— Питамакан! — крикнул я. — А наши меха? Где бы они могли быть?

— Вот, вот они! — ответил он, указывая на два тюка, валявшихся на земле.

Удивительно, как это мы их сразу не заметили! Быстро привязали мы их к седлам и поскакали на юго-запад! А в это время наши враги карабкались по склону крутой горы или же, измученные ходьбой по рыхлому снегу, сделали привал и ждали ночи, чтобы продолжать преследование.

Нам никакого труда не стоило гнать перед собой табун, и мы недоумевали, почему лошади с такой охотой нам повинуются, но через полчаса мы поняли, в чем дело. Пересекая ельник, мы увидели широкую тропу, которая, несомненно, вела к лагерю. Конечно, лошади рады были вернуться домой. Когда мы въехали на эту тропу, они начали ржать — верный признак, что лагерь близко.

За ельником снова начиналась открытая равнина, а дальше темнела полоса леса. И над лесом мы увидели дымок, а на опушке паслись лошади.

— Вот он — лагерь врагов! — воскликнул Питамакан. — Быть может, они нас уже заметили! Гони лошадей назад, в ельник!

Но легче было сказать это, чем сделать. Лошади рвались домой, и нам великого труда стоило повернуть их назад. Солнце медленно спускалось к горизонту. Спрятавшись в ельнике, мы ждали ночи, и тревога наша возрастала с каждой минутой. Что, если вернутся семеро охотников или какой-нибудь другой отряд нападет на наши следы? Тогда счастливый день закончится для нас печально, и мы не только лишимся всего нашего имущества, но и распрощаемся с жизнью.

На закате солнца показались в дальнем конце равнины два всадника; скакали они по тропе, ведущей к ельнику. В первую минуту мы не испугались, думая, что они отыскивают лошадей, отбившихся от табуна. Но догадка наша не оправдалась: всадники не смотрели по сторонам и ехали прямо к ельнику. Или они нас заметили и заподозрили что-то неладное, или же выехали навстречу охотникам, чьих лошадей мы угнали. Нам ничего не оставалось делать, как увести животных подальше от тропы. Мы хлестали их ветками, били палками, но никогда еще не приходилось мне иметь дело с такими упрямыми лошадьми. Они уклонялись от ударов, кружились между деревьями и норовили вернуться к тропе. В конце концов мы отогнали их на расстояние выстрела из лука. В это время всадники находились в ста шагах от ельника.

— Сойди с лошади и постарайся удержать ее за этими кустами, — сказал Питамакан.

Я соскочил с седла и одной рукой схватил лошадь за нос, а другой — за ухо. Если бы одна из семи лошадей заржала, гибель наша была бы неизбежна. Послышался топот, всадники въехали в лес. Мы ясно видели их, когда они скакали по тропе. Это были рослые мускулистые всадники с мрачными лицами и длинными развевающимися волосами. Оба держали в руках ружья.

Лошадь моя навострила уши, стала топтаться на одном месте и вскидывать голову, приподнимая меня над землей. Но отчаяние придало мне сил, и я цеплялся за ее морду. Мельком я видел, что Питамакан ведет такую же борьбу со своей лошадью, а остальные пять лошадей пугливо на нас косятся. Как я боялся услышать ржанье! Но ни одна из них не заржала.

Всадники быстро промчались по тропе и скрылись из виду. Топот копыт замер вдали. Тогда только вздохнули мы свободнее.

Зашло солнце. Медленно сгущались сумерки. Когда стемнело, мы снова вскочили на лошадей, оставив маленький табун в ельнике. Выехав на равнину, мы поскакали на юго-запад, а большой лагерь объехали, стараясь держаться от него подальше. Издали видели мы тусклый желтый отблеск костров, пылавших в вигвамах, слышали пение. В лагере лаяли собаки.

Всю ночь ехали мы по равнине, пересекали рощи, переправлялись через речонки. Весной, когда начинается таяние снегов, речонки эти превращаются в бурные потоки и во время переправы мы не раз могли утонуть.

Незадолго до рассвета мы выбились из сил и решили сделать привал. Привязав лошадей, мы легли на землю и крепко уснули, но с первыми лучами солнца были уже на ногах. Все тело мое онемело, за ночь я не отдохнул, да и Питамакан жаловался на усталость.

После полудня мы увидели большое озеро в стране плоскоголовых. Питамакан узнал это место.

— Здесь я бывал с моим племенем, — сказал он. — Лагерь наш находился на берегу озера. А там, дальше, вдоль речки, впадающей в озеро, тянется тропа, которая ведет в страну бизонов.

Широкая тропа была с незапамятных времен проложена горными племенами, но путешествовали они по ней только в летние месяцы. В этом году они здесь еще не бывали, и мы нашли на ней лишь отпечатки волчьих лап и оленьих копыт. Нужно было дать отдых лошадям. Мы сделали остановку и поели сушеного мяса. Лошади наши жадно щипали нежную весеннюю травку.