Лизелотта Вельскопф-Генрих - Харка — сын вождя Страница 3

Харка осторожно пробирался у подножия утеса. Местами он полз, местами прятался за стволами деревьев. Он не задевал даже самой тоненькой ветки, и ни один листок не шелохнулся на кустах, когда он проползал под ними. Он знал, что его может заметить враг. Сотни раз он упражнялся подобным образом, играя со своими старшими товарищами или охотясь вместе с отцом. И недаром Харка — Твердый как камень — Ночной Глаз был вождем Союза Молодых Собак. И недаром ему дал такое важное поручение Солнечный Дождь — младший вождь племени.

Харка продвигался вверх по ручью, и ничто не привлекло его внимания. Пение птиц постепенно утихало. Ящерица грелась на солнце, и Харка обошел ее, чтобы не спугнуть: ведь и она могла выдать его врагу. Никаких признаков человека. Так он достиг истока ручья. Здесь мальчик засмотрелся на воду. Она бурлила, вырываясь из расселины, сверкала на солнце, а чуть ниже, где берега поросли мохом, становилась спокойной. Еще ниже был маленький водопад, и там вода снова пенилась и клокотала. Харке были знакомы эти места по походам с Молодыми Собаками. Да, здесь ничто не изменилось.

Между кустами на другом берегу Харка заметил фигуру Солнечного Дождя. Они обменялись взглядами, и обоим стало ясно, что ничего нового не обнаружено.

Отец лежал на том берегу ручья, по которому пробирался мальчик. Харка подобрался как можно ближе и спрятался за камень. С других сторон его надежно прикрывали ветви. И тут мальчик заметил, что веки Матотаупы слегка шевелятся. И хотя лоб его касался земли, он сумел заметить Харку и подмигнул ему.

Харка не шелохнулся. Он тщательно осматривал землю вокруг отца. Солнечный Дождь также наблюдал все с противоположного берега.

Ни птицы, ни жужжащие пчелы, ни паук, плетущий свою паутину — никто не обращал внимания на индейцев. Неужели и враг так же умело скрывается где-то совсем рядом?

Неподалеку от головы Матотаупы Харка заметил камень. Может быть, отца ударили камнем? Но кто? И почему отец покинул место, на котором его оставил мальчик? На все это Харка не мог найти ответа. И ведь отец как будто не ранен: на смазанной медвежьим салом коричневой спине ни единой царапины. Кожа змеи, опоясывающая лоб, тоже цела. Не пострадали и перья Военного орла, воткнутые в волосы. Мокасины и легины не были даже испачканы. Лассо зажато в руке. Только вот камень… Он словно отломан от тех сосулек, что наросли внутри пещеры…

Вдруг Матотаупа пошевельнулся. Он напружинился и как ящерица шмыгнул к Харке, Солнечный Дождь видел это и тоже перебрался к отцу с сыном. И только они собрались вместе, как поток, вырывающийся из горы, словно ослаб. Он распался на струи, точно кто-то изнутри пытался закупорить отверстие. Но вода все-таки прорвалась и с силой выбросила два камня. Один из них покатился по осыпи вниз, а второй отлетел далеко в сторону и ударил в ствол дерева. Рассматривая камни, Харка заметил, что оба они очень похожи на тот, что лежал рядом с Матотаупой.

Матотаупа, Солнечный Дождь и Харка переглянулись.

«Этот камень брошен не рукой человека», — сказал на языке жестов Матотаупа.

«В этой воде злые духи», — также храня молчание, жестами ответил ему Солнечный Дождь.

И оба мужчины, как заклинание, поднесли руки ко рту. Харка последовал их примеру.

Матотаупа поднялся и направился в лес. Солнечный Дождь и Харка пошли за ним. Лишь отойдя подальше от ручья, Матотаупа принялся рассказывать о том, что с ним произошло.

— Когда Харка ушел, я остался под прикрытием кустов и наблюдал за ручьем. Потом я услышал в лесу крик лани. В нашем лагере голод. Я хотел погнаться за ней и уложить ее ножом. Я покинул укрытие. Мне надо было перебежать ручей. Когда я спустился к воде, меня что-то ударило сзади в голову. Я упал.

Матотаупа замолчал.

— В тебя попал камень? — спросил Солнечный Дождь.

— Да. Это так. Камень лежит у ручья. Вы его видели.

— Я его видел, — сказал Харка.

— Вскоре я пришел в себя, — продолжал Матотаупа. — Я не мог себе представить, что камни сами летают по воздуху. Значит, его бросила рука врага. Я решил перехитрить врага и остался лежать не двигаясь, чтобы он посчитал меня мертвым. Если бы он подошел, чтобы взять мой скальп, я бы убил его. Но враг не подошел. Пришли вы…

— Да, — после некоторого раздумья сказал Солнечный Дождь. — В этой пещере злые духи. Хавандшита — наш жрец — предупреждал всех!.. — Тут он особенно медленно произнес: — Очень плохо, Матотаупа, что ты ночью направился к этой пещере да еще взял с собой мальчика. Дух предупредил тебя еще раз. А может быть, это и для всех нас недобрый знак…

Харка увидел, как побледнел отец.

— Недобрый знак? — Нахмурившись, спросил Матотаупа. — Почему?

— Недобрый потому, что мы подвергаем себя большой опасности, отправляясь на поиски новых мест охоты с таким небольшим числом воинов.

Матотаупа наморщил лоб.

— Стада бизонов изменили свои пути. А мы ведь не хотим умирать с голоду.

Солнечный Дождь, избегая взгляда вождя, сказал:

— Ну так идем. Здесь нечисто.

Мужчины хотели уже идти, но Харка попросил разрешения говорить.

— Ты хочешь что-нибудь сообщить? — спросил отец.

— След. Я же видел ночью след. След чужого человека, чужой ноги. Ты же об этом знаешь. И Солнечный Дождь тоже знает.

— На обратном пути мы посмотрим, — сердито ответил Матотаупа.

Солнечный Дождь с явной неохотой согласился с ним. Они позвали Четана троекратным криком, напоминающим птичий, и через лес пошли к дереву, где Харка видел след. Поиски не принесли успеха. Впрочем, Харка был единственным, кто искал следы по-настоящему. Отец, Солнечный Дождь и Четан, сбитые с толку случившимся, слишком рано решили закончить поиски. Харка был уверен, что поспешность тут ни к чему. Но он был только мальчик и мог лишь один раз высказать свое мнение. Ему не оставалось ничего другого, как возвратиться вместе со всеми.

Схватка с волками

Харка вернулся в типи отца, и никто не смог бы догадаться по лицу мальчика о его переживаниях. Мать позвала есть. Харка подсел к своему младшему брату. Сестренка сидела рядом с бабушкой. Жарившийся на огне заяц пах великолепно. Когда мясо было готово, каждый взял свой нож — даже младшая сестра и маленький брат Харки уже имели ножи. Каждый взял и по миске. Бабушка положила себе голову зайца, мать и сестренка Харки — Уинона — получили по передней лапке, а мальчики, Харка и Харбстена, — по задней. Тушка была оставлена отцу, которого не было дома и который, по обычаю племени, не ел вместе с женщинами и детьми.

После еды Харка созвал Молодых Собак и они пошли на речку, принялись нырять в холодной как лед воде.