Карл Май - Белый брат Виннету Страница 28

Никто больше не возражал, и мы направились к черному ходу. Ланге тихонько открыл дверь, мы выскользнули в ночную тьму, и он снова закрыл ее за нами. Как только мы оказались на улице, Олд Дэт присел на корточки, а я последовал его примеру. Казалось, он пытается просверлить взглядом темноту. Затем я услышал, как он по-собачьи втягивает носом воздух.

— Похоже, впереди никого нет, — прошептал Олд Дэт, указывая на конюшню в глубине двора. — Однако я должен доподлинно убедиться в этом, осторожность никогда не помешает. Вы умели мальчиком стрекотать сверчком, дуя на травинку, зажатую между большими пальцами?

Я утвердительно кивнул головой.

— Там, под деревом, растет трава. Сорвите травинку и будьте наготове, пока я не вернусь. Никуда не уходите, а если что-нибудь случится, подайте мне немедленно сигнал сверчком.

Он лег на землю и, помогая себе руками, пополз в темноту. Минут через десять он вернулся. О его приближении меня и в самом деле известили не глаза, а обоняние.

— Я не ошибся, — шепнул он. — Во дворе и у фасада дома никого нет, но на том углу, под окном спальни, кто-то стоит. Ложитесь на землю и ползите за мной. Только не на животе, как змея, а как ящерица, опираясь на кончики пальцев. Ощупывайте перед собой дорогу, чтобы, Боже упаси, не хрустнула ветка. И застегните хорошенько куртку, чтобы полы не волочились за вами по земле. Вперед!

Мы уже добрались до угла дома, когда Олд Дэт остановился. Я сделал то же * самое. С минуту он всматривался в кромешную тьму, затем повернул ко мне голову и шепнул:

— Их двое. Будьте осторожны.

И он пополз дальше, я — за ним. Он не стал держаться стены дома, а направился ближе к забору. Оплетенный диким виноградом или каким-то другим вьющимся растением забор огораживал весь сад. Мы ползли вдоль него, и вскоре я обнаружил между домом и нами странный темный предмет, по форме напоминающий палку. Потом я узнал, что это были сложенные шалашом жерди для фасоли и хмеля. Рядом кто-то тихо разговаривал. Олд Дэт ухватил меня за воротник, притянул к себе так, что моя голова оказалась рядом с его, и прошептал на ухо:

— Они сидят вон там. Подслушаем, о чем они говорят. Надо было бы отправиться туда мне одному, потому что вы — гринхорн и можете все испортить, но двое слышат больше, чем один. Вы сумеете подкрасться к ним бесшумно?

— Да, — ответил я.

— Тогда попробуем. Заходите с той стороны, а я зайду с этой. Когда подползете совсем близко, уткнитесь лицом в землю, чтобы блеск глаз вас не выдал. Если все же по какой-то причине — ну хотя бы из-за шумного дыхания — они заметят вас, придется их обезвредить.

— Убить? — спросил я шепотом.

— Нет. Обойдемся без стрельбы, поднимать шум не в наших интересах. Мы бросимся на них, я — на одного, вы — на второго. Сбейте его с ног и сожмите шею так, чтобы он и не пикнул. Потом я вам скажу, что делать дальше. Но запомните: без шума. Я знаю, что силой вас Бог не обидел, но уверены ли вы, что сможете грохнуть об землю верзилу из тех, что плыли на пароходе.

— Не сомневайтесь, сэр.

— Тогда вперед!

Он пополз дальше, огибая кучу жердей и заходя к часовым со спины, а я приблизился к ним спереди. Негодяи сидели рядом, гладя в сторону дома. Мне удалось подобраться к ним так близко, что нас разделяло не более полуметра. Я лег на живот и прикрыл лицо руками, склонив голову к самой земле. Как я потом убедился, я поступил правильно, вняв совету Олд Дэта. Во-первых, лазутчика всегда может выдать светлая кожа лица, а во-вторых, голоса лучше слышны снизу.

Они вели разговор шепотом, но очень волновались, поэтому на расстоянии нескольких шагов можно было разобрать каждое слово.

— Капитана парохода не тронем и пальцем, — шептал тот, что сидел ближе ко мне. — Он высадил вас на берег, что правда, то правда, но скажу откровенно, он выполнял свой долг. Уж больно вы разошлись. Пойми меня правильно, Локсмит, если мы расправимся с ним, то навредим сами себе. Мы собираемся надолго обосноваться в Техасе, поэтому не стоит ссориться с речниками.

— Ладно уж, воля ваша. Мы подчинимся, хотя руки ой как чешутся. Краснокожего, кажется, и след простыл. Как сквозь землю провалился. Мы проверили: ни один индеец не ночует в Ла-Гранхе в ожидании следующего парохода. Но те двое точно находятся здесь. Это шпионы Севера, и их надо безжалостно линчевать. По ним уже давно веревка плачет. Знать бы только, в какую щель они забились. Трусы, улизнули через окно!

— Дело поправимое. В трактире остался Слизняк. Другой такой продувной бестии я не встречал, он костьми ляжет, а выведает, где они. Именно он и вынюхал, что кузнец уже получил деньги от мексиканца. Так что если дело выгорит, то мы и повеселимся, и внакладе не останемся. Ланге-сын был офицером в армии Севера, поэтому веревку на шею, и вся недолга. А отец, воспитавший солдата, тоже заслуживает наказания, но мы его не повесим. Всыплем ему плетей, да так, чтобы кожа на спине лопалась. А потом выбросим его из дома и подожжем хозяйство.

— Да ему-то будет все равно, он дом уже продал, — ответил второй.

— Зато мексиканец обозлится и наверняка никогда больше не пошлет людей в армию Хуареса. Мы нанесем визит в его контору и наведем там порядок, попомнит он нас. Но действовать будем, как нам предписали. Кстати, ты уверен, что твои ключи подойдут?

— Не обижайте меня, капитан. Я свое дело знаю. Ни одна дверь не устоит против моей отмычки.

— Скоро начнем, ждать уже недолго. Только бы они улеглись пораньше, а то наши люди уже беспокоятся. В кустах сирени, где они спрятались, чертовски неудобно сидеть. К тому же хозяева выбрасывали туда черепки от битой посуды, мусор и прочий хлам. Сейчас я еще раз загляну в окно, может, в доме уже легли спать, а ты потом сходишь и позовешь остальных.

Верзила встал, подкрался к окну и прильнул к щели в ставнях. Почтительное обращение «капитан» да и весь разговор указывали на то, что он командовал шайкой. Второго звали Локсмит, то есть Слесарь. Возможно, это и была его настоящая фамилия, а может быть, он и в самом деле был слесарем, потому что, как он сам сказал, разбирался в отмычках. Когда он шевельнулся, послышалось металлическое бряцание: видимо, в кармане у него лежала связка ключей. Мои раздумья прервал Олд Дэт, легонько дернувший меня за штанину. Мы отползли назад за кучу жердей.

— Теперь мы знаем, что они задумали, — сказал Олд Дэт. — И я проделаю с ними такую штуку, что они меня на всю жизнь запомнят. Могу я на вас положиться?

— Что я должен сделать?

— Взять за горло верзилу.

— С удовольствием, сэр.

— Прекрасно, только сначала я объясню вам, как приступить к делу, чтобы вы сгоряча не наломали дров. Слушайте внимательно. Не волнуйтесь, сюда, за жерди, никто не придет.