Андрей Ветер - Хребет Мира Страница 31

Крохотная, но весьма уютная избушка, которую Молчун-Марсель срубил лет пять назад, чтобы иметь базу, служила ему надёжным укрытием в непогоду, такую частую в заснеженных горах, и при нападении враждебно настроенных дикарей. В те годы любое деревянное сооружение на территории индейцев называлось фортом и называлось именем того, кто его основал. Молчун назвал свою избушку Форт Марсель.

Через неделю после прибытия Молчуна в форт произошло нечто совершенно необъяснимое. Выйдя из двери, он направился к сложенным возле карликовой сосны ящикам с провизией и внезапно услышал прямо над своей головой громкий шум. Едва успев поднять лицо, он сразу же зажмурился, чтобы спасти свои глаза: на него, выставив когтистые лапы, камнем летел огромный горный орёл.

— Проклятье! — успел прокричать траппер и сорвался в ущелье.

Каким-то чудом ему удалось зацепился за что-то после нескольких секунд головокружительного падения.

— Ведьма! Чёртова Синеглазка! Проклятая Жозефина! — шипел он, подтягиваясь на руках по отвесной скале. — Всё из-за тебя пошло кувырком… Ассинибойны напали на реке и отобрали половину товара… Каноэ оставил на дне реки и потерял ещё половину груза… Теперь и сам вот-вот сорвусь в пропасть…

С величайшей осторожностью Молчун продвигался вверх, ухватываясь сильными длинными пальцами за всевозможные выступы. Его движения были медленными, почти неприметными для человеческого глаза, что позволяло человеку прочувствовать размеры своих сил и предусмотреть малейшую неожиданность, способную вдруг вырвать из скалы камень, за который Молчун цеплялся, и сбросить в мутную снежную бездну, только что едва не поглотившую его.

И вот его руки потихоньку появились над обледенелой поверхностью скалы. Молчун едва не засмеялся от радости, но в ту же секунду затаился, услышав внятное сотрясение собственного тела, от которого его слегка потянуло вниз. С невероятной силой он вонзился поломанными ногтями в лёд и всей грудью вжался в скалу. Ноги напряглись и превратились в камень. Марсель не шевелился и ждал, пока в тело не вернётся утерянное равновесие и спокойствие.

— Терпение, Молчун, — беззвучно пошевелил он губами.

Не раз ему приходилось выходить из тягчайших переделок, и он прекрасно знал, что легче всего оступиться в конце пути, когда бдительность в одно мгновение превращалась в полную расслабленность.

Лишь когда он всем корпусом опустился на вершину скалы, он позволил себе улыбнуться. Но тут же затаился, увидев перед собой рассыпанные коробки с продуктами. Кто-то успел здорово похозяйничать возле его форта. Прислушавшись, он уловил доносившиеся из-за бревенчатых стен голоса. Затем скрипнула дверь.

Молчун был неподвижен. В продолжение нескольких минут, разлившихся в вечность, он не шевельнул ни одним мускулом и всё прислушивался, не в его ли сторону направлялись шаги. Обсыпанный снегом, он лежал среди разбросанных картонок и тряпок, и сумел, сильно скосив глаза, увидеть фигуру индейца в длинной рубахе из выделанной добела оленьей кожи. На голове дикаря лежал головной убор, сделанный из верхней части морды антилопы с надёжно закреплёнными вертикальными рогами. Морда животного была выкрашена в чёрный цвет.

Молчун сразу узнал индейца. Все называли его Чёрным Быком, хотя полное его имя было Чёрный-Самец-В-Стаде-Антилоп. Свирепый воин-одиночка, он не признавал милосердия и пощады. Его рубаха со стороны спины была сплошь покрыта прядями человеческих волос, что делало индейца похожим на косматое животное.

Молчун был безоружен и не мог решиться на схватку. Стоило Чёрному Быку заметить белого человека, как он зарубил бы его, не теряя ни минуты. Но до настоящего времени удача была на стороне Молчуна, если это можно было назвать удачей. Он продолжал лежать неподвижно и едва дышал.

Из двери появилась вторая фигура. Не позволяя себе шелохнуться, Марсель Дюпон по кличке Молчун боковым зрением сумел различить светлое пятно женского платья.

«Скво, — подумал он с облегчением, — значит, справиться будет легче, если дойдёт до драки…»

Тут до него донёсся запах гари. Из избушки повалил мутный дым, становясь с каждым мгновением гуще и безумнее. Молчун с отчаянием понял, что индеанка подпалила форт. Теперь все его труды превратятся в пепел, и горный ветер развеет прах по уступам скал. Не останется ни товаров, ни провизии, ни боеприпасов.

Молчун попробовал медленно, насколько мог, ощупать пальцами пространство вокруг себя, подыскивая подходящий камень, которым можно было бы воспользоваться для драки. В это время женщина разглядывала пёстрые одеяла, разворачивая их перед собой на вытянутых руках и скрывая ненадолго Молчуна из поля зрения Чёрного Быка. Охотник перевернулся на бок, не слишком опасаясь своего шороха, так как огонь уже гудел вовсю и заглушал негромкие посторонние звуки. Правая рука его наткнулась под ворохом опилок на холодное лезвие топора. Молчун потянул топор к себе.

Чёрный Бык обернулся в тот момент, когда Молчун поднялся во весь рост.

— Ах, — неопределенно протянул индеец и покачал торчащими рогами антилопы.

Молчун молниеносно бросил топор, и лезвие с тяжёлым хрустом вонзилось дикарю в голову. Женщина, стоявшая рядом с Чёрным Быком, распахнула руки и застыла. Затем она внезапно нагнулась и выдернула топор из головы мертвого индейца. В считанные секунды белый человек сфокусировал зрение и вдруг понял, что перед ним выпрямился второй мужчина, облаченный в женское платье, а вовсе не скво, как он думал поначалу.

Птичий Народ был широко известен пристрастием многих мужчин вести женский образ жизни. Это вовсе не означало, что юноши наряжались в юбки на каждом шагу, но среди других племён людей с такими наклонностями было гораздо меньше. Впрочем, никто из соплеменников никогда не выказывал и тени осуждения в адрес таких людей: если кого-то привлекали гомосексуальные отношения, все считали, что за этим скрывались не блажь, а мистические причины. Мужчины-женщины нередко занимали место главной жены в семье, где были и другие жёны — молодые красивые девушки. При этом случалось, что мужчина, ступавший на женский путь, в недавнем прошлом мог быть отличным воином[9].

Похоже, что Чёрный Бык выбрал себе в качестве подруги и друга юношу именно такого нрава. Молчун увидел взметнувшееся над головой дикаря топор и пригнулся в ожидании броска.

В ту же секунду громыхнул взрыв — разлетелась на куски бочка с порохом, находившаяся в избе. Индеец женского обличья рухнул под ударом вылетевших на него брёвен и неподвижно распластался под горящими деревяшками. Тщательно расчёсанные длинные смоляные волосы вспыхнули, и огонь легко побежал вокруг лица юноши, отличавшегося на редкость тонкими, не по-индейски изящными чертами, в которых Молчун вдруг заметил удивительное сходство с чертами Жозефины-Синеглазки.